Когда у человека вагон денег, у него всё есть, и ему давно ничего не надо, он начинает собирать произведения искусства. Это непреложный закон. Тогда он становится сумасшедшим коллекционером и готов на все, чтобы приобрести ветхий кусок холста, измазанный старыми красками.
Бизнесмен денег имел достаточно. Поэтому тоже стал коллекционером-фанатиком, скупал как колбасу в перестройку русскую живопись девятнадцатого века и считал себя счастливым человеком... Пока не пригласил эксперта из Третьяковки похвастаться своей коллекцией.
- Да у вас, батенька, картин Киселёва больше, чем в Третьяковке и Русском музее, - сказал эксперт. - Может это и не Киселев. Я бы подумал над этим вопросом.
Над этим вопросом думали и Бизнесмен, и эксперты. Последние дали заключение – пейзажи девятнадцатого века, неплохие, только подписи поддельные.
Бизнесмен, души на чаявший в известных московских арт-диллерах супругах Уроженских (фамилии изменены), собравших ему коллекцию, подался к ним с вопросом – ну как же так вышло. Как разруливать будем? Был послан в неопредленном направлении. Потом на него пообещали натравить милицию и братву. И пришлось потерпевшему идти в милицию самому.
Так эта парочка попалась нам на глаза. И началось сенсационное многострадальное дело коллекционеров. Его тянула наша следственно-оперативная группа из сотрудников ГУУРа, ДЭБа и Следокмитета МВД России года три. И картина пред нами предстала феерическая.
В начале двухтысячных начался рост цен на нефть, денег стало очень много и буржуи стали затовариваться произведениями искусства, разумно рассудив, что это лучший способ вложения капитала. Предпочитали из идейно-патриотических соображений русскую живопись, чтобы с сосновым бором и речкой. В результате начался дикий рост цен на эти картины. И сложилась странная ситуация. Берём картины, одинаковые по качеству и заслугам авторов, одного периода. Та, что кисти русского художника, дороже западного в десятки раз. Тут и появилась гениальная идея – если картины отличаются только подписями, то почему бы эту подпись не переделать. Это как чековая книжка – цена подписи Рокфеллера и Сидорова разные. Так появились «перелицовщики». И западные картины стали русскими.
Схему мы вскрыли такую. Один антиквар, из авторитетных грузинских братанов, Дима Линейников, скупал на западных аукционах картины, по манере исполнения похожие на русских классиков. Их вывозили в Россию, убирали лишние элементы пейзажа, типа овец или германских домов. И Де ла Кур стоимостью семь тысяч евриков становился Киселевым Александром стоимостью сто пятьдесят тысяч долларов. На это произведение в институте реставрации имени Академика Грабаря выправлялась экспертиза у очень доверчивой экспертши. После чего картина вручалась супругам Уроженским, у которых было полно клиентов. И работала эта система без сбоя, поскольку никому не приходило в голову перепроверять экспертизы. Таким образом только одному потерпевшему они загнали под десяток полотен где-то на сумму около миллиона долларов.
Как сказал следователь из нашей группы, за пятнадцать лет службы он не припомнит ни одного такого скандального дела. Битвы горели не столько на правовых, сколько на коррупционных и информационных полях. На нас, оперов, выходили с предложением: миллиона долларов вам хватит, а требуется одно – не возбухать и не писать писем в вышестоящие инстанции. А мы были горячие, бессеребренные, и устроили всем такую кузькину мать, что это много раз похороненное воскресало как Феникс. Бои шли и на информационных полях. СМИ разделились четко надвое – за нас и против.
- Она ко мне заявляется и говорит – очень интересное дело. И за каких-то пять тысяч долларов я напишу все как было.
Это так расписывал нам потерпевший визит известной криминальной репортерши.
- А мне обидно стало. Меня и так обокрали. Я теперь и журналистов должен кормить. В общем послал. Ну и вот результат.
Бизнесмен продемонстрировал одну известную газету, целый разворот которой занимала душещипательная разоблачительная статья про то, как бедные антиквары попались в лапы профессиональных жуликов. Самое смешное, что потерпевший при Советском Союзе отсидел десятку за махинации, а обвиняемые были оба кандидатами наук – Танюша Уроженская кандидат искусствоведения, а муж её Игорь – доцент, кандидат философии. Так что история для тех, кто был не в курсе, была очень убедительная. Жулики изводят искусствоведов.
