Обрезание Европы

Следом в Анкару прибыла делегация ЕС с заверениями в дружбе, добрососедстве и предложениями об ускорении вступления Турции в Евросоюз. А в роли замыкающего выступил Дэвид Кэмерон. Официальной причиной визита премьера Великобритании была озвучена проблема безопасности и роста исламского экстремизма.

В промежутке и чуть поодаль кометой мелькнул Франсуа Олланд, нанеся молниеносный визит в столицу Казахстана. На обратном пути президент Франции в экстренном порядке попросил аудиенции у Владимира Путина, получил ее и провел в режиме дорожной встречи, сидя на чемоданах в аэропорту Внуково-2.

Вся эта кутерьма вокруг Анкары, если верить официальным источникам, никакого отношения к остановке «Южного потока» и проекту строительства нового газопровода из России в Турцию не имеет. Однако официально озвученная повестка переговоров на высшем уровне практически никогда не соответствует реальной повестке.

Подтверждение того факта, что дипломатическую бурю вокруг Анкары вызвал именно визит Путина, пришло из Брюсселя. На встрече с министрами энергетики 8 стран, по которым должен был пройти «Южный поток», заместитель председателя Еврокомиссии по энергетике Марош Шевчович озвучил возврат к идее проекта «Южного газового коридора». Главный смысл проекта в организации энергопоставок на европейский рынок из района Каспия в обход России.

Пазл сложился, и вся история обрела стройную внутреннюю логику. Заявление Путина в Анкаре об отказе от «Южного потока» и строительстве нового газопровода в Турцию взорвало ситуацию. А попытки мировых СМИ представить новый проект как политическое поражение Путина были опровергнуты дальнейшим ходом событий.

Первое, что обращает на себя внимание, это мощность нового газопровода – 63 млрд. кубических метров. Она идентична мощности «Южного потока». При этом на внутреннем рынке Турции такой объем газа не реализуем, значит, большая его часть должна пойти в Европу. Это, собственно, и было озвучено Путиным и Эрдоганом на пресс-конференции по итогам переговоров. Была названа даже точка доставки газа по новой трубе в Евросоюз – граница Турции с Грецией.

Если все обстоит именно так, как и было озвучено, то истеричная реакция Евросоюза абсолютно лишена смысла. Объемы поставок остаются неизменными, меняется только точка входа российского газа в ЕС с Болгарии на Грецию.

Контракты «Газпрома» на поставки газа в Европу заключены до 2030 года, формула цены зафиксирована. А это значит, что если произойдет замена украинского маршрута доставки газа в Европу на турецкий, дополнительные транзитные расходы лягут на плечи России. Кроме того, на границе с Грецией новая газовая труба упрется в тот же самый шлагбаум, что и «Южный поток». Название шлагбаума «третий энергопакет ЕС».

Иными словами, для Евросоюза турецкий вариант ничего не меняет. Однако события, происшедшие вслед за визитом Путина, свидетельствуют об обратном. Подозревать еврочиновников в неадекватном восприятии действительности, значит, окончательно лишить события какой-либо логики. Хаос не поддается анализу. Следовательно, причину истерики надо искать в другом месте. Начнем от печки, в смысле, с Олланда.

Сегодня уже очевидно, что экстренная остановка Олланда в Москве и встреча с Путиным была вызвана итогами переговоров с Назарбаевым. Дело в том, что проект «Южного газового коридора» невозможно реализовать только с помощью Баку. Во-первых, в Азербайджане нет таких объемов газа. А, во-вторых, согласно «третьему энергопакету» в газовой трубе не должно быть одного поставщика.

Полноценным проектом «Южный коридор» может стать при участии в нем либо Казахстана с Туркменистаном, либо Ирана. Пока вопрос с ядерной программой Тегерана не разрешен, про Иран в этом смысле можно не вспоминать. Получается, что вдохнуть жизнь в «Южный коридор» может только Астана с Ашхабадом. Если, конечно, не брать в расчет российский газ.

По итогам встречи с Олландом Назарбаев заявил, что не следует недооценивать мощь России. Из-за санкций Россия, конечно, доходы потеряла, но газ, нефть и все остальное остается. Фактически Назарбаев заявил, что не собирается вести дела с ЕС в обход России. А чтобы сомнений в этом ни у кого не осталось, Казахстан отправил гуманитарную помощь в Донецкую и Луганскую области, куда помимо теплых вещей вошли еще и 4 военных вездехода.

Понятно, что Олланд летел в Астану не за этим результатом. Необходимость встречи с президентом России в таких условиях резко возросла. О чем говорили Путин и Олланд в аэропорту, можно только догадываться. Видимо, о возобновлении проекта «Южный поток». Судя по последующей реакции Евросоюза, договориться не удалось.

Попытка со стороны руководства ЕС зайти с другой стороны и уговорить Анкару, либо отказаться от строительства нового газопровода, либо вступить в ЕС и присоединиться к «третьему энергопакету» также не имела успеха. По итогам встречи с делегацией ЕС турецкая сторона заявила, что в своих взаимоотношениях с Москвой Анкара будет руководствоваться исключительно национальными интересами.

Визит Кэмерона, надо понимать, стал последним предупреждением.

