Петр Симоненко: «Смертная казнь должна применяться, но лишь в исключительных случаях»

Редакция получила много писем по этому поводу, а также комментариев на нашем сайте. Скажу сразу, подавляющее большинство читателей поддерживают предложения КПУ.

Но есть и те, кто высказывает предостережения. В частности, ученый и публицист Ольга Загульская, статья которой была опубликована в прошлом номере, а также другие наши активные авторы.

Поэтому хотелось бы прояснить ряд вопросов у вас — и как лидера партии, выступающей за применение смертной казни, и как одного из авторов законопроекта, предусматривающего возврат к такому виду наказания. Это уже не первая попытка Компартии добиться возврата смертной казни.

— Во-первых, приношу свои искренние соболезнования всем родным и близким Оксаны Макар, пусть земля ей будет пухом.

Во-вторых, хотел бы поблагодарить всех неравнодушных граждан, которые подняли волну возмущения с требованием вершить справедливое правосудие. Это как раз то, к чему всегда призывала и призывает Компартия, — не быть равнодушными, не быть пассивными, бороться за свои права и интересы, в т. ч. за торжество закона и справедливости. И этот случай в очередной раз продемонстрировал нам, что если народ поднимается, организуется в борьбе за правое дело, то справедливость торжествует.

Кощунственные преступления в Николаеве, а также в Крыму, на наш взгляд, подтверждают нашу правоту: необходимо возвращаться к применению смертной казни. Этого требуют и избиратели. В ходе своих недавних рабочих поездок по ряду регионов и встреч с гражданами в Винницкой, Хмельницкой, других областях я в который раз убедился, что возврат к смертной казни как исключительной мере наказания — это воля народа. Люди буквально в один голос требуют этого.

Поэтому последовательно проводя наказы своих избирателей, Компартия в который раз поставила этот вопрос в Верховной Раде. Это уже четвертая наша попытка добиться от парламента реализации воли украинских граждан. Последний раз на голосование наш законопроект на данную тему выносился в 2008 году. К сожалению, он не был поддержан достаточным количеством голосов депутатов.

— Сравниваю предыдущий и нынешний варианты ваших законопроектов: последний более умеренный в том смысле, что уменьшен круг преступлений, за которые предполагается высшая мера.

— Действительно, в законопроекте, предлагавшемся четыре года назад в соавторстве с Игорем Григорьевичем Калетником, перечень преступных деяний, за которые предлагалось установить такую меру наказания, как смертная казнь, был шире. Например, мы считали, что к высшей мере следует приговаривать наркоторговцев — фактически торговцев смертью. Я и сейчас не изменил своей позиции по этому поводу.

Но коль уж существуют предостережения в депутатском корпусе, мы (с Валерием Ананьевичем Бевзом и Игорем Викторовичем Алексеевым) внесли законопроект, которым предлагаем применять высшую меру к лицам, совершившим умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.

— Если бы внесенный вами законопроект на данный момент имел силу закона — убийцы Оксаны Макар получили бы приговор в виде смертной казни?

— Ну, знаете, я не судья, чтобы такие вещи определять. Это уже решал бы суд после объективного, всестороннего и полного разбирательства обстоятельств произошедшего. Хотя, если опираться на те факты, которые нам всем известны, отягчающие обстоятельства налицо — насилие над девушкой, садистские издевательства, попытка сожжения. Но, повторюсь, только суд может вынести окончательный вердикт.

— Петр Николаевич, что дает вам основания полагать, что введение смертной казни уменьшит число убийств? Есть мнение, и оно звучит в т. ч. в письмах в редакцию, что смертная казнь не станет сдерживающим фактором.

— Если мы говорим об убийствах, совершенных непреднамеренно, по неосторожности или в состоянии аффекта, то, конечно, смертная казнь сдерживающим фактором не будет. Да наш законопроект и не предусматривает такой меры наказания за указанные преступления. А вот что до умышленных убийств, которые планируются заранее, тут, по нашему мнению, смертная казнь способна стать фактором, работающим на снижение количества таких преступлений. Даже если удастся заставить хотя бы одного преступника отказаться от своих намерений под страхом смертной казни, спасти даже одну человеческую жизнь — то и тогда такая мера наказания будет оправданна.

