Анатолий Шарий. Мы не пашем, не сеем, не строим…

Дядя Степа умер. Сначала он застопорился в звании старшего лейтенанта, через пару лет его выгнали на копеечную пенсию, а потом он скончался от своей ненужности. Такие не нужны. Зачем нам честные и порядочные? Нам все более выдумщиков хитрых подавай, тех, кто умеет «потерять», затереть ненужное заявление. Тех, кто умеет игнорировать проблему, требующую разбирательства. К сожалению, в органах внутренних дел таких людей все больше. Если у вас проблема, обокрали, к примеру – не торопитесь нести заявление в РОВД. Подумайте хорошенько – стоит ли к потере имущества присовокуплять еще и абсолютно бессмысленную потерю времени? Вы ведь не считаете, будто кража эта побудит кого-то что-то делать, пускать собак по следу, в ночных засадах просиживать?

Как-то раз пришлось наблюдать интересую картину в Печерском Райотделе. Папа привел сына лет десяти. У сына в переходе отняли мобильный телефон. Днем отняли. Грабеж произошел за полчаса до прихода зареванного мальчика и его разгневанного родителя к правоохранителям. Стоит парочка на входе, у вертушки. Ждет. Никто не выходит. Дежурный отвечает лениво – «сейчас выйдут к вам, не волнуйтесь». Проходит еще полчаса. И еще полчаса. Мальчик уже успокоился. И предлагает папе уйти. У самого папы на мобильный десяток вызовов пришло. Ему, видать, на работу пора – на улице полдень.

Наконец кто-то к потерпевшим выходит. Начинает задавать вопросы прямо в коридоре. Я сам стою, и ожидаю, пока выйдут ко мне. Мы с папой и мальчиком без мобильника в одинаковом положении, разве что я вызван, как свидетель, а они пришли по своей воле. Для того чтобы понять - чем закончилась история с мобильником, не обязательно быть прорицателем. Ничем она не закончилась. Новый телефон мальчику купят, а урод, ограбивший школьника, следующего школьника ограбит. И будет грабить, расцветая от чувства безнаказанности, до тех пор, покуда не попадется с поличным. Покуда не уснет с украденным телефоном прямо на месте преступления. А на такого заснувшего повесят еще восемьдесят семь грабежей, ну и прошлогоднее убийство до купы.

Вспомните резню, приключившуюся 9 ноября возле метро «Левобережная». Неизвестный тогда зарезал мужчину, и тяжело ранил девушку – случайную свидетельницу. Судя по тому, что преступление выглядело абсолютно немотивированным, в прессе появились предположения о психически больном маньяке. Появились также приметы убийцы:  «Это высокий мужчина, около 1 метра 85 см, лысый, с квадратным лицом. Был одет в темную куртку и спортивные штаны».  Вот показания пострадавшей девушки: «Мужчину, который меня ударил, я не запомнила. Знаю только, что он был здоровенный, и одет в темную дутую куртку».

И вот 15-го числа появляется на одном из телеканалов новость о том, что убийцу поймали. Им оказался Евгений Тимченко, ранее судимый беглец из колонии. Покуролесил в столице солидно – совершил 9 грабежей. Однако в убийстве сознавать не желает ни в какую. Показывают самого Евгения – приятный молодой человек, с ВОЛОСАМИ на голове. Улыбается, говорит, что попался смешно. Еще через день массово публикуется фото задержанного в прессе – уже постриженного под насадку. Но не лысого при этом. Рецидивист, совершивший 9 разбоев, должен остаться в тюрьме навеки. Но он ли зарезал несчастного на Левобережной, или локомотив-Тимченко прицепит на себя вагон кровавой резни, тем самым предоставляя правоохранителям возможность отрапортовать о раскрытии, а реальному убийце - возможность убивать дальше?

О том, как расследуются преступления в Украине, я теперь осведомлен на собственном опыте. 15 сентября мне на телефон с прямого одесского номера позвонили, и предупредили – если я не сделаю кое-чего, то меня убьют. В тот же вечер я отнес заявление в СБУ, а спустя некоторое время моей историей заинтересовался Анатолий Могилев, и я накатал еще одно заявление на имя Министра внутренних дел. 

