Русский герой

50 лет назад русский космонавт Юрий Алексеевич Гагарин совершил подвиг, равного которому не знала история. Он стал первым человеком, покинувшим гравитационную колыбель Земли и прорвавшимся в космическое пространство.

12 апреля 1961 года на планете родилась новая цивилизация, цивилизация космическая, и пусть сейчас кажется, что в последние десятилетия ее развитие затормозилось, что ее появление вообще было преждевременным и человечество оказалось не готово к такому качественному скачку, но факт остается фактом. После полета Гагарина человечество уже не могло – и никогда больше не сможет – жить, как прежде, в уютной скорлупе земной атмосферы. Гагарин, облетев вокруг планеты, протянул золотую нить между Вселенной и человеком, и разорвать эту нить не под силу уже никому.

«В представлении доброй половины человечества СССР был страной хитрых, жестоких, помешанных на секретности безбожников и коммунистов»О Гагарине написаны сотни книг и тысячи статей. Можно, наверное, сказать больше или добавить что-то новое – в конце концов, архивы раскрываются, материалы рассекречиваются, исследователи пребывают в постоянном поиске, – но для этого нужно быть специалистом по истории космонавтики. Могу сослаться на вышедшую на днях книгу популяризатора космических исследований Антона Первушина «108 минут, изменившие мир» – про самого Гагарина там немного, но про подготовку к полету первого космонавта рассказаны такие подробности, которых вы больше нигде не найдете. Например, о том, что буквы «СССР» на шлеме Гагарина были написаны в спешке, перед самым полетом, кисточкой, от руки... Но это все, разумеется, детали, любопытные, живописные, но все-таки детали.Я бы хотел поговорить о другом.

Полет Гагарина происходил как бы в двух измерениях. С одной стороны, это было событие планетарного масштаба, открывшее человечеству дорогу к звездам. С другой стороны, это был конкретный – и очень мощный – политический ход, на несколько лет обеспечивший превосходство СССР в научной, технической и военной гонке с главным противником – США. Превосходство это стало сходить на нет после смерти в 1966 году легендарного главного конструктора Сергея Королева и было окончательно подорвано высадкой американцев на Луну в 1969 году. Но почти десятилетие – а если считать от запуска первого спутника Земли в 1957 году, то 12 лет – мы были первыми в космосе. И роль Юрия Гагарина в этом неоспорима.

Мировой феномен Юрия Гагарина заключался в том, что этот обаятельнейший, улыбчивый, добрый, спокойный человек стал символом технологической победы страны, которая воспринималась Западом как империя зла (сам термин родился позже, но это непринципиально – после Фултонской речи Черчилля, берлинского кризиса и венгерских событий 1956 года к Советскому Союзу скептически стали относиться даже левые интеллектуалы). В представлении доброй половины человечества СССР был страной хитрых, жестоких, помешанных на секретности безбожников и коммунистов, стремящихся подчинить своей тоталитарной воле всех, до кого они способны были дотянуться. Эти страшные люди что-то там изобретали в окруженных колючей проволокой сибирских шарашках, ковали оружие массового уничтожения и замышляли уничтожить свободный мир. Ничего хорошего ожидать от них не приходилось.

(Разумеется, западный обыватель ничего не знал, например, об американском плане Dropshot, предусматривавшем атомную бомбардировку 200 советских городов, хотя и надеялся, вероятно, что его правительство сумеет в случае чего щелкнуть по носу зарвавшегося агрессора. Для него, обывателя,  картина мира была проста и прозрачна: здесь, на Западе, хорошие парни, там, за железным занавесом, – плохие. Плохие должны быть повержены, потому что так всегда бывает в Голливуде).

Первый звоночек прозвенел в 1957 году. Знаменитый автор бестселлеров Стивен Кинг рассказывает о том шоке, который он испытал в тот день:

«Впервые я пережил ужас – подлинный ужас, а не встречу с демонами или призраками, живущими в моем воображении, – в один октябрьский день 1957 года. Мне только что исполнилось десять. И, как полагается, я находился в кинотеатре – в театре «Стратфорд» в центре города Стратфорд, штат Коннектикут...

...Как раз в тот момент, когда в последней части фильма пришельцы готовятся к атаке на Капитолий, лента остановилась. Экран погас. И пленка не порвалась – просто выключили проектор. А дальше случилось нечто неслыханное: в зале зажгли свет. Мы сидели, оглядываясь и мигая от яркого света, как кроты. На сцену вышел управляющий и поднял руку, прося тишины, – совершенно излишний жест...