Но это одна сторона вопроса. И именно на ней, как правило, акцентируют внимание противники применения смертной казни — как наличие/отсутствие такого вида наказания отразится на статистике преступлений? Кстати, статистика — если сравнить времена УССР и независимой Украины — свидетельствует, что в период применения смертной казни число умышленных убийств было значительно меньше. Конечно, тут большую роль играла сама советская система, но и наличие смертной казни служило суровым предостережением.

Однако есть и другая, не менее важная сторона — какое наказание для убийцы считать справедливым? Должен ли садист-убийца, скажем, лишивший жизни ребенка, ответить за это своей головой? И тут я разделяю позицию наших избирателей — наказание для нелюдей должно быть самым суровым.

— Правозащитники, украинские и европейские, проводят такую мысль, что государство не должно казнить — какое бы преступление ни было совершено. Дескать, это негуманно.

— Знаете, я ко многим т. н. правозащитникам отношусь с подозрением и сомневаюсь в том, что они занимаются правозащитой. Почему-то их беспредельный гуманизм проявляется по отношению к оноприенкам, а не по отношению к жертвам преступлений, к которым я отношу и родственников тех, кто погиб от рук безжалостного убийцы. Эти, с позволения сказать, правозащитники либо молчат, либо оправдывают гибель десятков и сотен тысяч людей в Ираке, Афганистане, Ливии от натовских бомбардировок, но льют крокодильи слезы по серийным убийцам.

Таких гуманистов я бы отправил к родственникам и близким погибших — пусть бы объяснили им, что казнить убийцу их ребенка, мужа, жены, отца, матери — это негуманно.

— Иные обращают внимание на общемировые тенденции, лежащие в русле отказа от применения смертной казни, на опыт т. н. цивилизованных стран.

— Мое мнение: нам нужно ориентироваться не на абстрактные «общемировые тенденции», а на конкретные обстоятельства, складывающиеся внутри страны. И чей бы то ни был опыт, каким бы положительным он ни был, применять ею следует с учетом наших особенностей. Кстати сказать, обозначенные мной подходы — это тоже общемировая тенденция и практика.

Ну вот возьмите Японию. С июля 2010 года там не приводили в исполнение смертные приговоры, фактически был введен мораторий на применение смертной казни. А недавно трое преступников были казнены — маньяк и два грабителя, также совершивших убийства. И министр юстиции этой страны дал понять, что будет ориентироваться прежде всего на мнение собственных граждан. Вот я цитирую Тосио Огава, министра юстиции Японии: «Население поддерживает смертную казнь, и я должен исполнить свой долг». Думаю, что и украинские политики должны ориентироваться на общественный запрос и исполнять свой долг перед украинским народом.

Да и т. н. «общемировые тенденции», они ведь, не секрет, постоянно меняются. Сколько лет Европа носилась с политикой мультикультурализма! Теперь ставит эту свою политику под сомнение. Не оправдала ожиданий. Президент Франции Николя Саркози говорит о ее полном провале. Германия предлагает вернуть границы внутри Шенгенской зоны.

Или вспомним, как повели себя Соединенные Штаты после терактов 11 сентября, — приняли известный «Патриотический акт», которым сузили гражданские свободы во имя борьбы с терроризмом. Даже пытки в ходе следствия разрешили! И уж, конечно, оглядываться на общемировые тенденции не стали. Действовали соответственно обстоятельствам.

Я, безусловно, не призываю следовать подобному примеру. Я считаю варварством пытки в XXI веке, какими бы мотивами Вашингтон ни пытался их оправдать. Но я полагаю, что и мы должны принимать решения сообразно с нашими особенностями. Мы обязаны в первую очередь ориентироваться на мнение собственного народа.

— Однако некоторые наши читатели высказывают опасение, что в случае возвращения смертной казни эта мера будет применяться к простым украинцам, в то время как мажоры, люди со связями и деньгами могут избежать наказания.

— Необходимо разделить эти два вопроса — применение смертной казни за особо тяжкие преступления и равенство всех перед законом. Это, подчеркну, две абсолютно разные проблемы.

Скажем, тот же маньяк-убийца Оноприенко не был мажором. Но это отъявленный негодяй, которому, по моему мнению, не место на этом свете. Не только мажоры совершают изуверские убийства.

Что же касается ухода от ответственности (необязательно за убийство) лиц, имеющих высокопоставленных родственников или знакомых, имеющих деньги (иными словами, способных откупиться), — то у нас за последние два десятилетия вся государственная система выстроена для обслуживания интересов толстосумов. Ну а где большие деньги, к тому же нажитые, как правило, нечестным образом, — там и коррупция, в т. ч. в системе правосудия. Имущественное неравенство выливается в правовое неравенство.

