Машина – не роскошь, а средство для инфаркта

Жизнь штука полосатая – возможно к такому выводу пришла худосочная дворняга в тот памятный день. Сперва в дом, который она якобы сторожила, вломилась толпа громил,  не желавших считаться с отчаянным собачьим лаем. Это было плохо и страшно. Но потом  вдруг откуда-то сверху прилетела и упала рядом с будкой замороженная курица едва ли не больше самой собаки. Такого богатства дворняга не видела давно. Так что оставалось только ждать, пока курица оттает, время от времени пробуя её на зуб. И это было хорошо…

Началось всё, как начинается большинство подобных историй.  1993 год. Пять утра. Актовый зал в здании ГУВД Москвы на Петровке, 38.  Масса народу со всех отделов. Инструктаж перед началом операции.

Тактика таких масштабных задержаний и обысков отработана досконально.   Собирают толпу исполнителей. До них кратко доносят, кого брать и за что.  Личный состав делится по экипажам.  Прорабатываются способы связи со штабом операции.  Старшему каждого экипажа вручается пакет, который надлежит вскрыть в определённое время.  В пакете - адрес фигуранта, его фото, приметы и постановление на обыск.

Инициатор операции – начальник разбойного отдела МУРа матёрый опер Белов.  Будущая жертва «милицейского произвола» - люберецкая бандитская бригада.  В то неспокойное время она прославилась многими героическими делами – честно делила сферы влияния, плющила конкурентов, кого-то там взрывала и убивала.  Но претензии к ней не в связи с этим. Специализация бригады – хищения автомобилей и махинации с ними. Бандиты вышли на международный уровень. Последнее их дельце – захватили целую фуру с иномарками на западе России. Но особо тесные связи у бригады с немецким криминалом. В Германию их пахан мотается, как к себе домой. И сегодняшним утром должен прилететь оттуда. Ну а мы уж встретим его честь по чести - с конфетками, бараночками и хлебом-солью – мол, российская тюрьма ждёт вас с нетерпением.

Целая кавалькада муровских и спецназовских машин отчаливает от здания Петровки, 38.

Ранним утром мы в Люберцах. Экипажи разъезжаются по своим адресам. А перед нами главный бастион – кирпичный дом за высокой оградой с просторным участком,  большим гаражом – как же без него, специфика бизнеса.

По нынешним временам дом, прямо скажем – кирпичная халупа для прислуги. Но тогда и масштабы, и взгляды на шик и роскошь были другие. По тем временам добротный одноэтажный дом выглядел очень даже богато.

Дальше – как положено. Разведка. Рекогносцировка. И вперёд, гвардия. Спецназовцы в камуфляже перепрыгивают через забор. Открывают ворота. И толпа оперов, понятых и специалистов непонятного профиля, типа меня – корреспондента милицейского журнала, вламывается в дом. В котором никого нет!

Клиент, сволочь такая, куда-то запропастился. Сгинул в германских землях – может, не простили ему фашисты Сталинград? В доме живёт ещё  его папаша, но и его тоже нет. Так что нам остаётся только чувствовать себя как дома. Мы и чувствуем - бандитское гнездо отдаётся на поток и разорение.

Вскоре обстановка приобретает специфический вид. Содержимое ящиков вывернуто на пол, шкафы распахнуты. Спецназовец раздолбал ключом-кувалдой оружейный сейф в коридоре, и в его развороченных внутренностях тускло отсвечивает арсенал ружей. Одно плохо – стволы все охотничьи, да на них наверняка ещё и разрешение есть. А так хочется чего-нибудь особенного – ну, пулемёта там, ящичка автоматов старика Калашникова, на худой конец и пистолет Макарова сойдёт. Но ведь нет ни шиша, и нашу орду это сильно расстраивает.

В спальной обнаружили тогда ещё  неизвестные в России изысканные сексуальные резиново-вибраторные и прочие игрушки. И теперь спецназёры изумлённо разглядывают их, отпуская такие комментарии, что уши мои светятся рубиновым цветом и хочется провалиться  через кору и мантию Земли вплоть до ядра.

В общем, погром удался.

«Был на квартиру налёт? Здесь проходил бегемот?

Нет, тут был опер Алёшка. И обыскали немножко».