Мы сидели на стульях, как манекены, и смотрели на управляющего. Вид у него был встревоженный и болезненный – а может, это было виновато освещение. Мы гадали, что за катастрофа заставила его остановить фильм в самый напряженный момент, но тут управляющий заговорил, и дрожь в его голосе еще больше смутила нас.

– Я хочу сообщить вам, – начал он, – что русские вывели на орбиту вокруг Земли космический сателлит. Они назвали его... «спутник».

Сообщение было встречено абсолютным, гробовым молчанием.

Помню очень отчетливо: страшное мертвое молчание кинозала вдруг было нарушено одиноким выкриком; не знаю, был это мальчик или девочка, голос был полон слез и испуганной злости: «Давай показывай кино, врун!»

Управляющий даже не посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос, и почему-то это было хуже всего. Это было доказательство. Русские опередили нас в космосе. Где-то над нашими головами, триумфально попискивая, несется электронный мяч, сконструированный и запущенный за железным занавесом. Ни Капитан Полночь, ни Ричард Карлсон (который играл в «Звездных всадниках» (Riders to the Stars), Боже, какая горькая ирония) не смогли его остановить.

Он летел там, вверху, и они назвали его «спутником». Управляющий еще немного постоял, глядя на нас; казалось, он ищет, что бы еще добавить, но не находит. Потом он ушел, и вскоре фильм возобновился».

А потом в космос полетел Гагарин, и мир окончательно перевернулся.

Потому что спутник все-таки был железкой, а Гагарин – живым, и к тому же очень симпатичным. К несчастью для западных спецпропагандистов, он ничем не напоминал созданный ими образ типичного русского – бессловесного раба тоталитарной машины. После своего исторического полета он совершил несколько мировых турне – и неизменно очаровывал всех, кто его видел. Он улыбался, и эта его улыбка делала для улучшения имиджа СССР в мире куда больше, чем миллионы партийных долларов, потраченные на поддержку мирового коммунистического движения.

Он был очень искренним – такие эмоции, такой позитивный настрой невозможно сыграть или подделать. Но, с другой стороны, каким еще ему было быть – человеку, впервые побывавшему в космосе? Человеку, поднявшему знамя своей страны на недостижимую высоту. Человеку, которому Родина доверила ни с чем не сравнимую ответственность – и который это доверие оправдал.

Человеку, осознававшему, что именно он сделал для своей любимой страны.

Юрий Гагарин – первый земной космонавт. Первый советский космонавт. Первый русский космонавт.

Давайте подумаем, как он воспринимался тогда. В англоязычном мире слова Russians and Soviets были фактически синонимами. Soviets – звучит чуть больше политизировано, Russians – чуть больше этнично. «Советы» и «Русские». Гагарин был Russian, но полет в космос осуществили Soviets.

Для Запада Russians включали в себя и белорусов, и украинцев, и таджиков с молдаванами. В тогдашнем же СССР была популярна такая частушка:

Хорошо, что наш Гагарин

Не еврей и не татарин,

Не грузин и не узбек,

А советский человек!

В этой частушке есть зерно истины, потому что технологический прорыв, сделавший возможным полет Гагарина, был обеспечен силами всей страны – русских конструкторов, белорусских инженеров-электронщиков, украинских металлургов, еврейских физиков, прибалтийских химиков и т. д. То есть весь грандиозный проект запуска космонавта на орбиту был, без сомнения, Soviet. Но сам Гагарин был русским, и это принципиально важно. Первый космонавт на Земле и должен был быть русским.

Русский космос

Явление Гагарина – явление, как я уже говорил, планетарного масштаба – было подготовлено почти веком развития оригинальной философской школы, которую принято называть «русским космизмом». У ее истоков стоял великий русский мыслитель, «московский Сократ» Николай Федоров. Тот самый Федоров, который считал, что Бог возложил на человека миссию воскрешения всех когда-либо живших на Земле людей. Федоров, видевший главный изъян европейской философии в разделении науки и религии и веривший в то, что наука поможет человеку выполнить Божественный замысел. Что рассеянные в пространстве молекулы и атомы умерших можно будет собрать вновь и «сложить в тела отцов».

Это была мечта о бессмертии – может быть, наивная, может быть, неосуществимая, но очень и очень русская. Если бессмертие – то для всех. Если счастья – то всем, не исключая давно умерших. Если обещаны в Евангелиях Новое Небо и Новая Земля – то человек сам должен приложить усилия для того, чтобы обрести их. Иными словами, совершить подвиг.

