Убийцы Оксаны Макар могут быть казнены

Сколько тайн скрывается за кулисами Верховной Рады, Кабмина, Администрации Президента! Причем таких тайн, которые прямо влияют на жизнь каждого из нас. Серия статей о Тайнах Печерского двора, ранее скрывавших фальсификации по вопросу двойного гражданства и прятавших за кулисами истинных инициаторов повышения пенсионного возраста, сегодня дополняется статьей о ранее неизвестных фактах фальсификаций, благодаря которым ныне обеспечено право на жизнь для садистов и убийц.

По Украине прокатилась волна возмущения, ярости, отчаяния, когда стали известны подробности смерти девушки из Николаева. Несколько отморозков, надругавшись над ней, задушили её (как потом оказалось, не до смерти), а затем вынесли на стройплощадку, обложили горючими материалами и подожгли. Брошенное в огонь тело удержало в себе жизнь, и за спасение Оксаны Макар боролись лучшие специалисты. Увы, чуда не свершилось – не просто обгоревшее, а частично сожженное тело было настолько травмировано, что, по словам сухих медицинских заключений, травмы были несовместимы с жизнью.

Оксана умерла в муках, общество закономерно обратило свой гнев на убийц, и последовали вполне ожидаемые призывы казнить преступников. И такие призывы можно понять – совершившие такое злодеяние сами вычеркивают себя из числа людей. Не зря же на Руси подобных преступников всегда называли нЕлюдями. А в просвещенной Европе еще в XIX веке один из философов, размышляя о сохранении смертной казни, произнес: «Вы против насильственного лишения человека жизни? Я тоже. Но пусть это сначала осознают господа убийцы».

Надо сказать, что украинское общество в большинстве своем было против отмены смертной казни. Да и сейчас сторонники толерантности и гуманизма в отношении убийц находятся в явном меньшинстве. И причина тому – не желание мести, и даже не экономические факторы (хотя, согласитесь, цинично выглядит ситуация, когда на налоги законопослушного гражданина содержится убийца, лишивший жизни близкого этому гражданину человека – причем это содержание должно обеспечиваться «по европейским стандартам»). В нашем менталитете понятия «совесть» и «справедливость» всегда доминировали над такими понятиями, как право, «цивилизованность» или «европейские ценности». И вполне объяснимо, почему большинство из нас считают несправедливым, когда такие маньяки, как Ткач или Оноприенко продолжают жить, видеть солнце, а их невинные жертвы – покоиться в земле.

Тогда почему в нашем государстве смертная казнь отменена (якобы – но об этом ниже), если общество против этого? Ведь в демократическом обществе государство – не священная корова, не предмет поклонения и не какая-то высшая ценность, а МЕХАНИЗМ реализации обществом своих интересов. Тогда почему интересы общества и государства разные? В данном случае – в вопросе наличия или отмены смертной казни. А ответ прост – в данном случае украинское государство отражает и защищает позицию вовсе не украинского общества.

Ведь сама идея отмены смертной казни, будучи неприемлемой для украинского общества, привнесена извне и навязана ему. И сделано это было в контексте приобщения к «европейским ценностям» (модный тренд 90-х годов, ныне заменённый «европейской интеграцией»). Да, отмена смертной казни в Украине – это требование Совета Европы, реализованное (якобы – но об этом ниже) украинской элитой. По европейским представлениям, существование смертной казни – это недемократично, негуманно и неприемлемо для цивилизованного общества. Хотя почему-то США, где смертная казнь существует и осуществляется разными способами (от смертельной инъекции до электрического стула), никто не считает недемократическими и нецивилизованными.

