Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости ЧП, криминал

Инфразвук

Самолет снижался по глиссаде, до посадки оставалось не более минуты. Вдруг появилась боль. Боль возникла в голове, в груди. Она перемещалась по телу, и что самое странное, усиливалась по мере уменьшения скорости полета по глиссаде. Непроизвольно, я двинул сектор газа вперед и …

(рассказы В.В. Заболотского)

В детстве и юности многие читали рассказы о путешествиях, приключениях на суше и на море. Детские фантазии работали не хуже фантазий Спилберга. Разные морские чудовища, «гигантские осьминоги, кашалоты и другие твари» могли напасть на корабли и утащить весь экипаж в морскую пучину. Встречались рассказы о «летучем Голландце», о других кораблях-призраках бороздящих бескрайние просторы океанов. Многие корабли оказывались без команды, а если и кто-то был на палубе, то это либо скелеты матросов, либо сошедшие с ума люди.

Конечно, время, вода и ветер изрядно потрепали эти суда, но в трюмах было полно провизии и пресной воды, механизмы, управление и все остальное было в исправном состоянии. Так что же заставило этих людей так спешно покинуть корабли, или что свело их с ума? Многие пытались разгадать эти загадки. Четырехмачтовый барк «Фрейя», 3-х мачтовый барк «Эбий Эсс Харт», судно «Marlboro» и многие другие так и не раскрыли свои тайны. Были предположения, возникали гипотезы, искали какие-то совпадения.

Одна из таких гипотез - это воздействие инфразвука, как на корабли, так и на команду. В море, особенно при мертвой зыби, генерируются мощные инфразвуковые колебания с частотой в среднем 6 герц, а уже частота в 7 герц смертельна для человека. А если существуют условия, при которых частота "голоса моря" будет чуть отличаться от обычной, со всеми вытекающими отсюда последствиями? Корабль может быть застигнут инфразвуковой волной в совершенно спокойном районе, причем, если частота приходящего излучения составляет 7 герц, смерть всего экипажа наступает внезапно, и самое тщательное рассмотрение не обнаружит причину смерти — ведь она наступает от остановки сердца.

При других частотах, отличных от 7 герц, возможны эффекты, аналогичные приступам безумия. Возможен и механический резонанс с корпусом или мачтами судна, когда экипаж внезапно оказывается как бы на гигантском вибростенде. Недаром на некоторых судах с исчезнувшим экипажем оказываются сломанными мачты, хотя метеосводки говорят об отсутствии сильных ветров в этом районе.

Инфразвук нельзя увидеть, и даже сторонний наблюдатель не сможет понять, что происходит с судном, попавшим в зону действия инфразвука. Поэтому сложно доказать эту гипотезу.

В мае 1981 года, вместе с Валентином Назаряном, мне довелось участвовать в испытательных полетах на самолете Як-38У. Это скорее были исследовательские полеты со снятыми откидными частями фонарей кабины. Программа состояла из трех полетов: полет в открытой кабине со снятыми частями обоих фонарей, второй - без заднего фонаря, третий полет со снятым передним и закрытым задним фонарями кабин. Необходимо было определить работоспособность экипажа в открытых кабинах на различных скоростях в полете, дать рекомендации и в дальнейшем внести предложения в инструкцию летчика.

Все, что нас окружает, живет в воздушной среде. Когда нам становится дома душно, мы открываем окно, когда выезжаем за город, ощущаем всю прелесть загородного воздуха. А когда несемся на машине или в поезде с открытыми окнами, мы получаем удовольствие от струй встречного потока, которые треплют, ласкают и охлаждают наше тело.

В кабине или салоне самолета ты не ощущаешь поток воздуха за стеклом. Другое дело, когда нет фонаря, и ты сидишь в самолете в открытой кабине. Ты прячешься за передним козырьком, а поток уже не ласкает, а рвет твою одежду, пытается сорвать кислородную маску или стащить с головы ЗШ. Воздух как бы материализуется. Можно потрогать эти струи, они упругие, когда гладишь их по «шерстке» и жестокие когда встаешь на их пути.

