Европе страшно

Страх. Липкий, сосущий душу страх. Потому что каждый день добавляет понимания даже самым непонятливым: Европа живет в состоянии объявленной войны. И выходя на улицу, ты попадаешь на минное поле. Ворвутся ли следующие террористы в тот ресторанчик, театр, поезд, магазин или отель, где находишься именно ты — дело просто случая. Судьбы.

Написала эти строчки несколько дней назад, после истории с 17-летним выродком, напавшим в немецком поезде на людей с топором. И не знала, как быстро сбудутся эти слова и как близко я сама почувствую зловонное дыхание этого ужаса

…Я позвонила ей сразу же, как только прочитала страшные новости про стрельбу. Нашей очень хорошей знакомой, молодой женщине, живущей и работающей в Мюнхене. Что-то тревожно кольнуло меня в сердце.

— Да, я была там, — каким-то ненатурально ровным, механическим голосом говорила она мне. — В галерее. Я услышала выстрелы. Много выстрелов. Мне показалось — стреляют в соседнем Макдональдсе. А потом все побежали. Я тоже побежала. А там все стреляли. Раненых было много. Люди лежали, и текла кровь. Потом нас вывели полицейские…

Она замолчала.

— Ты сейчас как? — тихо спросила я.

— Сейчас? Вот, сижу дома. Все сидят. На телефоны пришли смс: не выходите из квартир. По телевизору крутят предупреждения. Метро не ходит. Говорили, там были взрывы, а потом не подтвердилось. Во всех окнах горит свет. На улицах темно. Только вертолеты летают. Летают и летают….

Она еще помолчала. И так же ровно сказала.- Говорят, их было трое. И все сбежали. Они просто отстрелялись и ушли.

Если их до завтра не поймают, я не знаю, как дальше. Как выходить из квартиры. Как вообще…

…Утром полицейские нашли лишь одного. Мертвым.

Я не представляю, как эта девочка пошла утром на работу. Как все мюнхенцы пошли. Зная, что, возможно, двое опасных смертников разгуливают где-то рядом.

Я люблю этот город, мы часто там бываем, и муж вернулся из мюнхенской командировки ровно за день до теракта.

В последнее время там появилось особенно много мигрантов. На улицах, в переходах, они стоят своими молодыми хищными компаниями, и я несколько раз убыстряла шаг, провожаемая тяжелыми темными взглядами этих парней. Преступность в городе растет, страх жителей — тоже, уже несколько раз обьявляли об угрозах терактов.

Но когда местная немногочисленная организация «Пегида» («Патриотические европейцы против исламизации Запада») вышла на митинг против неконтролируемого ввоза мигрантов, толпы сторонников тотального мультикультуризма забросали их яйцами.

Теперь прибывшие — и многие даже уже натурализовавшиеся — беженцы отвечают на приют и ласку пулями и топорами.

Как можно было довести свою еще совсем недавно благополучную, процветающую страну до этого? До летающих над головами вертолетов, пока все население сидит, плотно закрывшись в своих квартирах, боясь высунуть голову? Кому это было нужно?

Ведь невозможно не заметить, что мир — наш, европейский, цивилизованный, христианский, сокращается прямо на глазах, убывает, как шагреневая кожа, погружая население в древний хтонический ужас

В крупных городах есть целые мигрантские кварталы, куда местное население и даже полиция боятся зайти. Да что кварталы! В Германии я видела целые городки, где немцев нет вообще. Например, Ханау: в центре — кебабные и рыночки, по улицам разьезжают темнокожие парни, из их авто громко несутся какие-то нездешние напевы. Полное ощущение, что ты где угодно — в Турции, Епипте, Албании. Но только не Германии.

Прежде Европа веками вела кровопролитные войны, отвоевывая территории для христианства, для своего мира. Где ни путешествуешь, везде натыкаешься на следы этих беспощадных войн: культовые здания, которые переходили из рук в руки, становясь то мечетями, то храмами, древние укрепления, линии обороны- то от мавров, то от турок…

Сейчас без всякой войны христианский мир ушел с поля боя, сдал всю оборону, открыл свои ворота с криками «Велкам!»: нате, забирайте, нам не жалко, мы тут, как-нибудь в сторонке с вами подружим.

Забыв прописную истину: берущему всегда мало.

Дружба должна быть обоюдной. Но что-то я не слышала, чтобы в мусульманских странах активно строили христианские церкви и запрещали своим муэдзинам громко кричать, чтобы не обидеть иноверцев. Европа сдала свои ценности добровольно. Но это расценили не как признак духовной силы. А позорной слабости. Со слабыми же не церемонятся.

Сегодняшний ужас европейцев начался с мелкого страха: прилично ли поздравлять сотрудников фирмы с Пасхой? А теперь еще: а удобно ли называть национальность и вероисповедание террористов? Не будет ли это оскорблением для мусульманских гостей? Тогда уже и пол не надо называть: вдруг мужчины обидятся?

Евроглупость породила сегодняшний еврострах. И чье-то желание сделать из терпеливой Европы терпилу

Я сажусь в венское метро. Когда-то я очень любила в нем ездить: тихо, спокойно, сиди, читай. Сегодня поймала себя на том, что вместо чтения пристально смотрю сначала на девушку в хиджабе. Почему она одна? Обычно же ездят с подругами, мужчинами. Не шахидка ли? А потом — на парня арабского обличья: из его сумки торчала какая-то странная ручка. Вдруг топор?

Иногда, выпущенный на волю, такой долго сдерживаемый страх может рвануть, как ядерная бомба и наделать больших бед.