Не везет в последнее время единственному в Украине памятнику «вождю всех времен и народов», установленному в Запорожье перед обкомом Компартии. То голову ему пытаются отпилить, то взрывают... Но когда я узнал, что ответственность за эти деяния взяли на себя всеукраинское движение «Тризуб» имени Степана Бандеры и некий «Рух Першого Січня», то испытал недоумение, граничащее с замешательством.
Как украинские националисты могли такое учудить? Собственноручно посягнуть на самое святое для себя! Или они историю не учили, или вообще в школу не ходили? Как там у них с националистической политико-воспитательной работой дело обстоит?
Помнится, в советские времена каждый понедельник в школе начинался с политинформации, на которой ответственные читали заметки из газет. Проводились такие мероприятия и в Советской армии. Проведем такую политинформацию и для украинских националистов, уж коль их отцы-командиры это сделать не удосужились.
Еще в 1921 году на Х съезде РКП(б) Сталин заявил: «...Недавно еще говорилось, что украинская республика и украинская национальность – выдумка немцев. Между тем ясно, что украинская национальность существует, и развитие ее культуры составляет обязанность коммунистов.
Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы».
Сказано – сделано. На прошедшем в 1923 году XII съезде ВКП(б) с подачи того же Сталина, действовавшего в соответствии с ленинскими идеями, которые «несознательная» Инесса Арманд назвала бредовыми, было принято решение провести политическую кампанию по «коренизации», то есть по замене русского языка на местные национальные языки в администрации, образовании и культуре.
В Украине, а также на Кубани, в Ставропольском крае, части Северного Кавказа, Курской и Воронежской областях такая коренизация совершенно официально была названа украинизацией.
На самом деле никакой непроходимой пропасти между коммунистами и украинскими националистами никогда не существовало. Единственное, что требовалось от последних – это не занимать антисоветскую позицию. Те из них, кто, как говорится, не посягал, делали головокружительную карьеру в советском госаппарате, специализируясь преимущественно именно на украинизации. Больше-то они ничего не умели.
Поставщиком кадров для этого стала входившая на тот момент в состав Польши Восточная Галиция. В одном из своих писем обласканный советской властью один из родоначальников жанра «украинской альтернативной истории» М. С. Грушевский писал, что «в УССР из Галиции переехало около 50 тысяч человек с женами и семьями, молодые люди, мужчины. Много галичан работает в аппарате Наркомпроса Украины. В Укрнауке работали М .И. Яворский, К. И. Коник, М. Л. Баран; учеными секретарями Наркомпроса были А. И. Бадан-Яворенко, а затем Зозуляк; личным секретарем Скрыпника был галичанин Н. В. Ерстенюк».
В рядах таких переселенцев было и около 400 офицеров Галицкой армии, разгромленной поляками, во главе с Г. Коссаком – дядей Зенона Коссака, ставшего автором 44-х правил жизни украинского националиста.
Население Советской Украины, а особенно Кубани, энтузиазма по поводу такой «заботы» партии и правительства почему-то не испытывало. Вот что писал один из таких переселенцев: «Мое несчастье в том, что я – галичанин. Тут галичан никто не любит. Старшая русская публика относится к ним враждебно как к большевистскому орудию украинизации (вечные разговоры о «галицийской мове»). Старшие местные украинцы относятся еще хуже, считая галичан «предателями» и «большевистскими наймитами».
Интересны слова Антона Макаренко из «Педагогической поэмы», относящиеся к 1926 году (когда колония находилась в Куряжском монастыре под Харьковом), об одном из воспитанников, его тезке: «По своему развитию Антон стоял гораздо выше многих колонистов, говорил правильным городским языком, только для фасона вставлял украинизмы».
В малоросских, а особенно новоросских городах тогда действительно разговаривали преимущественно по-русски, в еще не ставшей советской Западной Украине городским языком был польский.
Действия власти вызывали пассивное сопротивление у населения. Ведущий филолог украинского зарубежья Юрий Шевелев замечал, что «элемент принудительности и искусственности возбуждал чувство враждебности к украинскому языку».
Он также говорил о том, что «украинизацию проводили (а возможно, запланировали) как фронтальное наступление против языка, культуры, привычек и обычаев города».
Сопротивление выражалось в уклонении от украинизации и саботировании ее. Наиболее популярным в эти годы выражением было: «Извините, вы это серьезно или по-украински?»
Тем не менее, по словам одного из ее апологетов Николая Скрыпника, «украинизация проводилась и будет проводиться самыми решительными мерами... Тот, кто это не понимает или не хочет понимать, не может не рассматриваться правительством как контрреволюционер и сознательный либо несознательный враг советской власти».
В результате уже в 1926 году делопроизводство было на 65 % переведено на украинский язык, на украинском издавалось 60 % периодики. Количество украинцев среди служащих государственного аппарата с 1923 по1927 гг. возросло с 35 до 54 %.
Впрочем, в украинцы автоматически попали все, кто считал себя малороссами. Доля такой «коренной национальности» среди членов КП(б)У (той самой партии, которую сейчас обвиняют в геноциде украинского народа) в то же время увеличилась с 23 до 52 %!
В 1933 году, как раз в разгар Голодомора, среди членов Компартии было 60 % украинцев и лишь 23 % русских.
В 1929 году в УССР уже действовало 80 % школ, свыше 60 % техникумов и 30 % институтов с украинским языком обучения. Расширялась сеть украиноязычной прессы и издательств: свыше половины книг, газет и журналов начали издаваться на украинском языке.
В 1930 году в Украине 68,8 % газет выпускались советскими органами на украинском языке, в 1932 году их было уже 87,5 %. В 1925-26 гг. 45,8 % книг, издаваемых коммунистами в Украине, печатались по-украински, к 1932 году эта цифра составила 76,9 %!