Надо сказать, что украинское государство в 90-е годы подвергалось со стороны европейских структур жесткому прессингу, и требования «приобщиться к европейским стандартам» подкреплялись весьма убедительными аргументами – вроде угроз ограничить «продвижение в Европу», применить санкции и т.п. Поэтому государство (в лице тогдашних правительства и Президента) активно способствовало реализации европейских требований об отмене смертной казни. Проблема была лишь в том, что украинское общество было против такой отмены, а в Верховной Раде в то время было достаточное количество депутатов, более склонных в этом вопросе прислушиваться к мнению избирателей, а не Президента и Правительства. А потому законопроекты об отмене смертной казни были «непроходными».

Коллизия эта создавала явные неудобства евроинтеграторам, и они искали обходные пути для выполнения европейских требований. Одним из таких обходных маневров стало использование Конституционного Суда. 29 декабря 1999 года эта инстанция приняла решение, согласно которому статьи Уголовного кодекса, предусматривающие наказание в виде смертной казни, были признаны неконституционными.

Но проблема была в том, что Конституционный суд мог признать неконституционными отдельные статьи Уголовного кодекса, но не саму смертную казнь. А потому европейцы отнеслись к этому «законодательному суррогату» весьма скептически. В их понимании отмена смертной казни должна была быть осуществлена в виде Закона. Причем не всякого закона, а стандартно принимаемого в Европе. А таковым был Закон о ратификации Протокола № 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод. Именно этот Протокол и предусматривает отмену смертной казни. Так что без его ратификации в Верховной Раде, в любом случае, было не обойтись.

Не стоит ворошить прошлое и вспоминать, как организовывалось убеждение депутатов поддержать ратификацию Протокола № 6. Но результат был налицо – 22 февраля 2000 года Верховная Рада 228 голосами приняла Закон о ратификации Протокола № 6, и смертная казнь в Украине была, якобы, отменена. Почему «якобы»?

Автор этих строк, будучи в то время депутатом Верховной Рады, не считал возможным голосовать за отмену смертной казни. И публично отстаивал свою позицию. Во время голосования я не взял слово и не обосновал свою позицию только потому, что в день голосования в составе делегации находился в Берлине и физически не мог этого сделать. Каково же было мое удивление, когда вернувшись в Киев и ознакомившись с результатами поименного голосования, я вдруг узнал, что мой голос был отдан «За»!

Ради интереса просмотрел список далее… и был шокирован. Оказалось, что из 228 депутатов, проголосовавших за отмену смертной казни, шестеро в этот день были в Берлине! И как впоследствии оказалось, еще один – в Бухаресте. Таким образом, реально за отмену смертной казни физически могли проголосовать не более чем 221 депутат (для принятия решения нужно не менее 226 голосов). То есть в соответствии с регламентом Рады закон об отмене смертной казни не был принят, должен был быть снят с рассмотрения, и повторно мог быть вынесен на голосование только после решения Рады о его новом включении в повестку дня. Но вопреки всему, Украина получила отмену смертной казни – исключительно в результате фальсификации результатов голосования.

Как же была осуществлена эта фальсификация? Здесь следует дать некоторые пояснения. Депутаты осуществляют голосование с пульта на рабочем месте в сессионном зале, куда вставляется индивидуальная электронная карточка, позволяющая системе голосования идентифицировать депутата. Без вставленной карточки система покажет депутата, как отсутствующего и не сможет учесть его голосование. В то время карточки хранились у депутата лично, и моя карточка была со мной в Берлине.

Но в секретариате у каждого депутата хранится дубликат электронной карточки, который при необходимости (забыл, утерял и т.п.) может быть выдан депутату по его ЛИЧНОМУ письменному заявлению. Совершенно очевидно, что дубликаты карточек отсутствующих депутатов были изъяты и использованы для фальсификации результатов голосования. Так же совершенно очевидно, что ни один чиновник из Секретариата не мог самочинно пойти на такое нарушение без команды со стороны руководства Парламента. По-видимому, неутешительный прогноз по результатам голосования об отмене смертной казни заставил «евроинтеграторов» заблаговременно установить в зале похищенные карточки…

