​​​​​​​Дагестанские напевы

- Что случилась? – слышатся вопросы.

- В школе сходняк. Все воры собрались. Мы их там сейчас и прихлопнем!

От здания МВД отъезжают легковые машины с оперативниками и  старенький автобус. На всех парах мчатся через Махачкалу. Тормозят у ограды школы. Вижу, как оттуда отчаливает и начинает набирать скорость иномарка.

- Стоять! – радостно орёт опер, выскакивая из автобуса и с какой-то беззаботной щенячьей радостью посылая в машину длинную очередь.

Любят в тех местах это дело – всласть пострелять из автомата.

Иномарка не тормозит, а только прибавляет ходу. Но её неполадку тормозят перекрывшие улицу машины. Опера вытряхивают хозяина из салона. Оказывается, это местный житель, насчёт воровского схода не в курсе – просто мимо проезжал.  Пытался скрыться с испуга.  Испугаешься, когда по тебе шмаляют из автомата. К счастью, никого не убили – и ладно. Надо дальше работать.

Заскакиваем на территорию школы. Лето, каникулы, дети все отдыхают. И школу облюбовали воры для сходняка.

Картина идиллическая. На ящиках гордо возвышается Алик Махачкалинский – вор в законе, смотрящий за Дагестаном. Такой смазливый мачо в роскошном белом свитере. Вокруг на корточках расселась его шобла – в основном молодые ребята.  Они ему внемлют, а он вещает. Прям Тайная Вечеря. Одухотворённое зрелище.

Милицию они, понятное дело, не ждали.  Опера берут их за шкирки и начинают заталкивать в автобус. Смачные пинки по мягким местам,  подзатыльники.

Огромный, зверского вида оперативник встряхивает молодого воришку:

- А ты чего здесь делаешь, малохольный?

- Огород пропалываю, - зло зыркнув на опера, отвечает воришка.

Забили ворьём целый автобус и отправили его в Министерство на разборки, допросы, дактилоскопирование и фотофиксацию.

Сходняк был внеочередной и посвящён вопросам выработки линии поведения в резко меняющейся политической ситуации. Год на дворе 1992. Республика кипит. Недавно на её территории взорвали два пассажирских поезда – тридцать убитых. В Кизилюрте после ареста членов Народного фронта Дагестана имени Имама Шамиля вооружённая толпа ворвалась в райотдел, а потом до кучи захватила прибывшего на переговоры прокурора Махачкалы. Отпустили заложников только после  освобождения экстремистов, теперь личный состав райотдела угрожает забастовкой в связи с тем, что им не дали разоружить боевиков. Что ни день, то покушение – то на председателя правительства республики, то на министра. Введено чрезвычайное положение. Вот ворам и надо было рассудить, как выживать в изменчивом и неуютном мире чрезвычайных положений и террористических актов.

А тут ещё и чисто воровские проблемы накопились. Время буйное, приватизация, растаскивание госимущества, аферист стал ценным членом общества, воровать стало престижно. Ну как тут ворам не подсуетиться? Они и заявили о себе, начав претендовать на кусок пирога. Кончилось тем, что спортсмены-борцы и бандиты, которые держали денежные потоки в Республике, согласились приехать с ворами на стрелку. Воры прибыли расхлябанные, пальцегнутые все такие, на «Жигулях». И тут останавливаются «джипы», оттуда вылезают громилы в бронежилетах и с автоматами. Уложили авторитетов на землю и сказали:

- Воры – так воруйте. А в бизнес к честным людям не лезьте. В следующий раз расстреляем.

Вот так кормовая база воровского мира Республики схлопнулась сразу во много раз – ни тебе Рио-де-Жанейро, ни белых штанов и миллионов в чемодане. Пришлось возвращаться к привычному роду деятельности – воровать.

С горя Алик подбил дагестанские зоны на два бунта, но счастья ему это не принесло - ОМОН жестоко подавил выступления, однако авторитет укрепило. Опять стоял проклятый вечный вопрос – где деньги брать? Где их много? Что для горца дороже всего? Скакун – железный конь.

И развернулись воры на этой почве широко так, с толком и расстановкой. Пошли валом автомобильные кражи. И весь Дагестан знал – машину украли, в милицию не иди. Иди к Алику, он за треть стоимости твою машину вернёт. Это уже были не обычные кражи, а отлаженный бизнес.

Кстати, эта технология возврата машин за треть стоимости потом пошла по всей Руси Великой. Видел я этих возвращальщиков и в Питере, и на Дальнем Востоке.  Треть, четверть стоимости, фиксированный платёж. Баловались этим и воры, и расплодившиеся на этой почве частные сыскные компании. И даже менты – те, потупившись,  брали сумму с видом "жизни не жалели, возвращая твоё железо, пули свистели". На самом деле всё просто – ты знаешь, кто крадёт, и знаешь, как с ним говорить. Все же вокруг свои, люди-братья. Устраиваешь дело. И всем хорошо. У потерпевшего снова его родная машина, у воров и посредников – живые деньги. Уголовного дела при этом нет или оно забрасывается в дальний угол как нераскрытое.

Хуже, когда в больших городах работают залётные, непрофессионалы, и на них нет выхода. Тогда за треть стоимости не вернёшь машину. И вообще ничего не вернёшь. Если ты, конечно, не представитель Президента в регионе.

Помню, в одной области на Западе России подлые бандиты в безлунную ночь увели навороченную новенькую машину у самого представителя президента! Его друг и верный слуга начальник РУБОП рванул рубаху на груди со словами:

- Найдём! Всю братву на уши поставим! Чтоб знали, на кого прыгнули!

Первый мирный заход с вопросом – «где тачка?» ни к чему не привёл. Как в анекдоте учительница спрашивает:

- Дети, кто взял Бастилию?

- Мы не брали!

Вот вся братва и отморозилась от этой тачки.  И никакие омоновские грубости и оперативные хитрушки не помогали.

Начальник РУБОП был явно не Шерлоком Холмсом, в оперативных моментах человек мало подкованный. Однако обладал агрессивной настырностью и непоколебимой упёртостью. Собровцы и опера пригнали тумаками в его кабинет паханов основных шаек, специализирующихся на кражах машин.

- Будете сидеть, сучки трухлявые, в моём кабинете, пока машину такому человеку не вернёте!

Братва полковника знала хорошо. Вот только не знала, где машина, поэтому сидеть рассчитывала в этом кабинете до пенсии или голодной смерти.

Но долго это не продлилось. Ситуация разрешилась просто. Братва нашла точно такую же новенькую машину, перебила на ней номера и вернула представителю Президента. И как бы все довольны, все пляшут и поют – кто Мурку, а кто «Наша служба и опасна и трудна»…