На самом деле таких отмороженных тёток, как Танюша, в своей жизни я не видел. Если она закусывала удила, то удержу ей не было. В Питере она в одиночку ездила на стрелки с братвой и выходила победительницей. Своего второго мужа она так прикрутила, что он вздохнуть без её разрешения боялся. А первый муж вообще пропал без вести, когда имел неосторожность поскандалить с ней и наставить фингал. Она отлично стреляла, и когда мы заходили к ней в квартиру, встретила нас с травматом «оса» наперевес. Слава Богу собровцы на автомате и рефлексах её не пристрелили, а только обезоружили.
Кстати, та журналистка не успокоилась, статьи писала и тогда, когда её протеже уже давно сидели, а под конец издала книгу про самых знаменитых авторитетов криминального мира в России. И там самая первая глава, перед Японичками, Китайчиками и Тайванчиками, была про Бизнесмена и его прихвостней ментов – то есть про нас, которые загубили неполживых интеллигентов. На суде журналистка, которую вызвали для дачи показаний, на вопрос, откуда у неё такие сведенья, сказала:
- Так мне Татьяна и её мама рассказали.
Сама Танюша катала бумаги куда придётся. Под копирку направила жалобы на произвол со стороны потерпевшего на имя Генпрокурора и на имя одного воровского авторитета. В письменном виде – прошу принять меры. Братва в сторону отвалила, решив, что в этих антикварных делах сам черт ногу сломит, а Бизнесмен вроде человек нормальный.
Ажиотаж вокруг дела возник дикий. На ТВ вышло несколько документальных фильмов и бессчетное количество телепередач. Я устал давать интервью. В очередь стояли журналисты из всех наших СМИ, американских информационных агентств, французских и немецких журналов, где выходили мои фото на фоне вечерней Москвы с припиской – борец с антикварной мафией. Так что я приобрёл какую-то нездоровую славу, которая вышла мне потом боком.
Самое главное – лихорадило антикварный рынок. Потому что только истинный арт-дилер знает, какое количество «фуфла» он сбагрил своим друзьям- коллекционерам. Но это было начало. Дальше в антикварный мир пришел истинный кошмар в виде самого именитого московского эксперта Сидорова. Тот давал заключения практически на все серьёзные продаваемые картины девятнадцатого века. При этом имел дурную привычку фотографировать их. После начала скандала он поднял свои архивы, сверил их с каталогами Сотбиса, Кристи, и выявил около двух сотен подделок, на которые сам дал неправильные заключения. Значительная их часть уже была продана, притом даже федеральным музеям. Цена варьировалась от ста тысяч долларов до двух миллионов. Общая сумма всего этого вала была на несколько сот миллионов долларов. Вся Москва знала об этих секретных списках Сидорова, но он их никому не показывал. Учитывая цену вопроса, авторитетные парни всерьез рассматривали вариант его ликвидации, в связи с чем его приятель-олигарх дал ему охрану.
Встречались мы с Сидоровым в центре Москвы, где он прогуливался в сопровождении здоровяков, затравленно оглядываясь и имея вид камикадзе, который отважно решил расстаться с жизнью ради святой цели.
- Да, я давал заключения, что это полотна русских художников. Между некоторыми западными и русскими художниками того времени нет вообще никакой разницы. И спутать их нетрудно. Но вы учтите, Диме подбирал картины очень хороший искусствовед. И очень хороший художник делал подписи.
Переведя дух, он продолжил:
- Поймите, это международная мафия. Это Коза Ностра. Там гигантские деньги. И что они творят. Они же не только надувают людей. Они пишут новую историю искусства. Они уничтожают целые периоды деятельности западных художников. И появляются неизвестные периоды русских. Это же создается виртуальная реальность.
В этом я вскоре убедился, узнав, что по перелицованной картине защищена диссертация о неизвестных страницах творчества классика.
Сидоров перестал опасаться за свою жизнь, когда выложил плоды своих изысканий в Интернет, а потом еще и Минкульт издал черную книжку со всеми выявленными им перелицовками. И тогда над Россией пронёсся вопль отчаянья и боли. Пошли возвраты картин и денег. Начались разборки. Слава Богу никого не убили - в этой среде вопросы решаются по-интеллигентному.