Что было делать в такой ситуации? Автор этих строк сразу же направил депутатское обращение тогдашнему спикеру Ивану Плющу с требованием учесть факт фальсификации при решении вопроса о возможности введения в действие сфальсифицированного закона об отмене смертной казни. Каюсь, не смог удержаться от ехидства, и в этом обращении написал спикеру, «что в день голосования мы находились в немецком бундестаге, а принимая во внимание, что депутаты Верховной Рады Украины не голосуют в германском бундестаге, наши голоса не могут быть засчитаны в поддержку закона об отмене смертной казни». Реакция спикера последовала незамедлительно: через несколько дней сфальсифицированный закон, подписанный Иваном Плющем, был опубликован в «Голосе Украины» и официально вступил в силу.

Депутатские обращения с требованием - принять меры для пресечения фальсификации - гуляли по кабинетам Парламента и порождали лишь пустые отписки… А в Страсбург шли бодрые рапорты о приобщении Украины к еще одной «европейской ценности»…

В какой-то мере фальсификацию «евроинтеграторов» можно было понять: в то время в апогее находилось «дело Гонгадзе», на Крещатике буйствовала акция «Украина без Кучмы», а в кресло Премьера уже был усажен Виктор Ющенко, готовый наследовать президентский пост в случае отставки действующего Президента. Так что Леонид Кучма тогда стремился показать дирижерам протестов что и он принимает «европейские ценности», и смертную казнь отменил, как того хотели адепты «евроинтеграции» и поддерживающие их протестанты.

Следует напомнить, что Конституция Украины четко предусматривает, что голосование осуществляется депутатом лично. А в случае нарушения процедуры рассмотрения и принятия закон может быть признан неконституционным. Поэтому вполне закономерно, что вскоре в Конституционный суд поступило обращение группы депутатов с требованием признать закон о ратификации Протокола № 6 неконституционным. Причем составлено обращение было так, что Конституционный суд НЕ МОГ НЕ ПРИЗНАТЬ этот закон неконституционным.

Тут следует сделать некоторое отступление. Дело в том, что незадолго до ратификации Протокола № 6 Верховная Рада в первый раз ратифицировала Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств (Закон № 1350-XIV), причем в такой редакции, которая имплементировала в Украине европейские стандарты культурно-языковой политики, вследствие чего русский язык де-факто приобретал официальный статус.

Это вызвало такое яростное противодействие националистов, что они, проиграв в парламенте, бросились в Конституционный суд. И он отменил эту Хартию – на притянутом «за уши» основании, что Закон о ее ратификации неконституционен, поскольку в соответствии с действующим на то время законодательством был подписан спикером, а не Президентом. Как и все прочие законы о ратификации международных договоров. (Ныне Европейская хартия региональных языков действует в усеченном виде, после повторной ее ратификации 15 мая 2003 года).

И вот в Конституционный суд поступило еще одно обращение, один к одному соответствующее обращению по Хартии, где слова «Европейская хартия» были заменены словами «Протокол № 6», плюс представлены документы, подтверждающие факт отсутствия в Украине депутатов, якобы, проголосовавших за отмену смертной казни.

Ни один, даже самый коррумпированный суд не может принять диаметрально противоположные решения по идентичным делам, причем текстуально совпадающим. Плюс еще подписанные руководством парламента приказы о командировке в Берлин депутатов, якобы, проголосовавших за отмену смертной казни. Причем сослаться на то, что депутаты приказ не выполнили и в Берлин не поехали, было невозможно – визит осуществлялся по программе Фонда Фридриха Эберта и им же финансировался, деньги были потрачены, и утверждать, что поездки не было – значит, обвинить немецких чиновников в казнокрадстве. А это было бы себе дороже.

