Немного правды о репрессиях. К совету "почитать Солженицына"

Поскольку я – не либерал и вести диалог с позиции «Пастернака не читал, но осуждаю» никогда не любил, то я давно уже последовал этому совету, а сейчас хочу поделиться прочитанным. Итак, слово предоставляется А.И.Солженицыну: «Архипелаг ГУЛАГ», первый том, первая глава «Арест», стр. 35-36, описание первых встреченных им «жертв режима».

«Однако сокамерники мои – танкисты в черных мягких шлемах, не скрывали. Это были три честных, три немудрящих солдатских сердца – род людей, к которым я привязался за годы войны, будучи сам и сложнее и хуже. Все трое они были офицерами. Погоны их тоже были сорваны с озлоблением, кое-где торчало и нитяное мясо. На замызганных гимнастерках светлые пятна были следы свинченных орденов, темные и красные рубцы на лицах и руках – память ранений и ожогов.»

Но что же натворили эти «честные сердца», которых Солженицын считает несоизмеримо лучше, чем он сам? Ответ в следующем абзаце.

«Их дивизион на беду пришел ремонтироваться сюда, в ту же деревню, где стояла контр-разведка СМЕРШ 48-й Армии. Отволгнув от боя, который был позавчера, они вчера выпили и на задворках деревни вломились в баню, куда, как они заметили, пошли мыться две забористые девки. От их плохопослушных пьяных ног девушки успели, полуодевшись, ускакать. Но оказалась одна из них не чья-нибудь, а – начальника контр-разведки Армии.»

Напоминаю, что по действующему законодательству такое деяние попадает под статью 131 часть 2 пункт «Б» Уголовного Кодекса Российской Федерации (изнасилование, совершённое группой лиц) и карается отправлением заключением на срок до десяти лет. И никаких исключений для чьих-либо любовниц там не прописано – перед Законом все равны. Я не знаю, какой номер имела аналогичная статья в УК СССР на момент совершения этого преступления и какое именно по ней полагалось наказание – это роли не играет. Перед нами – самое обыкновенное уголовное преступление, которое автор пытается превратить в анекдот «за политику сидел – комсомолку изнасиловал». А мотивы автора следующие:

«Да! Три недели уже война шла в Германии, и все мы хорошо знали: окажись девушки немки – их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие; окажись они польки или наши угнанные русачки – их можно было бы во всяком случае гонять голыми по огороду и хлопать по ляжкам – забавная шутка, не больше. Но поскольку эта была «походно-полевая жена» начальника контр-разведки – с трех боевых офицеров какой-то тыловой сержант сейчас же злобно сорвал погоны, утвержденные им приказом по фронту, снял ордена, выданные Президиумом Верховного Совета – и теперь этих вояк, прошедших всю войну и смявших, может быть, не одну линию вражеских траншей, ждал суд военного трибунала, который без их танка еще б и не добрался до этой деревни.»

Во-первых, здесь нужно отметить примитивную манипуляцию сознанием читателей. «Боевые офицеры» и «тыловой сержант», который к тому же «считает себя» главнее не только командующего фронтом, но даже Президиума Верховного Совета. А под занавес – «военный трибунал», буквально преследующий боевые части. Во-вторых, автор своим творчеством щедро унавоживает почву, на которой потом растут претензии к нашему народу по поводу миллионов изнасилованных немок. Впрочем, об этом – чуть-чуть попозже. Ну и, в-третьих, получается, что автор оправдывает своих сокамерников тем, что они якобы имели право насиловать любых женщин, но здесь нарвались на ту, которая из-за близости к карательным органам оказалась неприкосновенной особой.

Вы представляете эту картину? Насиловать не только немок, что ещё можно было бы обосновать «возмездием» за аналогичные преступления, совершённые их родственниками на русской земле, и не только соотечественниц, которых немцы силой угнали в рабство, что уже выходит за рамки логики, но даже своих же сослуживцев – женщин-военнослужащих Красной Армии. То есть насиловать медсестёр и санитарок, которые вытаскивали их с поля боя и спасали жизни в госпиталях, радистов-шифровальщиков, выполняющих всю работу по передаче приказов и отчётов об их выполнении, штабных писарей и чертёжников, без которых немыслима работа штабов и планирование боевых операций. Как в такой обстановке вообще можно вести боевые действия, не говоря уже о достижении победы? Или автор совсем уж «лженицын», или одно из двух...

Кстати, о немках. Совершенно несекретные приказы (да и как может быть секретным приказ, который должны были соблюдать все солдаты и офицеры) чётко дают понять, что никакие преступления против местного населения не допускались. Не было женщин, которых разрешалось насиловать, а значит, не было и «жертв режима» – были три человека, совершивших самое обычное уголовное преступление, и тот факт, что эти люди были военнослужащими, сражавшимися с врагом, ничего не меняет. У нас тогда полстраны воевало (в смысле, половина всех взрослых мужчин, не считая стариков, женщин и завысивших свой возраст подростков) – в такой ситуации боевые медали индульгенциями не являются.

Повторяю, это была всего-лишь 36-я страница весьма толстого (530 страниц) первого тома (из трёх). Нужно ли читать дальше и как стоит относиться к прочитанному – пусть каждый решает для себя сам. А я просто хочу задать вопрос непосредственно тем, кто при советской власти эту чушь вручную переписывал и на антресолях от КГБ прятал: «Неужели вы даже таких простых вещей не замечали?»

P.S. Я нисколько не умаляю трагедии тех людей, которые действительно были арестованы по ложным доносам и осуждены на основании одних лишь «чистосердечных» признаний. В конце концов, были же массовые сталинские реабилитации, проводимые одновременно с осуждением особо «рьяных» следователей НКВД. Однако нельзя приравнивать безвинно осуждённых к преступникам, которым в лагерях и тюрьмах – самое место, и к реально существовавшим перебежчикам, предателям, диверсантам и шпионам. И тем более нельзя приравнивать безвинно осуждённых к тем самым следователям НКВД, которые тогда саботировали поиск враждебных элементов, а сейчас тоже считаются «жертвами режима».