Двадцать лет назад. 2 августа 1990 года иракские войска вторглись в Кувейт, объявив его своей территорией. Началась череда ближневосточных «нефтяных» войн, конца которым не видно и поныне
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Двадцать лет назад. 2 августа 1990 года иракские войска вторглись в Кувейт, объявив его своей территорией. Началась череда ближневосточных «нефтяных» войн, конца которым не видно и поныне
Четыре дивизии иракской армии общей численностью чуть больше 100 тысяч человек вступили на территорию соседней страны, доведя рецепты блицкригов XX века до предела совершенства — даже не на рассвете, а прямо ночью. Небольшая армия Кувейта сразу отступила в Саудовскую Аравию. Туда же перелетела и кувейтская авиация. К вечеру столица нефтяного эмирата полностью контролировалась иракскими солдатами, принявшимися набивать свои сумки награбленным барахлом из квартир горожан, которых они освободили от «гнилого монархического режима», а заодно и от излишков вещей. Свое поведение они оправдывали тем, что целых восемь лет до этого воевали с Ираном («За весь арабский мир!»), а в это время циничные кувейтцы наживались на спекуляции нефтью.
Чаще всего эти события вспоминают как «Бурю в пустыне» — по имени ответной американской операции, проведенной под ширмой международных миротворческих сил. Все укладывается в простую схему: плохой тоталитарный Ирак во главе с диктатором Саддамом Хусейном, маленький безобидный Кувейт, разгромленный за одну ночь и воззвавший к мировой общественности; сильные и справедливые Соединенные Штаты, вовремя явившиеся на выручку обиженному.
В такие же примитивные тиски зажимают и все, что произойдет дальше — уже после разгрома Хусейна в Кувейте. Теперь «плохими» станут США, «обиженными» — Саддам Хусейн и его компания, а вторжение в 2003 году американской армии в Ирак — «грубым попранием международного права» и «циничной агрессией против суверенного государства». Однако все это только слова, под ширмой которых скрываются непримиримые экономические противоречия великой битвы за золото наших дней — нефть, то золото, которое, как и дьявол, воистину «черное».
Истоки иракско-кувейтского конфликта уходят в самое начало XX века. Нефть, которая до этого считалась, прежде всего, сырьем для получения керосина — его заливали в осветительные лампы, и мазута — для смазывания железнодорожных шпал, вдруг стала стратегическим продуктом, без которого не могла функционировать тогдашняя владычица морей — Великобритания.
Накануне Первой мировой войны британский флот перешел с угля на нефть. Это сразу же облегчило заправку кораблей. Отныне экипажи были избавлены от многочасовых утомительных погрузок, когда угольная пыль буквально застилала и палубы кораблей, и самих моряков, таскавших мешки с топливом на своих плечах. Теперь было достаточно протянуть с судна-заправщика шланг на какой-нибудь линкор Его Величества — и он в считанные часы прямо в открытом море заполнял свои топливные цистерны. Но появилась новая проблема. Отличного угля было полно на территории самих Британских островов, а нефть нужно было везти с Ближнего Востока. Так никому не нужные пустынные территории, заселенные кочующими арабскими племенами, превратились в место, где зарыт ключ к мировому господству.
Ни независимого Ирака, ни такого же независимого Кувейта в те времена еще не было. Территория обеих еще не родившихся стран принадлежала Турецкой империи. Англичане стали всячески разжигать арабский национализм, следуя старинному принципу: разделяй и властвуй. С разъединенными арабами им было проще, чем с едиными турками. Так, благодаря английской поддержке, сначала появилось маленькое княжество Кувейт, признавшее в 1914 году британский протекторат и предоставившее монопольное право на разработку нефти на своей территории англичанам, а в 1921 году, — после того, как Турция проиграла Первую мировую войну, — еще и королевство Ирак.
С каждым годом значение нефтеносного региона все возрастало. Вслед за британским на нефть перешли и остальные флоты. Развитие автомобилестроения тоже повышало мировой спрос на нефтепродукты — особенно после Второй мировой войны, когда страны Западной Европы стали внедрять у себя американские стандарты потребления. Это автоматически сделало арабские страны Персидского Залива одними из богатейших в мире. А роль Великобритании на Ближнем Востоке стали играть США, объявив эту часть планеты «зоной своих жизненных интересов».