Не хотелось бы в данном разговоре поднимать тему выборов, но от этого не уйти: если граждане будут и впредь наделять властью миллионеров и миллиардеров, то ничего не изменится, потому что ныне существующая система ими и под них же самих выстроена, и разрушать они ее не будут.

— Петр Николаевич, одним из ключевых аргументов противников возвращения смертной казни (и аргументом действительно существенным) является возможность судебной ошибки. Соответственно есть вероятность того, что может быть казнен невиновный человек. И мы знаем, что такие ситуации имели место быть, когда существовала такая мера наказания, как смертная казнь. Например, были расстреляны несколько человек за преступления, которые — как потом выяснилось — совершил Чикатило.

Недавно был освобожден из заключения Максим Дмитренко, которого приговорили к 15 годам за убийство девочки, а теперь правоохранители установили, что эта смерть — на совести пологовского маньяка Сергея Ткача. Максим Дмитренко отсидел 8 лет за преступление, которого не совершал. А если бы в это время на Украине применялась смертная казнь, то теоретически к нынешнему моменту он мог бы быть и расстрелян. Как быть с этим?

— Безусловно, такие ситуации, когда пострадал бы невиновный человек, должны быть категорически исключены. Мы должны учесть, в т. ч. и имеющийся негативный, трагический, я бы сказал, опыт по этой части.

Но я хочу отметить, что речь не идет о том, чтобы расстреливать направо и налево. Особо подчеркиваю: смертная казнь должна применяться лишь в исключительных случаях. При этом не должно быть ни малейших сомнений в том, что обвиняемый виновен.

Речь не идет о том, что сегодня вынесен смертный приговор, а завтра приведен в исполнение. Безусловно, процедура должна быть выписана таким образом, чтобы исключить какие бы то ни было ошибки. Исполнение приговора должно быть отсрочено.

— А что делать с международными обязательствами Украины? Перед той же ПАСЕ.

— Позиция Компартии на этот счет проста: в первую очередь мы имеем обязательства и несем ответственность перед нашими избирателями, которым мы должны обеспечить защиту и справедливость. А с международными обязательствами как-нибудь разберемся.

— Некоторые ваши оппоненты апеллируют к тому, что имеется решение Конституционного Суда Украины о неконституционности применения смертной казни. Соответственно даже если Верховная Рада примет предложенный коммунистами законопроект, он также может быть признан не отвечающим Конституции.

— Во-первых, замечу, это позиция не моих оппонентов, а лиц, выступающих оппонентами народа, который требует возврата смертной казни для совершивших особо тяжкие преступления.

Во-вторых, учитывая, как у нас отправляется правосудие, я ничего не исключаю — может быть все. Конституционный Суд может обнаружить несоответствие Основному Закону. А может и пересмотреть свое прежнее решение.

Что же до упомянутого решения КСУ, то действительно в декабре 1999 года этот орган посчитал применение смертной казни в Украине таковым, что не отвечает украинской Конституции. Вот оно у меня — решение №11-рп/99 от 29 декабря 1999-го.

При том что в Основном Законе нет непосредственных оговорок относительно применения или неприменения такого вида наказания, как смертная казнь. Поэтому, вынося решение, судьи пошли путем так называемого, цитирую, «системного з'ясування конституційного змісту» положений целого ряда статей Конституции, в которых речь идет о правах человека и гражданина.

Я процитирую, чтобы было понятно, чем обосновывали судьи свое решение: «Виходячи з того, що Україна є соціальною, демократичною і правовою державою (стаття 1 Конституції України), в якій життя і здоров'я, честь і гідність, недоторканність і безпека людини визнані найвищою соціальною цінністю (стаття 3 Конституції України), смертна кара як вид покарання має розглядатись як така, що не узгоджується з зазначеними положеннями Конституції України...

Смертна кара як вид покарання суперечить також статті 28 Конституції України, відповідно до якої «ніхто не може бути підданий катуванню, жорстокому, нелюдському або такому, що принижує його гідність, поводженню чи покаранню». Названа стаття відтворює положення статті 3 Конвенції про захист прав і основних свобод людини 1950 року...

