Государство перед войной. К "мобилизационным репрессиям" в Казахстане

Случай с Ахметовым интересен тем, что это не классическая борьба кланов внутри власти, как это было с Тимошенко на Украине или с Филатом в Молдове. Ахметов был воспитанником и выдвиженцем системы. Прошел путь от акима (мэра) Темиртау до премьер-министра. Интересно, что приговор касается хищений во время его работы в Карагандинской области. То есть, либо перейдя на работу в республиканскую власть Ахметов прекратил хищения, либо доказать это не удалось. 

Этот случай очень показателен. Потому что структура власти в Казахстане больше похожа на российскую, чем на украинскую или молдавскую. И проводить аналогии с Тимошенко или Филатом неверно. Потому что в их основе лежат совершенно другие процессы. В Астане, как и в Москве, все влиятельные экономические и политические группы равноприближены или равноудалены от главы государства, который является арбитром внутриэлитарных отношений. Все группы так или иначе завязаны на главу государства. Открытый конфликт или подрывная деятельность против центральной власти чревата лишением бизнеса и должностей.

Внутриэлитарный конфликт как экономическое явление

Однако инцидент с Ахметовым показывает нам совершенно новые процессы, которые будут восходящим трендом в самое ближайшее время. 10 лет с конфискацией воспитаннику системы - это серьезный звоночек для всей вертикали власти и всех элитарных групп. Это значит, что государственная система перешла в режим самозачистки элит вследствие борьбы за ресурсы. Государственные доходы стремительно падают, а аппетиты элитарной прослойки остаются теми же. Соответственно обостряются отношения. К чему может привести потакание экономическим аппетитам элит, мы могли видеть на примере украинского кризиса.

Экономическая модель Казахстана, как и России, попала в схожую ловушку системного кризиса. Государство сконцентрировало промышленный капитал в основном только в нефтегазовой отрасли, а остальные индустриальные отрасли контролируется капиталом частным. Металлом занимаются одни ФПГ, золотом - другой пул олигархов, углем занимаются третьи. Частный промышленный капитал заинтересован в максимально быстрых доходах, поэтому предпочитает продавать сырье. Соответственно начали падать цены на сырье - и частный капитал снижает активность и выводит добавленную стоимость в валюту и на зарубежные счета. Это вызывает девальвацию — тенге рушится синхронно с рублем. Начинается движение элит к своим капиталам. Причем личное движение казахстанских элитариев четко направлено за движением их капиталов — в сторону Британии, Швейцарии и оффшоров. Уже сегодня диаспора казахстанского бизнеса заняла третье по численности место в Лондоне, после бизнес-диаспор России и Украины.

В нынешних экономических условиях государство попросту не может позволить себе издержки по окормлению всех элитарных групп. Дальнейшее падение нефтегазовых доходов поставит государство перед выбором: придется жертвовать интересами либо частного капитала элит, либо государственными доходами, либо личными накоплениями и доходами народных масс. При цене нефти по 30 долларов за баррель бюджет не сможет окормлять и граждан, и финансово-промышленные группы. В конкретно казахстанском случае кризис будет усилен еще и недавним вступлением в ВТО.

Государство в период реакции

10 лет с конфискацией для премьер-министра и воспитанника системы Ахметова - это показатель того, что государство в условиях кризиса будет действовать жестко и пресекать любую активность. Причем, активность как коррупционную, так и политическую.

Практически одновременно с премьер-министром Ахметовым в Казахстане был приговорён к 4 годам лишения свободы Ермек Тайчибеков. С Ермеком мне довелось быть знакомым и общаться в социальных сетях. В центре политической платформы Тайчибекова лежала идея объединения Казахстана и России в единое государство и положение о том, что казахи и русский это один народ, но разные этносы. Собственно, эта платформа и стала основанием для признания Тайчибекова виновным в разжигании «межнациональной вражды».

Интересно, что приговор, аналогичный Тайчибекову, недавно получил блоггер Сычев из казахстанского города Риддер, которые сделал Вконтакте опрос о возможном присоединении Северного Казахстана к России. В Алма-Ате же сейчас судят казахских националистов Серикжана Мамбеталина и Ермека Нарымбаева — за политические идеи, прямо противоположные имперским идеям Тайчибекова. То есть государство в Казахстане эволюционирует в предвоенный, мобилизационный режим, когда политическая позиция, отличная от государственной, рассматривается как потенциальная угроза. Причем сигнал послан как деловым и политическим элитам, так и и медийному классу: журналистам, политологам, общественникам и экспертам.

Россия в зеркале Казахстана

Подобные случаи были бы полностью внутренним делом Казахстана, если бы они не касались взаимоотношений с Россией. Дело в том, что крымский прецедент и украинский кризис запустил политические процессы сравнительного характера. Казахстан, как и Украина, является государством, возникшим на базе советской республики. Которая была создана методом политэкономического и классового конструирования по результатам партийных дискуссий большевиков, когда национальные границы не имели никакого значения. Так, первой столицей Казахстана вообще был Оренбург. А казахов до середины 20-х годов именовали киргиз-кайсаками.

Казахстан, как и Украина, Белоруссия и Грузия с Арменией и Азербайжданом, в момент оформления государственности рассматривался как внеклассовый и, соответственно, интернациональный проект. Поэтому, собственно, и случались все этно-национальные конфликты, начиная от Карабаха и заканчивая Донбассом.

