Каждый год 18 мая в Крыму вспоминают депортацию крымских татар. Характерно, что при этом всякий раз история становится заложником амбиций политиков по разные стороны баррикад. Правда никому не нужна — она слишком опасна для всех.
Отзвучали речи на траурном митинге по случаю 66-й годовщины депортации крымских татар из Крыма. Возложены венки, догорели траурные свечи, приняты очередные резолюции меджлиса с требованиями признать депортацию «геноцидом». Но за информационной шумихой вокруг Дня депортации 18 мая совершенно потерялась другая тема – изолированность крымскотатарской общины от остального населения Крыма. А жаль.
На самом деле, тема обособленности крымских татар не нова. Начиная с возвращения народа из депортации, начавшегося в 1989 году, было немало причин для того, чтобы эта изоляция возникла. Это и страх местного населения перед татарами, от которых никто не знал, чего ждать. Это и сложности первых лет обустройства народа на исторической родине, когда любой митинг с их стороны мог перерасти в акции неповиновения. Это и объективная инаковость крымских татар, ведь, по сути, они – единственная крупная моноэтничная мусульманская группа полуострова.
Но сегодня, по прошествии двадцати лет с момента начала репатриации, можно утверждать, что все эти факторы хоть и важные, но все же не определяющие. Ключевой причине изолированности крымских татар — уже полсотни лет. И дело даже не в депортации.
Краеугольный камень расхождения между крымскими татарами и остальными крымчанами – это тема коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны. Согласно официальной советской версии крымские татары были депортированы из Крыма именно за массовое пособничество гитлеровским оккупантам с 1941 по 1944 годы. Альтернативные версии причин депортации тоже существуют: в их числе – особые виды советского руководства на Крым. Сторонники этих теорий ссылаются и на мемуары шефа советской разведки Павла Судоплатова, который писал об идее реализации на полуострове проекта «Крымской Калифорнии». Если бы этот проект был реализован, современного государства Израиль могло бы и не быть. Точнее – оно бы возникло, но в Крыму.
Согласно задумкам советского руководства «Крымская Калифорния» должна была стать регионом, где могла бы быть реализована идея компактного проживания советских (а возможно и не только) евреев. В обмен на это Советский Союз мог рассчитывать на миллиардные инвестиции со стороны западных держав. Спор шел о том, направлять ли эти инвестиции лишь в экономику полуострова или же и в другие районы СССР, пострадавшие от гитлеровской оккупации. Сталин даже поднимал вопрос о назначении на пост руководителя новой республики Лазаря Кагановича. Но идее не суждено было сбыться – уже к лету 1945-го года советское руководство эту задумку оставило и больше к ней не возвращалось.
В современном Крыму ключевой водораздел, разделяющий крымских татар и славян, проходит именно по теме причин депортации. Большинство крымчан уверено, что депортация – это следствие массового сотрудничества крымских татар с немцами в период оккупации полуострова. Сами татары считают, что коллаборационизм стал лишь предлогом для зачистки Крыма для последующих экспериментов советского руководства.
Изоляция крымских татар – это следствие борьбы двух архимифов о причинах их депортации. Причем, любые попытки перевести разговор в научную сферу наталкивается на противодействие самых разных сил. Это и понятно: любая попытка рационализации мифа неизменно ведет к его разрушению. Если широкая дискуссия докажет, что татары стали жертвами режима, то за этим автоматически последует нравственное оправдание их требований о преференциях по национальному признаку. И наоборот – подтверждение официальной гипотезы о том, что крымских татар депортировали за пособничество врагу, станет приговором для политического руководства этого народа.
В логике мирного времени нет места принципу коллективной ответственности. Но война тем и ужасна, что во время неё любая страна живет по иным законам. И кто бы что ни говорил, но принцип «народ-изменник» автоматически оправдывает депортацию как метод. Другое дело, что ясность в вопросах истории должны ставить ученые, а не политики. Но пока депортация продолжает быть инструментом политических спекуляций самых разных сил, то нечего и надеяться на профессиональную дискуссию о её причинах.
Теоретически, развести темы тотального коллаборационизма и депортации крымских мусульман мог бы попытаться меджлис – орган национального самоуправления крымских татар. В таком случае у них были бы определенные аргументы в пользу своей теории. С одной стороны, в рядах Красной Армии крымских татар было больше, чем на стороне вермахта. С другой стороны, среди каждого народа, оказавшегося в годы войны на оккупированной территории, находились изменники, готовые перейти на сторону врага.
Но со стороны меджлиса стремления инициировать широкую дискуссию на эту тему не было и нет. В своей повседневной политической деятельности руководство крымских татар активно использует такие мифы, как «тотальная необеспеченность землей», «самозахваты как способ восстановления исторической справедливости» и т.д. Возможно, что для меджлиса перевод любого мифа в область рационального знания воспринимается как потенциальная угроза их политическому настоящему.
В отношении самих крымских татар к событиям 1941-1945 гг. есть моменты, внушающие надежду. Среди этого народа не наблюдается ни малейших попыток оправдать коллаборационистов. В преддверие 65-й годовщины Победы на полуострове крымские татары чествовали память своих героев, сражавшихся с фашизмом. Выходит, что отношение к Великой Отечественной войне может стать одним из отправных пунктов для сближения, которого так недостает в крымском обществе. А, значит, вопрос лишь в том, когда будет разрушено монополия политспекулянтов на толкование истории.
Павел Казарин
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