Впрочем, Ирак всегда ставил под сомнение независимость Кувейта. Сменившие короля в 1958 году военные режимы не раз публично заявляли претензии на территорию своего соседа, мотивируя это тем, что во времена Турецкой империи они жили в одной стране. Сегодня почти никто не помнит, что Саддам Хусейн был отнюдь не первым иракским правителем, который вводил войска в Кувейт. В 1969 году его предшественник генерал аль-Бакр, возглавлявший так называемый Совет революционного командования (по сути, военную хунту), уже требовал от этого эмирата разрешение разместить на его береговой линии контингент, чтобы защитить Ирак от… возможного вторжения со стороны Ирана.
В те времена Ираном еще правил шах, не проявлявший особой агрессивности. Тем не менее, иракцы в 1973 году все-таки расположили свои части на кувейтском побережье и оставались там до начала 80-х годов. Их вывел только сменивший аль-Бакра Хусейн, впутавшийся в 1980 году уже в настоящую войну с Ираном, где шаха сменило правительство теократов-исламистов. США, естественно, поддерживали в это время Хусейна, да и Советский Союз поставлял ему большие партии танков, самолетов и другого оружия.
Однако восьмилетняя война не принесла иракскому диктатору решительной победы. Зато она основательно опустошила его казну. Внешний долг Ирака вырос до 80 млрд долларов. И не современных, худых, а тех, полновесных, которые действительно правили миром! Как только в 1988-м боевые действия против Ирана прекратились, Багдад снова обратил свои взоры в сторону богатенького, но беззащитного, как казалось ему, Кувейта.
Карта Ирака. Месопотамия («междуречье») — в переводе это и есть «Ирак» («Земля меж берегов»)
«Независимую» державу Ирак англичане срочно слепили после Первой мировой войны из трех провинций ликвидированной Османской империи, дав ей название страны из учебника по древней истории. Помните Месопотамию с ее Вавилоном и вавилонской блудницей — Междуречье, расположенное между Тигром и Евфратом? Именно там и расположен нынешний Ирак. Слово «Междуречье» перевели на арабский. Получилось — «Ирак» — буквально «земля меж берегов». Хитрые британцы специально нарезали эту страну из несоединимых частей — «суннитского треугольника» к западу от Багдада, шиитского юга и населенного курдами севера. Все конфликты, сотрясающие ныне Ирак, были заложены уже тогда. Арабы-шииты на дух не переносят арабов-суннитов, а курды ненавидят и тех, и других.
Атаке 2 августа предшествовал длительный дипломатический конфликт, оставшийся для телезрителей за кадром. С начала 1970-х годов продажу нефти на международный рынок регулировала ОПЕК — Организация стран-экспортеров нефти. Она была создана самими арабскими странами для того, чтобы не обесценивать их главное богатство. Члены ОПЕК устанавливали после консультаций друг с другом квоты на добычу «черного золота». Придуманная во многом в противовес США, заинтересованных в низких ценах на энергоресурсы, ОПЕК к концу 80-х во многом оказалась под контролем американцев, так как арабские счета, где скапливались деньги за нефть, размещались в американских банках.
Пока Ирак воевал с Ираном, его арабские братья весело торговали нефтью, превышая ими же согласованные квоты. В этом деле отметились все — и Объединенные Арабские Эмираты, и Саудовская Аравия, но особенно раздражал багдадское правительство Кувейт, находившийся под боком.
Цена нефти в это время находилась на уровне 18 долларов за баррель и имела стойкую тенденцию к повышению. Саддам Хусейн настаивал, что цену нужно повысить до 25 долларов, а лимиты добычи сократить. Кувейт, естественно, не соглашался, играя на руку американцам, заинтересованным в дешевой нефти. Его квота в рамках ОПЕК составляла чуть больше 6 процентов, но кувейтцы регулярно нарушали ее и требовали повысить до 12 процентов, уверенные, что Соединенные Штаты в случае чего их прикроют.
Премьер-министр Ирака Тарик Азиз: «Кувейт и Эмираты преднамеренно наводняют мировой рынок дешевой нефтью!»
