В КРЫМУ ТОЖЕ ЕСТЬ СВОЯ ХАТЫНЬ

«Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. Всю «черную» работу делали предатели из числа крымских татар. Тетю Юрия Михайловича привязали к кровати, а ее восьмимесячного ребенка, как тряпку, кинули в огонь. Женщина кричала до тех пор, пока на нее не обрушилась горящая кровля. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских «добровольцев» отправили через Бахчисарай в Октябрьское.

Не ищите значения слова «Лаки» в топонимических словарях – его там нет; такого населенного пункта, как село Лаки, не найдете на современных картах. В Лакской долине царит мёртвая особенная тишина. Ни шелохнется травинка, ни пропоёт птичка, ни залает собака. Только преследует дикий, удушающий запах крапивы и щавеля. О чем молчат выжженные солнцем меловые горы? Почему дикими кровавыми маками заросло поле? Почему поросла травой заброшенная церковь? Откуда эта тишина? О чем молчат усыпавшие долину кроваво-красные маки? Где жители? Куда делись прихожане?

Трудно поверить, что когда-то тут кипела жизнь. Издавна жили здесь потомки славных «листригонов». Была в этих местах между горами Татар-Ялта и Ай-Илья частица древней Эллады. Не только синее небо, крутые скалы вдали, зеленые склоны гор и воздух, искрящийся солнцем, роднили эту землю с Элладой. Под защитой горы святого Ильи с незапамятных времен жили греки, потомки феодоритов – жителей православного княжества Феодоро, до последнего бившихся с турецкими захватчиками.

В районе Лаки обнаружены следы двух небольших поселений VI-VII веков. Греки редко покидали свои любимые Лаки. А что им было делать за их пределами, если плодородная долина давала всё необходимое для жизни: на лугах пасли скот, под солнцем вызревал виноград, а местный табак славился на всю Тавриду... В окрестностях села сохранились остатки церкви Святой Троицы, возведенной еще в начале XV века; рядом кладбище, могилы жителей Лаки из семей Спаи, Лели, Арваниди, древняя могила 1362 года. Тихо и мирно текла жизнь села Лаки. Самым крупным событием начала ХХ века стало построение в 1904 году каменного в византийском стиле храма Св. Евангелиста Луки.

23 марта 1942 года в тихое село Лаки пришла беда. Историк Пантелеймон Кесмеджи в книге «Греки Крыма» приводит слова командира Бахчисарайского партизанского отряда Михаила Андреевича Македонского (ставшего затем командиром Южного соединения партизанских отрядов Крыма). Он рассказывает, что его отряд своим существованием был обязан жителям Лаки, которые оказывали партизанам помощь едой, одеждой, а в морозы устраивали на постой. Вокруг было много других сел, но в каждом из них жили хотя бы несколько предателей, а в Лаках – ни одного. Каратели решили стереть Лаки с лица земли. Были разрушены и сожжены все дома, склады, ферма, клуб. Каратели не смогли разрушить до основания только храм.

Свидетелем уничтожения непокорной деревни был Юрий Михайлович Спаи, племянник Николая Константиновича Спаи, разведчика Карасубазарского партизанского отряда, выполнявшего особые поручения центрального штаба. Тогда, в 1942-м, он был тринадцатилетним мальчиком. «Когда фашисты разгромили партизанский отряд, те, кто остался жив, пришли в нашу деревню. 23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы – крымские татары из карательного батальона, – рассказывал Юрий Спаи. – Всех жителей собрали перед сельсоветом, обыскали. Видимо, оккупантам поступил донос, так как, несмотря на то, что ничего подозрительного они не нашли, в сторону сразу же отогнали более тридцати мужчин. Среди них были мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошел и спросил: «Дядя Митя, а вы чего здесь?» А он мне по-гречески, чтобы не поняли стоящие рядом предатели из числа крымских татар, ответил: «Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел». Такое забыть нельзя...»

Другая свидетельница, свояченица председателя совхоза Владимира Лели, 90-летняя Екатерина Лели рассказывала об этом событии так: «Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. Всю «черную» работу делали крымско-татарские пособники фашистов. Тетю Юрия Михайловича привязали к кровати, а ее восьмимесячного ребенка, как тряпку, кинули в огонь. Женщина кричала до тех пор, пока на нее не обрушилась горящая кровля. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских «добровольцев» отправили через Бахчисарай в Октябрьское. Во всех окрестных деревнях оккупанты выбирали старосту и заставляли местных жителей вооружаться против партизан. Но в селе Лаки все как один наотрез отказались выбирать старосту и воевать против своих. Нам угрожали: если не возьмем в руки оружия против партизан – нас сожгут. И в марте 1942 года фашисты и их холуи взяли село в окружение. Заходили в каждый дом и давали команду: «Оставить открытыми двери и окна! Всем собраться у магазина! С собой ничего не брать!»

Каратели нагрянули в четыре часа утра. Партизаны, как обычно, пришли ночью за продуктами и уйти не успели. Их взяли в плен. Среди них был и мой муж. Много погибло мужчин из семей Спаи, Дузовых, Берберов. И вот один из оккупантов начал читать список, называя фамилии партизан. Если не было мужа – жену расстреливали. В ту ночь не было Владимира. Из толпы отделили его жену Марию с грудным ребенком на руках. Ее расстреляли, а малыша бросили в пламя. Другую женщину вместе с ребенком привязали к кровати и подожгли. Но она не выдала своего брата. Крик этой женщины раздавался по всей долине. Мать Федора Арваниди была прикована к постели – ее сожгли прямо в доме. Взятых в плен партизан допрашивали, а затем казнили. Но как враги ни издевались, жители Лаки не выдали партизан. Когда моего мужа вели на допрос, он схватил одного из карателей за горло и задушил. За это тут же получил нож в спину. После допроса полуживых партизан бросили в подвал, облили бензином и подожгли. В селе уже полыхали огнем все дома. Стариков и женщин с детьми пешком погнали в Бахчисарай.

За годы оккупации в Бахчисарайском районе были уничтожены все греческие колонии – более двадцати сел. Расстреляны тысячи человек. В память о всех погибших в годы Второй мировой православные священники 23 марта ежегодно служат панихиду на пепелище села Лаки. В мае 2004 года на средства греческой общины в Лакской долине был установлен обелиск невинно убиенным, а в 2005 году открыт мужской православный монастырь. На гранитной плите много свободного места – сюда будут вписывать фамилии по мере того, как их установят поисковики.

Над главным входом храма Св. Евангелиста Луки – дата «год 1904» и надпись на новогреческом, слова Христа Спасителя: «Придите (ко мне) все труждающиеся и обремененные и я упокою (вас)». Внутри храма видны остатки фресковой росписи: изображения святых евангелистов едва различимы. В храме растет трава и вьют гнезда птицы. На сложенном из кирпичей аналое в центре – икона Спасителя. В алтаре – кирпичный Престол и большой деревянный крест. Естественно, иконостаса нет. Подсвечники – доски с просверленными дырочками, уже изрядно обгоревшие. Рядом со свечами, заботливо укрытыми пленкой на столе, – ящик.

Нигде в Крыму нет храма подобного этому. Он индивидуален не только своей архитектурой. Он индивидуален своим духом. Здесь явно чувствуется пребывание десятков людских душ, чьи тела сгорели в адском огне, разожженном извергами XX столетия, и не были в свое время преданы земле по обычаю предков. Взрывали и жгли в 1942 году фашиcты этот храм, а уничтожить так и не смогли.

Алла Ерошкина, win.ru