Впрочем, рынка сбыта для них не было, рост и распределение тиражей были сугубо партийным делом и не диктовались спросом. В русскоязычных регионах Украины, как и сейчас, украинизация встречала сопротивление людей, отказывавшихся покупать литературу на украинском.
Для примера возьмем русскоязычный Донбасс, который безуспешно пытались украинизировать особенно ударными темпами. Вот цитата из решения 4-го пленума Донецкого обкома КП(б)У: «Строго соблюдать украинизацию советских органов, решительно борясь со всякими попытками врагов ослабить украинизацию».
Решение принято в октябре 1934 года. За полгода до этого, в апреле, тот же обком принял волевое решение «О языке городских и районных газет Донбасса». Во исполнение решений партии об украинизации дончане постановили полностью перевести на украинский язык 23 из 36 местных газет, еще 8 должны были печатать как минимум две трети информации по-украински, 3 – на греко-эллинском и лишь две газеты в области решено было оставить на русском языке.
До революции в Донбассе было 7 украинских школ. В 1923 году Наркомпрос Украины приказал в течение трех лет украинизировать 680 школ региона.
Но пик украинизации образования здесь пришелся именно на 1932-33 гг. На 1 декабря 1932 года из 2239 школ Донбасса 1760 (или 78,6 %) были украинскими, еще 207 (9,2 %) – смешанными русско-украинскими. К 1933 году закрылись последние русскоязычные педагогические техникумы. В 1932-33 учебном году в русскоязычной Макеевке не осталось ни одного русскоязычного класса в начальной школе, что вызвало бурные протесты родителей.
Вот крайне интересные документы, рожденные в Луганском окрисполкоме: «Подтвердить, что на службу можно принимать только лиц, владеющих украинским языком, а не владеющих можно принимать только по согласованию с Окружной комиссией по украинизации», «Подтвердить сотрудникам, что неаккуратное посещение курсов и нежелание изучать украинский язык влечет за собой их увольнение со службы».
В июле 1930 года было принято решение «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации».
В Одессе, где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все школы. В 1930 году в Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты.
Вот еще один примечательный эпизод. Директор Украинского института лингвистического просвещения в Киеве И. М. Сияк (галичанин по происхождению) запрещал говорить в институте на русском языке. Над студентом Ивановым, продолжавшим говорить по-русски, по инициативе директора был проведен общественно-показательный суд, после чего студента исключили из института.
При этом Сияк руководствовался благими целями развития украинской культуры, и исключение было целиком оправдано. На стороне студента Иванова выступил сам Максим Горький.
Вот отрывок из письма Горького украинскому писателю А. Слесаренко: «Уважаемый Алексей Макарович! Я категорически против сокращения повести «Мать». Мне кажется, что и перевод этой повести на украинское наречие тоже не нужен. Меня очень удивляет тот факт, что люди, ставя перед собой одну и ту же цель, не только утверждают различие наречий – стремятся сделать наречие «языком», но еще и угнетают тех великороссов, которые очутились меньшинством в области данного наречия».
Возникали трудности и с самим украинским языком как таковым. Писатели, по велению партии писавшие на малорусском, исторически всегда выполнявшем функции бытового наречия, на котором общались сельские жители, литературный язык так и не выработали, так как создавали свои произведения не только на разных диалектах, но и в разных государствах. Поэтому в советское время литературный украинский язык стал создаваться искусственно, при этом «творцы» старались максимально оторвать его от русского.
Почему-то принято считать, что к 1938 году украинизация Украины прекратилась – русский язык был введен как обязательный в школах. Это далеко не так. Следующий виток украинизации начался с присоединением к Советской Украине еще до войны той самой Галиции, откуда Компартия брала кадры для украинизации Мало- и Новороссии.
Жители Галиции оказались тоже недостаточно украинизированы по причине распространенности польского языка. Львовский университет имени последнего короля Речи Посполитой Яна Казимира был переименован в честь Ивана Франко и украинизирован так же, как и Львовская опера, получившая то же имя. Советская власть в массовом порядке открыла новые украинские школы и основала новые украиноязычные газеты.
Еще более масштабная украинизация, а точнее дерусификация, произошла в Закарпатье после присоединения этого региона к УССР. Среди коренных жителей края долгое время шли споры по поводу национальной идентичности.
Примерно половина из них еще до Первой мировой войны стараниями австро-венгерских властей, использовавших для убеждения непонятливых концлагеря, выбрала украинскую идентичность. Другая же половина русинов придерживалась общерусской ориентации и родным языком упрямо считала русский.
Тем не менее, в 1945 году все русины вне зависимости от своего желания были названы Советской властью украинцами.
И все описанное происходило именно стараниями Коммунистической партии, выполнявшей волю народа в лице «вождя и учителя товарища Сталина».
Впрочем, время нашей политинформации ограничено, однако сказанного, думается, вполне достаточно, чтобы проявившие вопиющую «несвидомисть» члены «Тризуба» имени Степана Бандеры и «бомбисты» из «Руха Першого Січня» поняли, что «великий украинский националист» Иосиф Сталин, а также «провидныкы» Лазарь Каганович, Николай Скрыпник и многие-многие другие коммунисты должны занять достойное место в пантеоне украинского национализма наряду с Донцовым, Бандерой, Шухевичем, Мельником, Коссаком и прочими.
Прим. В. Зыкова. Полагаю, что раз уж Сталину не удалось Донбасс украинизировать, то этим тупым клоунам и подавно не удастся. И отдельная благодарность сайту newzz.in.ua за фрагмент из фильма в теиу:
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
