Сталин. Вспоминаем вместе. Рассказ маршала Мерецкова

И вот, что он написал о Сталине.

 Небольшое пояснение, прежде чем вы начнете читать: весной 1937 года был раскрыт антигосударственный заговор Тухачевского и группы военных. Одним из заговорщиков был Иероним Петрович Уборевич. На момент ареста член ЦИК СССР, командующий войсками Белорусского военного округа, командарм 1-го ранга. Кирилл Мерецков до своей поездки в Испанию был подчиненным Уборевича. Значительная часть тех, кто был военным советником в Испании, оказалась позже расстрелянной по обвинению в связях с Троцким и иностранными спецслужбами.

Таким образом, Мерецков был под двойным подозрением. Во-первых – работал вместе с изменником Уборевичем, во-вторых только, что вернулся из Испании. И вот, что он пишет о поведении Сталина:

«Незабываем июнь 1937 года, когда я после девятимесячного отсутствия ступил на родную землю. Тогда радость возвращения была омрачена печалью и ужасом известия о том, что Тухачевский, Уборевич, Якир и другие видные военачальники разоблачены как изменники и враги. Адъютант наркома обороны Р. П. Хмельницкий поздравил меня с успешным возвращением и пригласил срочно прибыть в наркомат. Я ожидал, что мне придется рассказывать об испанских делах, и собирался доложить о том главном, что следовало, на мой взгляд, учесть как существенный опыт недавних военных действий. Получилось же совсем по-другому. В зале заседания наркомата собрались многие командиры из руководящего состава РККА, и вскоре нас ознакомили с материалами относительно М. Н. Тухачевского и остальных. А еще через несколько дней в Кремле состоялось совещание высшего комсостава, на котором обсуждалось трагическое событие. Выступал ряд лиц, и многие из них говорили о том, кого из числа обвиняемых они ранее подозревали и кому не доверяли.

Когда на совещании мне предоставили слово, я начал рассказывать о значении военного опыта, приобретенного в Испании. Обстановка была трудная, из зала слышались отдельные реплики в том духе, что я говорю не о главном. Ведь ни для кого не было секретом, что я долгие годы работал с Уборевичем бок о бок. И. В. Сталин перебил меня и начал задавать вопросы о моем отношении к повестке совещания. Я отвечал, что мне непонятны выступления товарищей, говоривших здесь о своих подозрениях и недоверии. Это странно выглядит: если они подозревали, то почему же до сих пор молчали? А я Уборевича ни в чем не подозревал, безоговорочно ему верил и никогда ничего дурного не замечал. Тут И. В. Сталин сказал: «Мы тоже верили им, а вас я понял правильно». Далее он заметил, что наша деятельность в Испании заслуживает хорошей оценки; что опыт, приобретенный там, не пропадет; что я вскоре получу более высокое назначение; а из совещания все должны сделать для себя поучительные выводы о необходимости строжайшей бдительности. Отсюда видно, что И.В. Сталин высоко ставил откровенность и прямоту». 

Прежде, чем прочитать следующий фрагмент воспоминаний маршала, необходимо дать некоторое пояснение. Войну Мерецков встретил в Ленинградском военном округе. Будучи направленным туда СПЕЦИАЛЬНО, в самые последние дни перед началом гитлеровского нападения (Кирилл Афанасьевич был  «специалистом»  по войне с Финляндией, прорывал линию Маннергейма). На второй день войны, 23 июня 1941 года он был назначен постоянным советником при ставке Главного командования и вылетел в Москву. Едва придя в свой кабинет, в 19.45 по звонку выехал к Сталину в Кремль. В приемной… он был арестован. В мемуарах Мерецкова зияет пробел в несколько месяцев именно по этой причине. Следующая, после 23 июня запись, гласит:

«В сентябре 1941 года я получил новое назначение. Помню, как в связи с этим был вызван в кабинет Верховного главнокомандующего. И. В. Сталин стоял у карты и внимательно вглядывался в нее, затем повернулся в мою сторону, сделал несколько шагов навстречу и сказал:

— Здравствуйте, товарищ Мерецков! Как вы себя чувствуете?

— Здравствуйте, товарищ Сталин! Чувствую себя хорошо.

- Тяжело там было?

- Об этом не надо, товарищ Сталин. Прошу разъяснить боевое задание!

И. В. Сталин не спеша раскурил свою трубку, подошел к карте и спокойно стал знакомить меня с положением на Северо-Западном направлении…».

Кириллу Афанасьевичу под арестом действительно было очень нелегко. Против него применялись меры физического воздействия. Но в сентябре 1941 года он был освобожден и назначен на высокие военные посты. И будет воевать всю войну с немцами, а потом еще и громить японцев, беря реванш за поражение России в 1905 году.

Почему мы вспоминаем эти детали? Потому, что повода не любить Сталина у маршала было более, чем достаточно. Свои мемуары Мерецков также писал уже после смерти Иосифа Виссарионовича и поэтому мог вполне свободно сказать, все, что о нем думал. 

И вот, что написал Герой Советского Союза. В его книге нет ни одного плохого слова о Сталине.  

«…В некоторых книгах у нас получила хождение версия, будто И. В. Сталин руководил боевыми операциями «по глобусу». Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать. За время войны, бывая в Ставке и в кабинете Верховного главнокомандующего с докладами, присутствуя на многочисленных совещаниях, я видел, как решались дела. К глобусу И. В. Сталин тоже обращался, ибо перед ним вставали задачи и такого масштаба. Но вообще-то он всегда работал с картой и при разборе предстоящих операций порой, хотя далеко не всегда, даже «мельчил».

Последнее мне казалось излишним. Жизнь, боевая практика учат тому, что невозможно распланировать весь ход событий до конца. Важно было наметить общее русло действий, а конкретные детали предоставить вниманию нижестоящих командиров, не сковывая заранее их инициативу. В большинстве случаев И. В. Сталин так и поступал, отходя от этой традиции только тогда, когда речь шла о каких-либо политических последствиях, или по экономическим соображениям, или когда его память подсказывала ему, что в прошлом он уже сталкивался с подобной обстановкой. Не скажу, что я всегда соглашался с тем, как И. В. Сталин решал вопросы, тем более что нам приходилось спорить, насколько это было для меня возможно в рамках субординации, и по малым, и по крупным проблемам. Но неверно упрекать его в отсутствии интереса к деталям. Это просто не соответствует действительности. Даже в стратегических военных вопросах И. В. Сталин не руководствовался ориентировкой «по глобусу». Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало.

Характерно для Сталина, что он снова вызвал командующего фронтом в Москву, узнав о частичных изменениях в намечавшейся операции. Такие вызовы случались нередко. Сталин предпочитал общаться с людьми, когда это было возможно, лично. Мне представляется, что делал он это по трем причинам. Во-первых, в ходе личной беседы можно лучше ознакомиться с делом. Во-вторых, Сталин любил проверять людей и составлял себе мнение о них из таких встреч. В-третьих, Сталин, когда он хотел этого, умел учиться у других. В годы войны это качество проявлялось в нем очень часто».

Вранье про то, что Сталин вел войну «по глобусу» впервые произнес Хрущев, в своем лживом докладе на ХХ съезде партии. Крайне рекомендую прочитать его и самим сделать вывод.

Надеюсь, что полезным в деле понимания лживости и вредоносности для страны хрущевского доклада, может быть 5-й выпуск передачи «Русская политика».

Источник: К. МЕРЕЦКОВ «НА СЛУЖБЕ НАРОДУ», М, АСТ, 2003, СТР. 169-170, 391-392

Полностью мемуары Мерецкова можно прочитать здесь.