Схватка чеченцев и североафриканцев в Дижоне

Такого во Франции ещё не было. Казалось, после многомесячного бунта «жёлтых жилетов», расовых стычек в Париже в знак солидарности с Black Lives Matter и тех погромов, которые устраивают иммигранты в пригородах французских городов, французов трудно удивить. Однако события в Дижоне, Марселе, Ницце, Руане всколыхнули Францию.

Эпицентром беспорядков стал Дижон. На улицах города неожиданно появилась толпа из нескольких сот людей в чёрных куртках и капюшонах, которые разгромили кальянную, где собираются выходцы из Северной Африки, а потом устроили рейд по городу, избивая прохожих и поджигая автомобили. Это были проживающие во Франции чеченцы, которые мстили за чеченского юношу, избитого в Дижоне североафриканцами. В ответ на это рейд обитатели района Гресиль, заселённого магребинцами, начали патрулировать улицы и рассылать чеченцам угрозы в соцсетях. На протяжении трёх дней по вечерам группы иммигрантов вступали в открытые столкновения. Деморализованная, как и повсюду в Европе, полиция фактически не вмешивалась. Мэру пришлось вызвать из Парижа спецназ.

Спецназ подавляет беспорядки в Дижоне

Комментируя эти события, итальянская Il Giornale назвала их «гражданской войной». «Франция, – писала газета, – снова погружена в хаос: сначала были погромы в пригородах, потом столкновения между полицией и «желтыми жилетами» и теперь война между чеченцами и магребинцами, которые потрясли Дижон, превратив его в настоящее поле сражений. Сожженные машины и урны с мусором, машины, врезающиеся во «врагов», дубинки, ножи, топоры, огнестрельное оружие, опрокинутые дорожные указатели, телекамеры, выведенные из строя выстрелами, баррикады на дорогах и поджоги...» Il Giornale отмечает, что участники беспорядков были вооружены автоматами, помповыми ружьями, полуавтоматическими винтовками М4 и прибыли в Дижон не только из разных концов Франции, но также из Бельгии и Германии.

Так выглядят сегодня некоторые кварталы Парижа

Елисейский дворец пригрозил, что участники беспорядков будут высланы из Франции, но это вряд ли. В своё время именно Париж дал приют тысячам чеченских боевиков, бежавших из России.

Случившимся тут же воспользовались политики.

В Дижон на следующий день после начала погромов прибыла лидер Национального объединения Марин Ле Пен, которая снова намерена баллотироваться на пост президента Франции и давно добивается введения моратория на иммиграцию. «Непонятно, где мы находимся? На Диком Западе или в Багдаде, в «Заводном апельсине» или «Безумном Максе», – заявила Ле Пен на пресс-конференции. – …Речь идет о расовой ненависти под прикрытием борьбы с расизмом. Эта направленная на Францию ненависть сопровождается городским насилием».

Лидер левого движения «Непокорившаяся Франция» Жан-Люк Меланшон, недавно требовавший, чтобы полиция была «максимально разоружена», после столкновений в Дижоне дал задний ход. «Хаос в Дижоне недопустим. Вооруженные банды должны быть распущены. Разоружить банды», – заявил Меланшон 15 июня.

Сейчас, когда столкновения прекратились, французы пытаются разобраться, что произошло. Как пишет Libération, «чеченская диаспора во Франции насчитывает от 65 000 до 70 000 человек (около 150 000 по всему Евросоюзу). Большая чеченская община проживает в Страсбурге и Эльзасе, Тулузе, Альби, в юго-западных регионах Франции; община поменьше – в Ницце и Клермон-Ферране».

События в Дижоне газета называет боевым перформансом и характеризует их так: «С одной стороны, чеченцы, которые заявляют о себе, утверждают, что придерживаются французских законов; с другой стороны, они отстаивают законы Чечни и не стесняются прибегать к насильственным действиям». Однако правильнее было бы сказать о последствиях французской политики «открытых дверей». После окончания в 1961 году войны в Алжире Франция стала выдавать арабам французские паспорта. Со временем французские города заполнились не только ищущими убежище иммигрантами, но и группами наркоторговцев и других криминальных элементов. Именно об этом, кстати, стали заявлять чеченцы, устроившие погром в Дижоне, уверяя, что хотят «навести порядок» в городе, положить конец торговле наркотиками, чем занимаются выходцы из Северной Африки.

Как реагирует на эти события президент Макрон? Новые президентские выборы состоятся только в 2022 году, но главные соперники Макрона уже активно готовятся к выборам. На днях президент выступил перед французами с обращением, заявив о «первой победе» над коронавирусом. По его словам «благородная борьба» против расизма и дискриминации «сбивается с пути» и становится «неприемлемой», когда ее пытаются использовать «сепаратисты» в интересах замкнутых общин.

На плакате Всеобщая забастовка чтобы избежать гражданской войны

«Республика не сотрет из своей истории ни одного следа и ни одного имени. Республика не свергнет ни одного памятника», – заявил Макрон. Однако он не сказал о том, что «замкнутые общины» – это не маленькие островки иноэтнического населения, это большие массивы чужой культуры в Париже и других крупных городах Франции.

Как пишет французская газета Atlantico, Макрон вообще не сказал ничего нового: «Менее чем за два года до конца президентского срока президент столкнулся лицом к лицу с собственными противоречиями: нельзя укреплять суверенитет, если отказываешься от него ради глобализации, защищать экологию, если делаешь упор на производительности, развивать социальную сферу, если вводишь противоречащие ей стандарты… В новом мире остается "старый Макрон"».

И у «старого Макрона» нет способа решения противоречий, рождённых десятилетиями французской политики «открытых дверей».