Верховна Рада України в Законі України «Про приєднання України до Статуту Ради Європи» підтвердила відданість України «ідеалам та принципам, які є спільним надбанням європейських народів». У листі Голови Верховної Ради України до Конституційного Суду України зазначається, що після вступу України до Ради Європи «Україною послідовно здійснюються кроки, спрямовані на виконання взятих на себе зобов'язань, пов'язаних із членством в цій організації, які містяться у «Висновку Парламентської Асамблеї Ради Європи №190 (1995) щодо заявки України на вступ до Ради Європи» (Страсбург, 26 вересня 1995 року). До цих зобов'язань належить і заборона смертної кари як виду покарання».

Скажите, обязательства, принятые Украиной перед ПАСЕ, это что, положения украинской Конституции? Нет. Но, как видим, КСУ руководствуется этим обстоятельством при вынесении своего решения. И этот тезис об украинском членстве в ПАСЕ проходит по всему тогдашнему вердикту Конституционного Суда (показывает отмеченные маркером цитаты. — С. Л.). На мой взгляд, это свидетельствует о том, что данное решение подгонялось под политический заказ.

Или возьмите цитированные выше абзацы, где КСУ апеллирует к тому, что Украина — правовое государство, что жизнь и здоровье человека являются высшей социальной ценностью. Я совершенно с этим согласен. Но при чем тут применение такого вида наказания, как смертная казнь? Кто предлагает применять смертную казнь в неправовом порядке? Никто. И если уж КСУ позволил себе ссылки на опыт т. н. развитых демократических стран, то и я вправе переспросить: в США разве не декларируется примат прав человека, защита жизни, здоровья, достоинства гражданина? Но тем не менее такой вид наказания, как смертная казнь, в Америке применяется.

К сожалению, решения КСУ нередко носят конъюнктурный характер. И тому масса примеров — и в прошлом, и в настоящем. Мы были свидетелями, когда судьи два президентских срока Кучмы посчитали за один. Судьи КСУ у нас подменяли собой Верховную Раду и вносили изменения в Конституцию, как это произошло в ситуации с ревизией политреформы. Конституционный Суд то принимал решения о необходимости строгого и неукоснительного исполнения правительством законов о выплатах льготникам, а то вдруг решал, что Кабмин вправе выполнять законы на свое усмотрение.

В 1999-м решение КСУ тоже принималось на фоне довольно бурных дискуссий относительно допустимости или недопустимости смертной казни. Тогда у всех на слуху было дело серийного маньяка Оноприенко. В марте 1999-го суд вынес ему смертный приговор. И общественность требовала казнить этого нелюдя. И, на мой взгляд, справедливо требовала. А политики спрятались за решение Конституционного Суда. Этот подонок, лишивший жизни 52 человека, жив до сих пор. Иногда в некоторых СМИ еще и публикуются интервью с ним, где он словоблудит о философских материях.

— В феврале 2000 года, опираясь на указанное решение КСУ, Верховная Рада приняла закон «О внесении изменений в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Исправительно-трудовой Кодексы Украины», в которых смертная казнь как вид уголовного наказания была заменена на пожизненное лишение свободы. А уже в январе 2011-го КСУ постановил, что замену смертной казни на пожизненное заключение следует понимать, как смягчение уголовной ответственности, имеющее обратное действие. Т. е. эта норма распространялась на всех лиц, которым ранее были вынесены смертные приговоры (если приговор не был выполнен). В Конституции Украины есть норма, запрещающая принятие законов, сужающих ныне существующие права граждан. Не входит ли и ваш законопроект — о возврате смертной казни — в противоречие с этим положением Основного Закона?

— По нашему глубокому убеждению — нет.

Конечно, те, кто смотрит с колокольни Оноприенко и им подобных, очевидно, будут разглагольствовать о «посягательствах на права человека», о «сужении прав граждан».

Мы, коммунисты, считаем, что посягательство на права граждан, подчеркну — добропорядочных, законопослушных граждан, произошло в тот момент, когда было принято решение сначала о моратории на применение смертной казни, а затем и отказ от такого вида наказания. Мы исходим из того, что добропорядочные, законопослушные граждане имеют право на защиту. А смертную казнь рассматриваем как один из эффективных инструментов такой защиты, как дамоклов меч, который всегда будет висеть над негодяями, замышляющими черное дело.

С другой стороны, это право граждан на справедливость. Украинские граждане в подавляющем большинстве считают смертную казнь справедливой мерой наказания для извергов рода человеческого. И коль уж (согласно классическим понятиям о праве) законы есть выражение воли общества, то мы считаем, что общественные представления о справедливости той или иной меры наказания должны быть в законах отображены.