Учеником и идейным продолжателем дела Федорова был отец космонавтики Константин Циолковский (познакомившийся с «московским Сократом» в ранней юности, в Чертковской публичной библиотеке, где Федоров работал помощником библиотекаря). Воскрешенному человечеству понадобилось бы жизненное пространство, а такое пространство находилось вне Земли. Следовательно, требовались технологии космических полетов. Циолковский разработал основы этих полетов (статьи «Исследование мировых пространств реактивными приборами», опубликованные в 1903, 1911 и 1914 годах) и дал научное обоснование идее исследования космического пространства с помощью ракетной техники. Космический лифт, орбитальные станции – все это идеи Циолковского.

От Циолковского ниточка русского космизма тянется к Фридриху Цандеру и Юрию Кондратюку (последний был инженером, далеким от философских размышлений, но влияние Цандера, ученика Циолковского, на него неоспоримо). А оттуда – еще дальше, к Сергею Королеву, гениальному конструктору космических кораблей. В 1929 году молодой студент Бауманского училища Сергей Королев, возвращаясь с планерных соревнований в Коктебеле, специально сделал крюк, чтобы заехать в Калугу, повидаться с Циолковским и побеседовать с ним. Беседа продолжалась почти час и произвела на Королева неизгладимое впечатление...

Спустя 32 года после этой встречи созданный под руководством Королева космический корабль «Восток» унесет в космос первого космонавта на Земле.

Спустя еще восемь лет американский корабль «Аполлон» совершил полет на Луну по траектории, разработанной Юрием Кондратюком в 1929 году. (Книга Кондратюка «Завоевание межпланетных пространств» вышла на средства автора тиражом в 2000 экземпляров. Один из этих экземпляров каким-то образом попал в США и был переведен на английский язык. Инженер НАСА Джон Хуболт использовал расчеты Кондратюка, и в конце концов именно его проект высадки на Луну был признан руководителями американской лунной программы наиболее эффективным).

Человечество вышло в космос по пути, проложенному русскими космистами. И стоит ли удивляться после этого тому, что настоящая фамилия Николая Федорова тоже была Гагарин – философ был внебрачным сыном князя П. И. Гагарина и по существующим тогда обычаям получил фамилию крестного отца.

Русское будущее

Судьба Юрия Гагарина после его великого полета – судьба, к сожалению, тоже типично русская. Это Нила Армстронга – первого человека на Луне – можно без всякого противоречия воспринимать как солидного бизнесмена, эксперта телевизионных проектов ВВС и благополучного семьянина. Да, Армстронг тоже вошел в историю, сделав «маленький шаг для человека и огромный скачок для всего человечества». Но он шел по уже проторенному пути, а тем, кто идет по следам, всегда легче.

Гагарин был первым, кто прикоснулся к звездам, и это прикосновение одновременно сделало его героем и обрекло на гибель.

Невозможно представить себе старого, растолстевшего Гагарина, выступающего в каком-нибудь ток-шоу. Он навсегда останется молодым и улыбчивым. Он всегда будет героем, погибшим на пике своей славы, – так, как в древних мифах погибали все любимцы богов.

Пишут, что он задыхался от безысходности и снова и снова рвался в космос – а его не пускали. Пишут, что он стал много пить. Пишут, что он расслабился и потерял форму – и в конечном счете это его погубило.

В этом слишком много злобной неправды. Гагарин работал до самого конца – много и упорно. Стал заместителем начальника Центра подготовки космонавтов. В 1966 году начал готовиться к новому космическому полету – на этот раз в рамках советской лунной программы. Был дублером первого пилота нового корабля «Союз» Владимира Комарова.

Первый полет «Союза-1» кончился катастрофой. Владимир Комаров погиб.

Смерть в первый раз прошла совсем рядом с Юрием Гагариным.

17 февраля 1968 года Гагарин защищает диплом в академии Жуковского. Есть сведения о том, что он разрабатывал собственный проект лунного корабля.

27 марта 1968 года учебный истребитель МиГ-15УТИ, на котором Гагарин вместе с инструктором Владимиром Серегиным совершал тренировочный полет, при невыясненных до сих пор обстоятельствах разбился у города Киржач Владимирской области.

Смерть все-таки коснулась его.

И наступило бессмертие.

А потом прибежали шакалы и стали лаять на мертвого льва.

Как это обычно бывает с шакалами.

«Гагарину не нужно было видеть, куда он летит, поскольку он, по сути дела, и не управлял своим кораблем. Эта сфера больше навевает воспоминания о цирке, где человеком стреляют из пушки.

По сути дела, сравнение это весьма точное, ибо подвиг Гагарина был красивым шоу, скопированным с балаганного трюка. Более значимые космические свершения к тому времени уже произошли, но их важность осталась непризнанной, поскольку в полетах не было пассажира-человека».

