Время от времени мы обращаемся к вопросам угольной отрасли Китая. Причина этого регулярного интереса заключается в том, что даже в столь консервативной области, как угольная энергетика, — ситуация сейчас развивается динамично.
КНР, как известно, неоднократно заявляла о намерениях снизить долю угля в своём энергобалансе (сейчас это около 70%). Однако из-за запланированного роста экономики эти прогнозы подразумевали, что на фоне снижения доли в энергобалансе в абсолютных значениях потребление угля продолжало бы расти и расти.
Проблемы со смогом в крупных мегаполисах были давно, но сейчас, судя по всему, экологические проблемы подошли к критической отметке. И подошли на несколько лет быстрее, чем ожидалось ранее.
В результате в начале марта китайский регулятор выступил с новыми инициативами по «озеленению» энергобаланса страны. Согласно этим новым планам, теперь даже в абсолютных значениях потребление угля в КНР уже к 2020 году должно на 160 млн тонн. Хотя суммарный спрос находится на уровне 3,7 Гт (3700 млн тонн), и снижение невелико — но сам факт изменения тренда более чем примечателен.
Если Китаю удастся достичь запланированной диверсификации энергетики, то мы присутствуем при историческом моменте — прохождении китайского «пика угля» — то есть максимуме китайского спроса на уголь.
Согласно предварительным оценкам, по итогам прошлого года потребление угля в Китае на 3,5% (собственная добыча упала на 2,5%, импорт — а на него приходится около 10% от спроса — на 11%).
Более того, развитие альтернативных источников электрогенерации (ГЭС, АЭС, ВИЭ) привело к тому, что уже в прошлом году на тепловых ТЭС Китая (куда входит и газ) выработка на 1% по сравнению с 2013 годом.
Разумеется, тепловая энергетика продолжит рост — но уже в первую очередь за счёт газа. Просто в прошлом году Китаю повезло — выработка электроэнергии на ГЭС оказалась выше обычного (а гидроэлектростанции в Китае — это около 20% мощностей всей энергосистемы).
В дальнейшем надеяться на такую удачу было бы слишком легкомысленно. Да и экономический рост хоть и замедлится, но продолжится. А значит, если ограничить спрос на уголь хотя бы текущим потреблением, рост энергопотребления нужно компенсировать всеми оставшимися способами.
И тут все средства хороши: фактически Китай развивает все направления одновременно, не отдавая явного предпочтения ни одному из них. Про ветроэнергетику мы уже недавно . Несмотря на связанную с аварией на «Фукусиме» паузу в атомной области, там тоже работа кипит. Одновременно — массивные в солнечную энергетику (+14 ГВт в текущем году, для сравнения — в США + 7,3 Гвт). Сейчас «солнце» должно развиваться в КНР даже активней «ветра». Если по ветрякам план к 2020 году — 200 ГВт (по сравнению с 96 ГВт сейчас), то по СЭС — 100 ГВт по сравнению с 26,5 ГВт в настоящее время.
Ну и разумеется, природный газ.
В Пекине в марте три из четырёх оставшихся угольных ТЭС, последняя будет остановлена в следующем году. И, несмотря на все успехи в возобновляемой энергетике, замещаются эти мощности газовыми ТЭС. Причём мощность газовых станций в 2,6 раза больше, чем у закрывающихся угольных. Остановка работы этих угольных станций соответствует снижению потребления угля на 10 млн тонн, что внесёт основной вклад в план по снижению использования угля в Пекине. Этот план подразумевает сокращение на 13 млн тонн к 2017 году по сравнению в 2012 годом.
Аналогично, в другой крупной агломерации, Тяньцзине, 18 марта была запущена новая ТЭС на природном газе вместо последней закрывшейся угольной ТЭС.
Следует отметить, что закрытие этих угольных станций не решает все экологические проблемы — значительный вклад в создание смога вносят и автомобили, а также предприятия, потребляющие уголь. На угольные ТЭС приходится около трети всех выбросов. Просто именно их проще всего перевести на чистое топливо.
Сейчас китайскими властями декларируется, что китайский «пик угля» оказался связан в первую очередь с экологией, а не с дефицитом собственно угля. Скрывается ли за этими экологическими проблемами «пик» в традиционном понимании, то есть снижение спроса на это топливо из-за проблем добычи по приемлемой себестоимости — вопрос открытый. В краткосрочной перспективе — нет. В долгосрочной — вполне возможно.
Например, в Китае сейчас запланировано строительство высоковольтных линий электропередач с тем, чтобы транспортировать электроэнергию, получаемую из ветряков и угольных ТЭС, находящихся на малонаселённых территориях, в более развитые районы. Тем не менее, этот подход используется не всегда, но наблюдается прямая замена угольных ТЭС на газовые.