Мы надеялись, что к нам валом поедут потерпевшие, но те поступили проще. Они стали резко перепродавать то, что им загнали Уроженские. Один питерский бандитствующий олигарх, которому эти жулики продали «авангардистов» на пять миллионов долларов, вообще на протяжении года скрывался от нас, лишь бы не давать показания. Другая дама, жена крупного чиновника, приобретшая пейзаж Шишкина почти за миллион долларов, наотрез оказалась писать заявление:
- Да вы что. Меня сначала муж убьет – куда миллион дела. А потом мужа разорвут СМИ – откуда он миллион взял.
Дело шло ни шатко ни валко. Следкомитет его упорно губил – спасибо следачихе. В результате поднятого нами скандала уголовное дело передали в производство ГСУ ГУВД Москвы и там запихали его в суд по ч. 4. Ст. 159 (особо-крупное мошенничество) и ст. 164 (хищение предметов, имеющих особую культурную ценность). Результат: экспертша сумела отмазаться – «не виноватая я, ошиблася, дурочка». Её выперли с работы и она даёт заключения в частной фирме. Арт-дилеры Уроженские получили около десятки и вышли по УДО через полсрока. Дима Линнейников перед задержанием сумел смыться из-под нашего носа в Бельгию (кто-то его предупредил), а потом умотал в одну Закавказскую республику и теперь ждёт, когда кончатся срока давности, время от времени присылает в Москву «Гуманитарную помощь» - новые поддельные картины с заключениями экспертов.
Но это было только начало. Мы с головой погрузились в завораживающий мир арт-подделок. И вскоре выяснили, что подделывают всё. Старинные книги, мебель, посуду. Декоративно-прикладное искусство. Один поддельщик Фаберже (ввозил его из Израиля) честно заработал на этом свой миллион наликом, но воспользоваться им не успел – его труп нашли на квартире на Олимпийском проспекте, миллиона при нём не оказалось. Дело зависло, но по имеющейся информации грохнул его подельник – кто шапку свистнул, тот и бабку тюкнул. Подделывают старинные книжки, марки. Даже церковные колокола. Подделывают фарфор двадцатых годов с советской символикой, продавая блюда с серпом и молотом по сто тысяч баксов. В Конаково целая производственная линия гнала поддельный советский фарфор, который дороже императорского. Один из потомков Лансере достал формы и лил чугунные и медные вещички, утверждая, что они старинные и достались по наследству.
В ремесле поддельщика чуть ли не главное – выдумать историю вещи и попробовать её подтвердить документально (провенанс). Мы задерживали цыгана, который купил рясу и в клубе Нумизмат предлагал за двадцать тысяч баксов поддельные золотые монеты, которые якобы нашел при ремонте своей церкви. Для скептиков устраивал экскурсии к посторонней подмосковной церкви, стоящей в строительных лесах. Московские мошенники нашли в провинции правнука очень известного художника девятнадцатого века, вывели его в московский свет. И он между прочим обмолвился, что от дедушки картинки на чердаке остались. Эти «фуфляки» и висят сегодня в коллекциях многих банков и домах на Рублевке, а мошенники те процветают, один сделал головокружительную карьеру на госслужбе.
Затраты на такое творчество как правило в десять, а то и сто раз меньше дивидендов. Весь этот бизнес – международный. Картины продаются на западных аукционах, при помощи западных товарищей (в основном немцев) переделываются, и реализуются лохам уже в России. Или наоборот. При этом на самом Западе рынок подделок огромен – подделывают античные фигурки, картины – и за десять евро, и за десять миллионов. Один из великих подельщиков двадцатого века де Хори, отсидев, признался, что куча его картин висит в музеях и частных собраниях, но он никому никогда о них не расскажет. Маститых художников начинают подделывать ещё при жизни. Айвазовский сотворил около двух тысяч работ, а по миру их ходит сейчас тысяч пятнадцать. Некоторые картины обсуждаются десятилетиями – подлинник или подделка, и все равно так это остается неясным, потому что, в отличие от расхожих мнений, эксперты далеко не всесильны и часто дают противоположные заключения, обосновывая их очень авторитетно, и тогда остается на свой вкус верить кому-либо из них.