Национальная государственность вступает к конфликт с социально-экономической и этно-географической реальностью. Действительно, жители Северного Казахстана зачастую более интегрированы с городами и регионами РФ, чем внутри самой республики. Уральск с Самарой, Актюбинск с Оренбургом, Восточно-казахстанская область с Алтайским краем. Соответственно возникает иллюзия того, что страна одна и границы лишние. Аналогичные процессы, кстати, наблюдались среди жителей приграничных Харьковской, Донецкой, Луганской и Сумской областей.

Однако в реальности граждане союзных РФ по ОДКБ и ЕАС республик находятся в зоне национального законодательства. И, соответственно, в рамках национальной политической повестки. Которая, например, в Казахстане не предполагает никаких дискуссий об интеграции, кроме как экономической. Причем, вопрос политической риторики интеграции с РФ является привилегией центральной власти. И любая самодеятельность, и уж тем более отклонение от центральной линии, воспринимается как угроза системе.

Это не хорошо и не плохо. Так работает любая государственная машина в условиях внешних угроз и падающей экономики. Особенно в ситуации, когда антикризисная программа построена на идее, что рано или поздно цена на нефть и газ восстановится.

Поэтому можно прогнозировать, что по мере ухудшения экономической ситуации противоречия между государством, элитарными группами и народными массами будут нарастать. Элитарная прослойка будет требовать от государства проведения либеральных реформ, народные массы будут склоняться к социал-демократическим и социалистическим переменам. Соответственно, будут расти националистическо-правые настроения, которые будут поддерживать в народных массах элитарные группы, чтобы погасить социалистически-левые ожидания.

Государство же, как и всегда перед мировой войной, скорее всего, будет отвечать усилением репрессий по всем направлениям. Серик Ахметов, Ермек Тайчибеков, Серикжан Мамбеталин - это лишь первые ласточки. Чем хуже будет ситуация в экономике, тем жестче будет действовать государство.

И все это было бы внутренним делом Казахстана, если бы Астана не была нашим вторым по значимости союзником после Минска. Причем, учитывая географическое положение, Казахстан сегодня является своеобразным «бронежилетом» РФ в Средней Азии.

Север Казахстана, Алма-Ата и другие крупные города массово населены русскими, которых в условиях внутреннего конфликта вполне могут назначить «козлами отпущения», как это иногда происходит даже в регионах Российской Федерации, не говоря о бывших союзных республиках. Этот сценарий вероятен, если элитарной прослойке удасться в борьбе с центральной властью за доступ к финансовым потокам накачать националистические настроения. Элиты будут аргументировать центральной власти это тем, что таким образом можно дать выход недовольству народных масс.

Сторонники России и федеральный телевизор

И вот тут Российской Федерации предстоит очень серьезный выбор, особенно на уровне пропаганды и агитации. Будучи критически зависимой от союзников, современная РФ никаким образом не может влиять на внутриполитическую повестку союзников. Внутри парламентов Казахстана и Беларуси нет никаких лоббистских пророссийских групп. Также как в Госдуме и Совфеде нет лоббистов Казахстана и Беларуси.

В ОДКБ, ЕАС и Союзном государстве граждане живут в двух реальностях. И одну из этих реальностей создают российские федеральные медиа и особенно телевидение. Которое сегодня заменяет нам союзные СМИ, потому что люди, живущие в Союзе, хотят иметь союзное медиа-пространство. 

Активная милитаризация российских СМИ 2014-2015 годов, естественным образом влияет на политическое пространство Союзного государства, ЕАС и ОДКБ. «Крым наш», война на Донбассе, конфликт с Турцией, интервенция в Сирии были центральными медиа-трендами не только в РФ.  Милитаризация медиапространства естественно приводит к тому, что зрители вынуждены определяться, на чьей они стороне. И если поддержка российской власти внутри РФ ничем не грозит гражданам, то демонстрация лояльности действиям Москвы может обернуться реальными сроками и арестами гражданам Казахстана и других республик ЕАС и ОДКБ.

Надо четко отдавать себе отчет: созданные в РФ федеральные СМИ и особенно телевизор является крайне эффективным инструментом пропаганды. Как внутри РФ, так и за пределами.

Однако по законам диалектики оружие это является обоюдоострым. И может сыграть с симпатиками России в Казахстане и других республиках очень злую шутку. Потому что никаких тенденций к послаблению реакции со стороны государства не предвидится. Более того, в самой России она также будет нарастать.

Поэтому перед каждым из нас стоит задача не просто быть готовыми потрясениям, но еще и максимально сохранить своих единомышленников. Особенно из союзных республик.

Посему задача России заключается в поддержке режимов союзников настолько, насколько они укрепляют государство. То есть если у союзника внутри наметилась олигархизация политики, многовекторность и активность иностранных спецслужб, то такой режим можно вполне отпускать в свободное плавание. Тем более, что РФ может позволить себе двусторонние интеграционные отношения с любым союзником, как это сегодня происходит в рамках союзного государства с Беларусью.

Потому что если рухнет экономика, а вслед за ней государство в РФ, то неизбежно накроет всех по периметру от Молдавии до Монголии. А если РФ сохранит дееспособное государство, то будет шанс интегрировать союзников или их фрагменты и дальше выступать арбитром.

Как бы это ни звучало цинично, но так устроен империализм в условиях мировых войн. Имеют значение только те союзники, которые способны выжить и бороться максимально автономно, потребляя как можно меньшее количество ресурсов. Остальными будут жертвовать, как, например, союзники по Антанте принесли в жертву Российскую империю в Первой мировой.

Поэтому переход государства в режим реакции неизбежен. Чем хуже будет ситуация в экономике, тем жестче будет реакция. Это не хорошо и не плохо. Это политическая данность в условиях мировой войны. То есть войны всех против всех.