Однозначно ответить на вопрос, что так напугало объединенный Запад в российско-турецком проекте, невозможно. Но есть два очень важных нюанса, напрямую связанных с новым газопроводом. На эти нюансы следует обратить внимание, потому что они носят не конъюнктурный, а стратегический характер. Они определят будущий энергетический ландшафт мира.  

Первый нюанс – главное достоинство/недостаток (кому как) нового газопровода не в том, что меняется страна-транзитер российского газа в Европу, а в том, что новая труба обходит турецкие проливы и получает выход к Средиземному морю.

Второй нюанс состоит в том, что до нового года запланировано подписание договора о Трансатлантическом партнерстве между США и ЕС. Ключевым вопросом партнерства является обеспечение Европы поставками энергоносителей, прежде всего, газа.

Итак, по порядку. Проблема турецких проливов всегда была главным препятствием на пути полномасштабного экспорта российских энергоносителей на мировой рынок в южном направлении.

Используя как аргумент экологию и перегруженность проливов, Турция запрещает проход в Черное море крупнотоннажных танкеров. С этим Россия столкнулась, когда был построен КТК для поставок казахской нефти через Новороссийск. Пришлось заливать нефть в среднетоннажные танкеры и либо поставлять ее на рынки Средиземноморья, либо перегружать после прохода турецких проливов в крупные танкеры, что существенно удорожало экспорт.

Именно этим был вызван проект строительства нефтепровода «Бургас-Александруполис» в обход турецких проливов к Средиземному морю. Проект, как и в случае с «Южным потоком» (вот, не задача) замотала Болгария. В итоге Россия договорилась об альтернативных поставках своей нефти на берега Средиземного моря с Турцией.

Переговоры с Анкарой были долгими и трудными. Компромисс был найден в 2009 году после того, как Украина запретила прокладку «Южного потока» через свои эксклюзивные экономические воды Черного моря. Турция согласилась предоставить под проект свои воды, а взамен попросила отказаться от нефтепровода «Бургас-Александруполис» в пользу маршрута «Самсун-Джейхан».

Турецкий маршрут поставок газа качественно изменит ситуацию с российским экспортом. Сегодня экспорт российского газа заперт в трубе, а «Газпром» ровно настолько зависит от ЕС, насколько ЕС зависит от «Газпрома». Вот только у ЕС есть альтернатива российскому газу – газ сжиженный.

В такой ситуации «Газпром» всегда оказывается в проигрышной ситуации за столом переговоров. ЕС всегда добивается скидок. Сегодня российский газ в Европе продается с 40-процентным дисконтом к нефти по топливному эквиваленту. В случае реализации турецкого проекта альтернатива появится уже у «Газпрома».

Если ЕС откажется покупать российский газ на границе Греции, у России с Турцией не останется иного варианта, как построить заводы по производству СПГ и организовать спотовые поставки в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Кстати, тема строительства завода по производству СПГ уже поднималась на переговорах в 2011 году. В переговорах участвовали президент России Дмитрий Медведев, премьер Турции Реджеп Эрдоган и вице-премьер правительства России по ТЭКу Игорь Сечин. Тогда речь шла о заводе СПГ на берегу Черного моря и тема была, по понятным причинам, заблокирована Турцией.

Сегодня Турция и Россия договорились. Сегодня проекту вывода российского газа на мировой спотовый рынок помешать может только война или турецкий Майдан.

Примечание Владимира Зыкова. Который, похоже, уже начинается: Быстро США отреагировали на Южный поток... В Стамбуле начались антиправительственные митинги

А теперь о Трансатлантическом партнерстве.

На прошедших в октябре между ЕС и США переговорах главным препятствием на пути подписания партнерства стало требование Европы включить в документ пункт о гарантиях поставок СПГ из США. Вашингтон отказался вносить этот пункт в итоговый документ. Аргументом стал законодательный запрет на экспорт энергоносителей из США. При этом американцы пообещали решить вопрос по мере обострения ситуации.

Ситуация сегодня для Европы обострилась дальше некуда. Вашингтону надо срочно предложить Европе реальную альтернативу российском газу. Или придумать и убедительно обосновать альтернативу. Главное, чтобы ЕС поверил и подписал Трансатлантический договор. Именно этой цели служит старательно раздуваемый миф о дешевом сланцевом газе.

Для справки. В США сегодня действует всего один завод по производству СПГ. Построен он был еще в 1969 году на Аляске и весь объем СПГ (1,3 млн. т) поставляет в Японию. При этом за последние 10 лет в США было построено или модернизировано 8 заводов по регазификации СПГ для внутреннего рынка. Кроме того, еще 50 заводов по регазификации находятся в стадии проектирования.

Готовится США к импорту или экспорту сжиженного газа, вопрос чисто риторический. А вот вопрос подписания Европой Трансатлантического партнерства относится совсем к другой категории. К категории стратегической развилки. Любое решение ЕС неузнаваемо изменит мир.

Если ЕС не подпишется под договором о трансатлантике, это приведет к геополитическому расколу Европы и США. А если подпишется, то это расколет уже саму Европу. И тогда уровень давления, которое будет оказано на Россию и Турцию, даже трудно себе представить.