Дальше пошли новые дела. Лично задерживал отца-основателя «перелицовок» Алекса Лахновского. Такие умные и жадные проныры на всей Земле наперечёт. Все московские жулики учились у него. Мозгами его Бог не обидел. Гроссмейстер по шахматам, он играл на чемпионатах с Карповым, Каспаровым. Но наибольших успехов достиг как мошенник. Мы его повязали, когда он купил картину немецкого Гугеля за двадцать тысяч евро, перелицевал её в Прибалтике, получил заключение и продал за семисот пятьдесят тысяч в один из столичных банков. Когда обсуждалась мера пресечения, он, старенький и хворенький, причитал жалобно, что правопослушный человек и его нет надобности держать за решёткой. Слава те Господи, мы запросили про него Интерпол. На заседания судов ходят ротозеи поглазеть. И когда судья зачитывал справку из Интерпола, в зале повисло восхищенное молчание.
- Обвинялся в мошенничестве с произведениями живописи в Германии, Бельгии, персона нон-гранта на всех аукционах. Подвергался уголовному преследованию на протяжении десятков лет. но ни одно дело не доведено до суда. Так же обвинялся в нанесении тяжких телесных повреждений, – судья сделал паузу и закончил. – И в наркобизнесе.
Зал взорвался хохотом и аплодисментами. А адвокат от избытка чувств чуть не ринулся на меня и следователя в драку.
Он мог получить условно, но не возместил потерпевшим ни копейки, хотя по самым скромным подсчетам наворовал сотни миллионов долларов – все деньги переводил в бриллианты и рассовывал по банковским ячейкам по всей Европе. Сейчас помер. Учитывая отношения его с родственниками, сокровища так и лежат бесхозные в ячейках.
Интересно, что когда мы его задержали, к нам тут же прискакали из посольства Германии – мол, за что задерживаете нашего гражданина. Потом немцы навели о нём справки и больше вообще не появились. Он умудрился прокинуть на шестьдесят тысяч евро своих соседей, которые являлись родственниками прокурора этого города. Так что Алекса немцы домой не ждали.
Потом пошли дела по авангардистам. Это вообще потрясающая тема. Русский авангард двадцатых годов ХХ века любят подделывать больше всего. Потому что стоит он бешенных денег, и его легче всего рисовать. Тициана заморудешься писать. А Шагала – на час работы. Вообще авангард это сплошная афёра. Есть зарубежный фонд очень известного русского авангардиста, так без его дозволения ни одна картина не признается подлинной. А признается только за откат в двадцать процентов. Наследники знаменитого московского писателя, которому этот художник сам подарил свое полотно, решили устроить торг в обход фонда. Так все равно покупатели пошли к «фондовикам», а те от доброты душевной написали, что картина принадлежит ученикам классика, да ещё занесли её в соответствующий каталог. Так из трех миллионов долларов она похудела до тысячи. В этом фонде есть свой «прифондовый» художник, который набил руку, повторяя классика. И в год они делают одну поддельную картину, тут же признают её, а это три-четыре миллиона долларов.
Вместе с ФСБ России мы нахлобучили целую семейную конторку. Ребята сочинили сказку, что в Узбекистане живет бедный коллекционер, которому очень нужны деньги. В свое время он стырил из советских музеев картины авангардистов, которых тогда выкидывали из фондов из-за их чуждости и малой художественной ценности. И вот теперь у него накопилось несколько сот уникальных полотен. Два брата художника с утра до вечера сидели, рисовали авнгардистов и через дочку впаривали их председателю одного художественного фонда, который полностью потерял разум от осознания свалившегося на него богатства. И текла река из баксов – сотни тысяч, раз за разом. Изъяли мы триста поддельных работ. При задержании дочурка, наркоманка со стажем, выбросила наркотики, укусила гепатиными зубами нашу сотрудницу и пыталась выброситься с тринадцатого этажа.
И таких клоунов полно. На Западе была целая серия скандалов, когда, с нашей помощью, накрыли несколько галерей выходцев из России с сотнями полотен поддельных авангардистов.
Возникла и тема замены картин в фондах на подделки. На моей памяти были осуждены директор и главный хранитель Астраханского музея, укравшие картину Айвазовского, которая до сих пор в розыске. Помню случай, когда, кажется, на аукционе Кристи представители Ханты-Мансийского музея почти сговорились прикупить хорошенького большого Шишкина за два лимона нефтедолларов, когда директор Хельсинского аукциона «Буковский» завопил:
- Помню её. Это не Шишкин. У меня её недавно за девяносто тысяч купили! Там ещё коровки были, но их замазали!