Важной находкой стал холодильник, забитый тогда не слишком нам знакомыми импортными деликатесами с красивыми наклейками. Ну, тут уж на войне как на войне – сначала надо думать о снабжении армии, а потом ставить задачи на подвиг. И вот уже по чашкам дымится ароматный кофе, квадратные спецназёрские челюсти монотонно двигаются, пережёвывая бутерброды. На кухне, положив ноги в берцах сорок пятого размера на стол, задумчиво сидит весь такой камуфлированный громила с кружкой кофе, и по его светлому лику видно, что он чем-то сильно озабочен. А во дворе прям под окнами кухни около будки поскуливает тощая дворняга.

- Эх, собачатина, - вздыхает боец. - Не кормят тебя хозяева-бандиты. На, жучка.

Он залезает в морозилку, извлекает увесистую замороженную курицу и бросает собаке. Та сначала отпрыгивает испуганно, а потом понимает – это все её! Такое счастье бывает  нечасто – тушка как бы не больше самой собаки.  Счастливо повизгивая, пытается грызть замороженную куриную плоть. Получится это с трудом, но собака твёрдо уверена, что освоит тушку до последней косточки.

Неожиданно сюжет делает поворот. На малину начинает стекаться братва. Первый гость отчаянно молотит в железные ворота, когда они приоткрываются, требовательно спрашивает:

- А где Сашок? Прилетел?

- Пока нет, - отвечает опер, и бандос попадает в лапы спецназовских массажистов.

Лечебный курс ему прописывают неплохой. Держась за пересчитанные ребра, он только  выдыхает:

- Ой, блин. Скока живу, такого не видел!

Его кидают в подвал. Под домом просторные подвальные помещения, где хозяин содержал пленных – должников, конкурентов. Там до сих пор на стенках запёкшиеся следы крови – работали тут бандиты  не жалея сил и живой материал. Ну что же, все в жизни меняется. Вчера бандит пытал там несчастных жертв, теперь сам сидит, поскуливая и держась за треснувшие рёбра.

Через пять минут – снова рёв двигателя. Стук в дверь.

- А Сашок дома?

- Дома, дома!

Опять массажные процедуры и уютный подвал.

Оказывается, к приезду босса был запланирован сходняк всей банды со сладостной перспективой дележа нетрудовых доходов. И бандюки прибывают и прибывают.

Вскоре подвал набит, как трюм невольничьего корабля. Оттуда доносятся крики типа  «Свободу попугаям». После спецназовских разъяснений, что истинная свобода в общегуманитарном понимании без звиздюлей не бывает, братва угоманивается.

В посёлке тоже начинается движуха. Соседи посылают своего ходока  узнать – чего там творится в доме напротив? Разведчик, правда, без грубостей и членовредительства, препровождается в трюм.

Видя, что в доме исчезают люди,  окрестные аксакалы решают пустить в прорыв самое дорогое, что у них есть - детей. Двое вихрастых пацанов лет по десяти барабанят в ворота:

- Э, дядя, а чего у вас творится? Где хозяин?

Детишек берут за шкирку. Естественно, по малолетству подвал им не подходит, потому размещают их поближе к камбузу. И сердечные сотрудники милиции все пытаются их накормить. На холодильник детки смотрят равнодушно, предложение отведать деликатесов отвергают, зато вцепляются в огромные коробки спичек. Когда опера отворачиваются, двое малолетних пироманов начинают эти спички активно жечь, повизгивая от восторга так же азартно, как жующая курицу собака.

Вот так и проводим время, продолжая обыскивать помещение и не находя ничего.

В самый разгар действа появляется хозяин дома – отец бандита. Это худощавый, среднего возраста работяга с морщинистым лицом и руками рабочего человека. Одет скромно. Проходит в свой дом и застывает на пороге.

Все перевёрнуто, как после торнадо. На полу развороченный сейф. На  кухне спецназовец с очередной чашкой кофе и ногами на столе.  Юные химики жгут уже целые пачки спичек, грозя сжечь на фиг это волчье пристанище. А во дворе жучка доедает курицу.

Хозяин горестно вздыхает, опускается без сил на табурет. И остановившимся взором смотрит в пол.

И что-то мне так жалко становится его. Видно же, что сам не воровал, всю жизнь пропахал на заводе.