Служба Безопасности Украины очнулась 3 ноября, то есть, спустя 48 дней с момента подачи заявления. Тем самым, рыцари плаща и кинжала продинамили ВСЕ сроки, предусмотренные законодательством. Хоть как-то они обязаны были известить меня в десятидневный срок. По-видимому, чекисты с удовольствием «бумажку» потеряли бы, да вот беда – слишком дело шумным оказалось. Потому придумали люди с Владимирской, 33, весьма необычный и даже где-то остроумный ход. Они прислали мне отписку о том, что мое заявление перенаправлено в Генеральную прокуратуру, и подписали листочек… 23 сентября! Типа, недели не прошло, как тут же были приняты меры. Одного СБУшники не учли – штампа на почтовом конверте. Штамп их и выдал с потрохами – 3.11.10. Не стать нашим чекистам Штирлицами. Спалятся на первом же пустяковом задании. 

С заявлением, на котором поставил резолюцию Глава МВД, все поначалу вышло очень даже оперативно и солидно. Меня пригласили в ГУБОП, попросили еще раз изложить факты, и перенаправили бумагу в УБОП Киева. После этого меня пригласили в РОВД по месту прописки. В райотделе молодой следователь очень тщательно подошел к вопросу. Он расспрашивал, выспрашивал, и потряс меня тем, что возжелал узнать – в каком месте Украины я находился, когда произошел звонок. Ну, думаю – настоящие спецы. Неужели по спутнику будут определять местонахождение негодяев, посмевших угрожать журналисту?

Милиционеры собрались у компьютера, и начали мы вместе думать – на каком участке Житомирской трассы находилась машина, в которой я ехал. Думали-гадали-вспоминали, и ткнул я пальцем в населенный пункт Любар. Здесь! Распечатали правоохранители карту, отметили там место предполагаемого нахождения машины. Я расписался, и ушел. Выглядели милиционеры весьма радостно. Наверное, близкому разоблачению злоумышленников радуются, - решил я.

А потом пришло мне еще одно письмо. Письмо, заставившее меня сначала расхохотаться, а потом глубоко задуматься над вопросом – ЗАЧЕМ НАМ ВООБЩЕ НУЖНЫ СИЛОВЫЕ СТРУКТУРЫ? На бумаге, завизированной Замом Начальника Главного Управления Уголовного розыска в г. Киеве было начертано следующее:

«03.11.10 на основании собранных материалов в порядке ст. 97 УПК Украины Соломенским РУ ГУМВД Украины города Киева обращение направлено в Любарское РО УМВД Украины в Житомирской обл».

Разве это не гениально? То есть, если бы я проезжал по трассе мимо села с населением в 50 человек и с одним участковым, то заявление перенаправили бы ему. Думай сам, участковый, на кого бумажку спустить.  Если есть у тебя сторожевой пес Бобик, спускай на него. Так и пиши: «В соответствии со статьей 97 УПК Украины спускаю заявление на будку моего верного милицейского пса Бобика».

Ну, разъясните мне, недалекому – зачем нам нужны такие следователи, дознаватели, опера? «Шоб було»? Так если бы оно «було» бесплатно – это одно дело, но ведь финансирование МВД происходит хотя и далеко не в полном объеме, но все же исчисляется миллионами. Возможно, стоило бы Украине иметь лишь патрульно-постовую службу, тех, кто может схватить преступника по горячим следам. Я НЕ ВЕРЮ в раскрытия, я не верю в то, что следователи, мечтающие лишь о том, чтобы грамотно отфутболить заявление, способны расследовать что-либо до конца бесплатно.

Платно – дело другое, но в таком случае, господа правоохранители, не следует ли отказаться от бюджетного финансирования вовсе, и перейти на коммерческие взаимоотношения с народом? Заплатил – нашли преступника, не заплатил – не нашли. Можно, конечно, возразить, что при таком подходе какая-нибудь бабушка или дедушка не сможет добиться расследования кражи у нее последних ста гривен… А сегодня разве может простой человек добиться такого расследования? На моем заявлении стояла резолюция Министра МВД, что не помешало стражам законности отправить бумаженцию с глаз долой в Житомирскую область.

Каждый человек должен жить с труда. Или, если дедушка оставил пару миллионов – с процентов. Не пахать, не сеять, не строить, и при этом получать жалование нельзя. Особенно – в нищей стране. Это противоестественно. Мне искренне жаль, что сегодня малышей пугают милицией. Но, когда я это слышу, я, как покойный дядя Степа, «до ушей»   не краснею…