Первый полет прошел нормально, мы остановились на скорости шестьсот километров в час. На этой скорости летчик в передней кабине максимально отклонился вперед к приборной доске, а меня в задней кабине поток просто согнул. Потребовалось максимум усилий, чтобы принять позу для катапультирования, и то на три-четыре секунды. И еще для меня было очень неожиданно, что вихри воздуха, врывавшиеся в открытую кабину на скорости шестьсот, были горячие, и в зависимости от скорости полета ощущалась пульсация этих вихрей.

Второй полет был очень похожим на первый, так как открытой была только моя кабина, на большой скорости меня снова завихрения согнули, а на скорости пятьсот можно было уже работать, и воздух стал прохладным.

В третьем полете я был в закрытой кабине, мне казалось, что можно лететь до максимально возможной скорости. В передней кабине поток трепал воротник куртки и шнуры от ЗШ моего напарника, а я сидел в закрытой кабине и наблюдал эту картину.

Когда закончилась экзекуция на большой скорости в первой кабине, мы доложили, что задание закончили и попросили заход на посадку. Следует заметить, что Як-38 - это уникальный самолет по всем параметрам. То, что он взлетает и садится вертикально, это понятно, но то, что на глиссаде надо держать скорость четыреста двадцать километров в час, а садиться на триста восемьдесят, для любого другого самолета это многовато. В шутку этот самолет называли «военно-морской огурец», из-за его формы фюзеляжа и раскраски. Такой нагрузки на крыло не было ни у одного из отечественных самолетов – более четырехсот килограмм на квадратный метр. Отсюда и такая скорость на заходе.

На посадочной прямой промелькнула излучина реки. Осталось двадцать два километра. Высота шестьсот метров, плавно снижаем скорость. На удалении двенадцать километров выпустили шасси, закрылки и вошли в глиссаду. Плавно стали уменьшать скорость до четырехсот км в час. Самолет снижался по глиссаде, до посадки оставалось не более минуты.

Вдруг появилась боль. Боль возникла в голове, в груди. Она перемещалась по телу, и что самое странное, усиливалась по мере уменьшения скорости полета по глиссаде. Непроизвольно я двинул сектор газа вперед, и тут же с передней кабины последовало «не мешай». Все стрелки в кабине как будто бы замерли, и только небольшое отклонение стрелки указателя скорости синхронно усиливало или уменьшало болевое ощущение, заставляло двигаться центру боли по телу. Казалось, что нечем дышать, хотя кислород так же поступал под маску, и больше всего пугало, что была непонятна причина возникновения боли.

Поскольку кабина была разгерметизирована, и фонарь моей кабины держался на замках, то мне в какой-то момент показалось, что по остеклению фонаря кабины проходили мягкие удары. Это было похоже на срыв потока с козырька передней кабины, и частота этих ударов менялась вместе с изменением скорости полета. Сознание было ясным, руки и ноги работали. Я попытался поправить ЗШ на голове, сдернул кислородную маску, ничего не помогало.

Боль прошла мгновенно, как только колеса самолета коснулись бетона. В доказательство мне осталось только то, что я сидел весь мокрый от испарины, и из под ЗШ по лицу, по шее и по спине текли струйки пота. Непроизвольно нажал на кнопку связи и сказал: «слава Богу, что это закончилось».

После полета каждый написал отчет. Ведущие специалисты пришли к выводу, что это мне просто показалось и проводить какие-либо исследования не целесообразно, а если будешь настаивать, то надо для начала проверить состояние твоего здоровья на медкомиссии. Правда, через некоторое время меня нашел специалист по частотным колебаниям, и беседа была долгой. В конце он сказал: «Похоже, вы дотронулись до инфразвука».

Это были мои первые полеты на Як-38У. Потом было много полетов и на аэродромах, и с палуб ТАКР «Новороссийск, Минск, Киев», но с таким явлением больше мне не удалось встретиться.

https://zen.yandex.ru/media/id/5a527f2ac89010b7c615d82e/infrazvuk-5e84e6b96300d51ddf2f79c4


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.