С другой стороны, есть же и подвал со следами крови – там держали и пытали людей. Он не знал об этом? Или не понимал, откуда берутся все эти «Мерседесы» и «Ауди», которые сынок проводит через его гараж? Не знал, чем занят сынуля и с кем он общается? Так что этот шок в какой-то мере им заслужен. За детишками надо приглядывать и объяснять с детства, что убивать и грабить неприлично.

Между тем опергруппу начинает давить уныние. Клиент не приехал. Братвы целый трюм, но предъявить им особо нечего. В доме оружия не найдено, наркотики тоже как-то мимо. И чего толку было напрягаться?

От отчаянья начинаем осматривать всё ещё тщательнее. Во дворе стоит гараж, где две ворованных машины - роскошный чёрный шестисотый «Мерседес» и огромный американский «Плимут».  Рядом с «Мерседесом» приютился объёмный такой сейф. Опергруппа оживляется.

- Стволы там, - уверенно говорит оперативник. – Они же со стволами фуры грабили. Так что чую – там минимум пара автоматов.

Это заявление придаёт нам порцию адреналина, смешанного с энтузиазмом. Для спецназовца  ломать не строить -  тут они доки. Они начинают шарашить  исступленно кувалдой по сейфу. Тот, сволочь такая, не поддаётся. Немецкое качество.

Одного бойца ОМСН сменяет другой и берётся за кувалду – и тоже без толку. Да ещё сейф приварен к стене – не развернёшься. А рядом – шестисотый «мерс», блестящий, как рояль, весь новенький такой… Был. После того, как по нему отлетевшей кувалдой прошлись пару раз, он уже и не так хорош.

Больше часа курочили этот сейф. И вот сладостный миг победы настаёт. Замок снесён. Дверь сейчас распахнётся. А там сокровища –  минимум два ствола, как обещали. Да что два, туда ещё и пара гранатомётов влезет!

- Там оружие! - гордо объявляет опер и распахивает сейф.

Ну что ж, он прав. На полке в сейфе лежит оружие - рогатка с резинкой, которой воробьёв сшибают. И большие нифига.

Ну, дальше, как всегда, непередаваемые красоты разговорного русского языка. Окончание обыска.

И, как обычно, слона не заметили. Оружия и наркоты нет, а дальше хоть трава не расти. Чуть ли не насильно всучиваю ведущему обыск оперативнику пачку квитанций и документов.

- Нафига? – спрашивает он.

- Пригодится.

Самое смешное, эти документы потом и легли в основу обвиниловки – они были на ввозимые из Германии ворованные тачки.

Потом ночное шоссе. Впервые в жизни я ехал на американской навороченной машине. Внутри она как кабина самолёта – все пиликает, светится, какие-то переключатели щелкают. И я понял, как выглядят плоды прогресса. Ни на чем серьёзнее «Жигулей» и древнего «Мерседеса» я тогда ещё не катался и был сражён в самое сердце.

Банда оказалась находчивой. Они не только грабили фуры с автомобилями. Они разработали изумительный план. Подходят к немцу, у которого новенький автомобиль со страховкой на сто тысяч марок. Дают ему пятьдесят тысяч. Забирают ключи от машины. Одно условие – не поднимать кипиш раньше, чем через двое суток. За двое суток машина в России, где перебиваются номера, изготавливаются документы. А счастливый немец, разбогатевший на полсотни тысяч марок, заявляет в полицию об угоне и получает страховку. А в России машина уходит за полную цену, если не больше.  Такая вот карусель выходит.

Кстати, в конце девяностых на наших стоянках скопилось несколько тысяч похищенных в Европе и найденных нами автомашин. К тем, у кого увели эти табуны, эти стальные кони отношения уже не имели – являлись собственностью страховой компании. Так переписка по возврату этих машин велась несколько лет – страховщики просто не хотели за ними приезжать. Говорили, что боятся, да фиг с ними, с этими машинами, жизнь дороже. Хотя, думаю, лукавили. У них там  какие-то свои махинации.

В общем, тогда в Люберцах, расслабившись на сиденье «Плимута», я чётко понял, что хищение автомобилей бизнес прибыльный,  непыльный и часто  даже международный…

© AfterShock