Сколько подделок висит в музеях – никто не знает. А сколько заменено монет – их легче всего тырить, как правило они не описаны.
Могут взять у человека картину на реализацию, а вернуть подделку – мол, такая и была.
Наши сотрудники принимали участив обысках у видной военноначальницы Васильевой. Так вся квартира у нее завешана поддельными картинами, которые она в Питере купила.
Ну а что сейчас? Достигли мы главного. Если раньше, чтобы продать картину, достаточно было кривой записи эксперта и честного слова жульмана, то теперь серьезные вещи не продают без двух-трех экспертиз. Так что рынок подделок сильно сжался. Но он существует. Помимо перелицовщиков есть еще и такие подельщики, в основном из Санкт-Петербурга, которые на старых холстах делают старыми красками такие картины, что целые комиссии экспертов признают их подлинность.
Наведен относительный порядок с экспертизами. Нечистоплотные эксперты начали бояться. Правила стали более жесткие.
Эксперты в массе своей преданные своей работе люди. Но иногда попадаются такие… Помню двух жутко наглых тёток из самого знаменитого федерального музея, с тридцатью тысячами рублей зарплаты и двухкаратными бриллиантами в ушах. Они дали заключение о подлинности такого Айвазовского, на которого даже школьник без слез жалости не взглянет. А когда мы заявились к ним с предъявами, они внаглую объявили:
- Тот, что мы исследовали, был ну точно такой же Айвазовский как этот, только подлинный. Фотографии? Рентген? Так давно было. Всё уже уничтожено.
И всё. Документы уничтожены. Срока давности прошли. Следствие закончено, забудьте.
Вообще вину эксперта доказать трудно. Мы предлагали ввести в УК статью «Заведомо ложное искусствоведческое заключение или оценка». А также «Подделка произведений и искусства». Сегодня за подделку больничного листа срок, а за подделку Репина общественное порицание, поскольку мошенничество доказывается с огромным трудом.
Появился новый вид бизнеса. Теперь эксперты берут подлинные вещи и говорят, что это подделка. Сделать её снова подлинной стоит денег. Умудряются опровергать свои же заключения, которые давали несколько лет назад.
Сделать при желании много чего можно. Это и паспорта произведений искусства. И развитая система страховок сделок, как на Западе. И создание мощной экспертной системы… Но нужно ли это кому, если даже лицензирование антикварной деятельности убрали, а правила антикварной торговли затерялись в недрах Минэкономразвития еще десяток лет назад.
Сейчас на арт-рынке затишье. Денег мало. Все ждут роста цен на нефть. Тогда бизнес начнётся снова. К сожалению, все претрубации в МВД последних лет привели к тому, что ликвидированы специализированные подразделения по борьбе с хищениями культурных ценностей. Приказали долго жить созданные в 1992 году отделы в ГУУР, МУРе, легендарный отдел в Питере, который вернул в Россию предметов на сотни миллионов, если не больше, долларов. В раже сокращений и оптимизаций под нож пошли почему-то эти подразделения – мол, по статистике у вас мало преступлений. Хотя одна кража из Эрмитажа перевесит десять тысяч краж из карманов. Так что новую волну антикварных преступлений встретить будет просто некому.
Когда-нибудь подразделения воссоздадут снова, но это будет уже другая история. И создавать все придётся с нуля. Ну хватит о грустном.
Хотя и вышел за допустимые объемы текста, но не сдержусь. Напоследок любимый анедкот нашего потерпевшего. Братан наворовал бабок, решил стать коллекционером и едет в антикварный магазин. Там старый еврей-директор, видя перед собой тупого быка, загнал ему старый пионерский барабан за сто тысяч баксов под видом барабана Страдивари. Потом братану сказали, что Страдивари по скрипкам, и тот поперся к еврею на разборку.
- Страдивари же скрипки мастырил! – вопит братан.
-Не-е, - возражает директор магазина. – Скрипки он мастырил для лохов. А для правильных пацанов делал барабаны…
Комментарий автора:
РС Не в качестве коммерческой рекламы, а кто интересуется. Вышла сейчас моя книжка Сергей Зверев «Фоторобот в золочёной раме». Там вся эта история описана в мельчаших подробностях. Где-то на пятьдесят процентов там правда, остальное домыслы
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