В конце мая 1990 года Ирак открыто обвинил Кувейт в том, что он демпингует и наносит прямой ущерб его экономическим интересам. Кроме того, Багдад утверждал, что в спорных пограничных месторождениях Кувейт, получив новые технологии у Запада, по сути, отсасывает нефть с иракской территории. 16 июля премьер-министр Ирака Тарик Азиз заявил, что Объединенные Арабские Эмираты и Кувейт преднамеренно наводняют мировой рынок дешевой нефтью, превышающей квоты ОПЕК, а кувейтцы еще и похищают нефть на пограничном месторождении Румейла «не совместимыми с братскими отношениями способами». Ирак предложил списать ему долги за кредиты, которые предоставлял Кувейт во время войны с Ираном. Мотивировка, предложенная Саддамом Хусейном и его премьером, была проста, но логична: деньги, которые давал кувейтский эмир, похищены из иракского кармана путем целенаправленного сбивания цен на нефть.
По озвученным подсчетам Саддама Хусейна, ущерб, нанесенный экономической политикой Кувейта арабскому миру за 80-е годы, составлял 500 млрд долларов. Кувейт, впрочем, тоже резонно возражал, что никто не заставлял Ирак воевать с Ираном и влезать в долги. Но бравый Хусейн снова угрожал оружием и потихоньку подтягивал войска к границе. Со стороны это выглядело как конфликт рэкетира с барыгой, не желавшим признавать выставленные претензии. Обстановка накалялась с каждым днем. Однако у «барыги» была серьезная «крыша» — другие арабские государства и, главное, Соединенные Штаты.
Когда Саддам Хусейн заявил, что «лучше умереть, чем остаться без средств к жизни», и перебросил первую дивизию к кувейтским рубежам, король Саудовской Аравии Фахд и египетский президент Хосни Мубарак — оба в высшей степени проамериканские господа и одновременно блюстители арабских ценностей — решили выступить посредниками между Ираком и Кувейтом. До войны оставалась неделя. Начались переговоры. Но Ирак упорно твердил: «Давайте поднимем цену до 25 долларов за баррель», а кувейтцы с не меньшим упорством отказывались: «Это не реалистично». Создавалось впечатление, что они не верили в способность иракского диктатора перейти от угроз к реальным действиям. За ними явно кто-то стоял, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: этот «кто-то» носил имя Америка.
Остается открытым только один вопрос: не подуськивали ли США одновременно и самого Хусейна? То, с какой поспешностью Хусейна казнят в 2006 году по приказу именно американцев, делает эту версию более чем вероятной. Но, справедливости ради, заметим: иракский диктатор и сам буквально рвался повоевать. Это было в природе его психики. Он был склонен к решению конфликтов именно силовым путем и в процессе переговоров выдвигал все новые требования, домогаясь передачи еще и двух островов в приграничной зоне. Глава Ирака словно боялся, что его удовлетворят и не дадут возможности вынуть саблю из ножен. Впрочем, те, кто играли им, несомненно, учитывали эту особенность натуры Хусейна.
Джабер III. Расстроил Хусейна, сбежав от его спецназовцев
Двухдневные переговоры были прерваны 1 августа, а уже после полуночи иракские дивизии, давно готовые к вторжению, перешли границу. Самой примечательной особенностью этой операции была попытка иракского спецназа захватить эмира Кувейта Джабера III. Его решили взять прямо во дворце, однако кувейтские ПВО обстреляли вертолеты с группой захвата. Часть из них погибла. Эмиру удалось сбежать в Саудовскую Аравию. Но о жестокости короткого боя свидетельствовало то, что во дворце во время штурма был застрелен его брат.
С этого момента все мосты были сожжены. Эмир Джабер взывал о помощи. Соединенные Штаты добились соответствующей резолюции ООН и начали собирать международную военную группировку. Любой, кто хотя бы немного знал реальное соотношение сил, понимал: устоять против США у 25-миллионного отсталого Ирака шансы такие же, какие были у 1,5-миллионного Кувейта победить Ирак.
Единственными, кто выиграл от иракского вторжения, оказались 30 тысяч палестинских беженцев, вкалывавших за гроши в Кувейте и не имевших гражданских прав. Объявив Кувейт новой провинцией Ирака, Хусейн тут же предоставил им гражданство. Но выигрыш этот не отличался долгосрочностью — уже 28 февраля следующего года война закончилась с сокрушительным поражением любителя блицкригов. Еще 15 лет понадобилось, чтобы понять пророческий смысл его фразы: «Лучше умереть, чем остаться без средств к жизни».
А бесконечной войне в Ираке не видно конца.
Олесь Бузина
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