Это говорит в пользу того, что с добычей угля в долгосрочной перспективе тоже не всё просто. Нужно понимать, что прохождение пика угля — это далеко не закрытие вопроса. Постепенное снижение потребления угля, даже если оно сейчас начнётся, означает, что ещё десятилетия гигантские, сопоставимые с половиной мирового потребления, объёмы угля будут нужны китайской экономике. И вероятно, растущая себестоимость добычи угля вынуждает Китай перестраховываться уже сейчас. Напомним, недавно сообщалось, что при нынешних мировых ценах на уголь (65 долл. за тонну) 70% шахт терпят убытки. Китай, конечно, старается поддержать своего производителя (хотя и закрывает самые нерентабельные шахты), но в какой-то момент импортировать часть угля окажется дешевле, чем втридорога добывать у себя (сейчас импорт составляет менее 10% от общего потребления).
Тем не менее, в настоящий момент конъюнктура выглядит крайне неблагоприятно для экспортёров. И это понятно. И местные производители, и экспортёры настраивались на рост китайского спроса на уголь, от этого планировали свои инвестиции. А на фоне пересмотра нужд китайской экономики руководство Китая в первую очередь поддерживает собственного производителя через систему пошлин на импортные, особенно низкокачественные, угли. И даёт негласные указания своим предприятиям при возможности отказываться от закупок импортного топлива в пользу отечественного.
В феврале российский экспорт энергетического угля в Китай на 48% в годовом исчислении (до 700 тыс. тонн). Правда, это не столь критично, так как основное российское направление угольного экспорта — пока Европа.
Разумеется, природный газ — это наиболее удачная замена углю в различных областях потребления (тепло, электроэнергия, промышленность). Но скажем прямо — газ оказывается дорог. По грубой оценке, 2 тонны угля эквивалентны 1 тыс. кубометров газа. 2 тонны угля — это максимум 150 долларов в нынешних ценах. Но такой цены (за тыс. кубометров) на импортируемый газ не будет даже при нефти в 50 долл., а и эта стоимость нефти продержится только относительно небольшой промежуток времени.
Что и говорить, ведь газ для электрогенерации оказывается дорогим даже для Европы, где и уровень жизни повыше, и цены на природный газ в среднем в 1,5 раза ниже.
А активному использованию газа для отопления частных домов мешает, помимо высокой цены, и недостаточный уровень газификации Китая.
У КНР есть некоторые надежды на собственную добычу, которая может составить 245 млрд кубометров к 2020 году (в 2014 г. — 133 млрд). Сланцевую добычу не , несмотря на снизившиеся мировые цены на газ. И планируют продлить программу субсидирования сланцевой добычи, которая закончилось в этом году. Но пока объёмы сланцевой добычи — это почти символические для Китая пара миллиардов кубометров газа добычи в годовом исчислении.
Пока же приходится импортировать больше голубого топлива, благо сейчас оно подешевело. В феврале импорт трубопроводного газа сразу на 52% в годовом исчислении (то есть по сравнению с февралём прошлого года). Естественно, в основном за счёт газа из Средней Азии, российский трубопроводный газ пока не поступает, из Мьянмы — объёмы невелики. Но и среднеазиатский газ оказывается недешёвым.
Поэтому свой ветряк или солнечная электростанция (а и то, и другое Китай научился хорошо и дёшево делать, что даже демпингует на внешних рынках) начинают конкурировать с газом.
Тут стоить напомнить, что мощности ГЭС Китая достаточно велики — 200 ГВт. Это позволит сглаживать непостоянство генерации из ВИЭ. Кроме того, для этих целей будут использоваться и строящиеся газовые ТЭС.
Разумеется, на одних ВИЭ не выедешь, и российский трубопроводный газ тут будет важным подспорьем. И в этом смысле — новый курс на снижение угольного потребления, теперь уже в абсолютных значениях — это явный фактор поддержки для России на газовых переговорах.
Но вопрос цены, за которую так бьются китайцы, — это не только национальная привычка к отстаиванию своих интересов до упора. Китайская экономика просто не может быстро переварить большие объёмы слишком дорогого газа. (Это, кстати, видно и по рынку СПГ, где китайские компании пытаются отказаться от части контрактов.)
Вынесенная в подзаголовок фраза, на днях вице-премьером КНР Чжаном Гаоли, чётко характеризует положение дел. По словам чиновника, «удерживать наблюдавшиеся в прошлом темпы роста — одновременно и невозможно, и необязательно».
И это главный вывод из китайской угольной истории для мировой экономики.
Наблюдающаяся мягкая посадка китайской экономики в контексте экологической ситуации Пекин полностью устраивает, поэтому он и не пытается реанимировать наблюдавшиеся ранее темпы роста в 10%, которые были реализованы за счёт такого же ежегодного прироста спроса на уголь. И теперь 7%-ный рост рассматривается как программа-максимум. Пауза в экономическом развитии нужна КНР, чтобы перестроить свою энергосистему. Если в первом приближении считать, что спрос на уголь останется на текущем уровне (при этом территориально угольная генерация будет выноситься в отдалённые от крупных центров регионы), то весь рост должны обеспечить энергосбережение и альтернативные углю источники — газ, АЭС, ВИЭ, ГЭС. Тут и организационные сложности, а кроме того, эти источники оказываются дороже угля, что дополнительно будет сдерживать экономический рост КНР.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