Это цитата из статьи некоего «эксперта по космосу» Джерарда Де Грута «Юрий Гагарин: полет впустую?», опубликованной к пятидесятилетнему юбилею полета Гагарина в английской газете The Telegraph. Ее, может, и не было бы смысла приводить, если бы не ее типичность – и в эти дни, и много раньше западные журналисты и эксперты, как мантру, повторяли слова о том, что полет Гагарина не имеет никакой самостоятельной ценности. И будут повторять, вероятно, еще долго.

Отчасти в этом есть вина старой советской пропаганды, согласно которой полет Гагарина проходил в штатном режиме, без каких-либо неожиданностей. На самом деле все было совсем не так гладко: не сработала система радиоуправления, которая должна была выключить двигатели третьей ступени, и «Восток-1» поднялся на орбиту на сто километров выше расчетной. Спуск с такой орбиты при помощи аэродинамического торможения мог занять от 20 до 50 дней. Понятно, что такого времени у Гагарина просто не было. Поэтому ему пришлось включить ручное управление кораблем и производить маневрирование самостоятельно.

Об этом, как и о неконтролируемом «кувыркании» «Востока» перед входом в атмосферу, в советских СМИ не было сказано ни слова. Стоит ли удивляться, что для тех западных наблюдателей, которые, подобно Стивену Кингу, «с ужасом» наблюдали за успехами русских в космосе, образ «человека в пушечном ядре», беспомощного и неспособного повлиять на исход своего полета, оказался своего рода транквилизатором.

Сложнее понять, почему эти штампы повторяются сегодня, когда рассекречена вся информация по первому полету человека в космос и все действия Гагарина известны чуть ли не по секундам. Объяснение, строго говоря, здесь может быть только одно – тем, кто распространяет подобные мифы, жизненно важно убедить себя и своих читателей, что русские в любом случае неспособны на технологические прорывы. Пусть даже они запустили в космос первый спутник и отправили в космос первого человека.

Генетически неспособны, понимаете?

Потому что – дикая, дремучая, азиатская нация. Потому что – столетия крепостного права. Потому что – черта оседлости и погромы. Потому что ГУЛАГ и ужасы тоталитаризма.

Вот что на самом деле стоит за гладкими строчками статеек о бессмысленности полета Гагарина. Отрицание смысла существования русского народа. Russians, которые раньше были Soviets.

Но Гагарин был русским. И Гагарин был первым в космосе. И несмотря на обильное разбрызгивание слюны и желчи, с этим ничего не поделаешь.

И космос будет нашим. Будет русским. Потому что уже сейчас мы единственная держава в мире, которая способна осуществлять космические перевозки на МКС. Потому что уже сейчас 40% всего, что выводится на орбиту, отправляется с российских космодромов и российскими носителями.

Значит ли это, что все хорошо и гладко? Нет, конечно. В области дальних космических исследований мы почти безнадежно отстаем и от Штатов, и даже от Европы. Но это вопрос решаемый – нужно лишь четко сформулировать цели, создать продуманную цепочку образования школа – вуз – академическая наука и выделить достаточное количество денег. Собственно, то, что было сделано в Штатах после полета Гагарина, когда Дж. Ф. Кеннеди, ставший президентом за несколько месяцев до этого события, принял решение о том, что «новым рубежом» для американской науки и промышленности должен стать проект высадки человека на Луну. Это вполне реально, и в нынешней ситуации вполне тянет на роль национальной идеи, о необходимости которой говорят на протяжении последних 20 лет.

Национальная идея, однако, может быть эффективным инструментом модернизационного рывка только в одном случае – когда за ней стоит четкое понятие нации. А в современной России такого понятия нет. Потому что искусственное образование «россияне» – это даже не пугавшие американцев Soviets. Это конгломерат наций и этносов, живущих в различной экономической, культурной и религиозной среде, не скрепленных между собой ничем, кроме факта гражданства Российской Федерации. Противостояние по линии «славяне» – «кавказцы» – только одна из силовых линий, разрывающих этот этнический винегрет, которому не суждено стать пресловутым «плавильным котлом» по американской модели, одна, но далеко не единственная.

И вот тут пример Гагарина может оказаться бесценным.

Да, полет «Востока-1» был подготовлен всей страной, и будет нелепо сравнивать вклад представителей тех или иных национальностей в этот процесс. Но полетел на «Востоке-1» русский космонавт Юрий Гагарин, и это было единственно возможным решением – и в политическом, и в общеисторическом плане.

«ВЗГЛЯД.РУ»