Понятно, что признать очевидное и постановить, что закон о ратификации Протокола № 6 неконституционен, Конституционный суд обязан был, если бы он руководствовался юридическими нормами и своими собственными решениями, но он не мог это сделать по политическим причинам. Но если отказать – то как быть, в этом случае, с обвинениями в коррупции, профнепригодности или политической ангажированности судей? Ведь принятие диаметрально противоположных решений по аналогичным делам, причем текстуально совпадающим – ни к какому другому мнению о судьях просто не могло привести.

Но Конституционный суд героически справился с этой задачей. Если отбросить юридическую шелуху, то его постановление звучало примерно так: мы не верим официальным документам Верховной Рады, заверенным его печатями (о командировке депутатов), а проверять мы их не обязаны. А потому мы вообще не будем рассматривать это обращение. Этакое политико-правовое напёрсточничество КС с его бегством от неудобного обращения в кусты…

Впрочем, не стоит весь вопрос сводить к решению Конституционного суда – он всего лишь одно из звеньев системы, организовавшей и осуществившей фальсификацию и защитившей ее результаты, благодаря которой смертная казнь в Украине отменена. Якобы отменена. Причем эта фальсификация оказалась нужной не только украинским «евроинтеграторам», но и европейцам. По крайней мере, когда автор этих строк при личной встрече с докладчиками Мониторингового комитета ПАСЕ Ханой Северинсен и Ренатой Вольвенд донес до них данную информацию, это не вызвало у них никакой реакции, кроме желания поскорее закончить встречу…

Да, пока фальшивка об отмене смертной казни имеет ряд сторонников. И потому изображается ими настоящей и даже действует. Но подобно тому, как фальшивые монеты никогда не станут настоящими и до поры-до времени могут использоваться лишь в силу заинтересованности фальшивомонетчиков, либо неискушенности населения, отмена смертной казни в Украине будет действующей до тех пор, пока власть будет заинтересована в этом вранье, а общество не будет информировано о реальной ситуации с отменой смертной казни. Точнее, с тем враньем и фальсификациями, которые нагромождены вокруг истории с отменой смертной казни в Украине. И благодаря которым, эта отмена пока действует.

Ныне обществом поддерживается идея о необходимости возврата к смертной казни за резонансные и особо циничные преступления. У всех ведь на памяти дела чиновников и мажоров, безнаказанно давящих людей на пешеходных переходах, сбивающих их за рулем роскошных иномарок и скрывающихся с места преступления, убивающих своих жертв на глазах жены и малолетнего ребенка и… избегающих наказания.

А по мнению автора, смертная казнь должна быть неизбежной для нЕлюдей (т. е. тех, кто своими действиями сам поставил себя вне человеческого общества) – заживо сжигающих свои жертвы, мученически лишающих их жизни, умышленно убивающих ребенка или беременную женщину. Так же как и для террористов, или для убийц милиционера при исполнении последним своих обязанностей.

Зачем написана эта статья? Не только для того, чтобы подтвердить старую истину о том, что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Куда важнее, что предпринимаемые ныне попытки восстановить смертную казнь (обреченные на провал и более похожие на предвыборный пиар) могут принести плоды, только если эту проблему рассматривать в контексте признания и устранения фальсификаций, осуществленных при ратификации Протокола № 6. Ведь даже в случае, если смертная казнь будет восстановлена парламентариями в Уголовном кодексе, то все равно будет действовать норма международного договора (т.е. Протокола № 6) об отмене смертной казни, которая имеет приоритет перед национальным законодательством.

А доказательной базы совершенных фальсификаций – более чем достаточно. Все документы, подтверждающие факт фальсификаций при голосовании вопроса об отмене смертной казни, наверняка, должны были сохраниться и в архиве Верховной Рады, и в архиве Конституционного суда. Есть они и в архиве автора. Дело за желанием законодателей реально очистить от одной из фальшивок фундамент украинской государственности. И снять при этом препятствия для заслуженного наказания убийц Оксаны Макар.

Депутат Верховной Рады Украины ІІ и ІІІ созывов

Владимир АЛЕКСЕЕВ