Старея, мы становимся сентиментальными и глупыми до такой степени, что готовы вспоминать, какие песенки предпочитали в детстве.
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Старея, мы становимся сентиментальными и глупыми до такой степени, что готовы вспоминать, какие песенки предпочитали в детстве.
Как ни странно, моя десятка любимых песен тех времён на самом деле хороша, даже по нынешним меркам. Все они в очень современной манере, сейчас её называют baroque pop и она популярна в основном в Японии. В моём «топ-списке» совсем нет песен, предназначенных для детей или обращённых к детям. Хотя я очень любил «Оранжевую песенку» и «Зачем?» в исполнении Ирмы Сохадзе (и вообще Ирму, у неё замечательная мурлыкающая манера), «Выходной» Нины Бродской и даже «Лесной олень», спетый Аидой Ведищевой (сам фильм про ох-уж-эту-Настю мне не нравился), но даже такие хиты для меня были всё же во втором десятке. Зато взрослая поп-эстрада находила отклик в моей душе.
На первом месте, разумеется, «Каникулы любви», она же «Песня о счастливой любви». В оригинале о «соли на твоей загорелой коже» пел японский дуэт, который в СССР обозвали «Сёстры Дза Пинац», очень красиво, но я в детстве оригинал ни разу не слышал. Зато советский перепев вводил меня буквально в экстаз. «У моря, у синего моря!» Так что, когда, уже в этом тысячелетии, японские девчонки группы W возродили старый хит, это привело меня в буйный восторг.
Рядом, на том же уровне, песня с другой стороны той же пластинки – «Белых роз лепестки» (композитор Хатидай Накамура, я долгое время считал, что сие есть композиция японской поп-группы «Блю Джинс», но на самом деле это не так), тоже в более чем вольном переводе Леонида Дербенёва, тоже в исполнении Нины Пантелеевой.
Третье место, неизменно, «Маленький принц» Микаэла Таривердиева и Николая Добронравова. Это песенка из небрежно снятого детского шпионского фильма «Пассажир с «Экватора». Но бессмертие «Маленький принц» обрел в фильме-концерте «Монолог» 1970, где песню ре-интепретировала Елена Камбурова. Да, здесь всё выписано каллиграфически, стремительно и элегантно, слегка манерно, как и должно быть, идеально совпадая с песней. Интересно, что Добронравов написал чуть больше, чем обычно исполняется, и именно тот куплет, в котором происходит смысловой твист песни, выпал из большинства исполнений:
В детстве оставлены давние друзья,
Жизнь – это плаванье в дальние края.
Песни прощальные, гавани дальние,
В жизни у каждого сказка своя.
Затем, разумеется, незабываемая «Песня о первой любви (Чайки за кормой верны кораблю)» Андрея Петрова из солнечного советско-югославского фильма «Попутного ветра, «Синяя птица», который снимался в Далматии. В фильме песню пела Радмила Караклич, а кроме того, там можно было полюбоваться на великолепного мима Бориса Амарантова – редкое удовольствие.
Комментарий Р.Б. Кто думал, что так будет?.. Нет СССР, нет Югославии. Все развалили пиндосы. Остались песни и фильмы, смотрим и вспоминаем наше счастливое детство.
И опять Микаэл Тариведиев! Песня Дуранданте в фильме «Король-Олень», забавно-мрачная притча о том, что зло творить легче, чем добро. Я помню, как в пионерском лагере «Сатурн», прохладным вечером, в сумерках корабельных сосен, эту песню пели две красивые девочки из «среднего» отряда. В фильме песню исполнил Олег Ефремов.
Комментарий В.К. Золотые слова: "И учебники жалея, он на поезд опоздал". Мне кажется, что эта песня - это размышления в песне о том, что всегда должно побеждать добро. Добрый волшебник опоздал на поезд, но в том, что он вытащил из мышеловки мышей, успокоил детвору, склеил учебники, он уже выиграл в том, что сделал три добрых дела просто по зову сердца!
Но не только лиризм и меланхолия царили в моей душе в возрасте от 4 до 12 лет! Почётное пятое место во дворце моей памяти занимает лихой пиратский гимн из «Острова сокровищ» 1937 года. «Йо-хо-хо! Веселись, как чёрт!» Я запомнил песню навсегда, хотя видел этот фильм лишь однажды, потому что уже в 1971 году он был заменён новой, удивительно стерильной, экранизацией, впрочем, с прекрасной музыкой Алексея Рыбникова. Старый фильм я смотрел во время сеанса «кинопередвижек» - со сталинских времён по умирающим колхозам и всяким забытым местам колесили полутонки с кинопроектором, яуфами дряхлых кинокопий и свернутым в трубку заштопаным экраном. Когда-то они обеспечивали советских людей идеологической жвачкой, а потом превратились в глубокую архаику, настолько никому не нужную, что её просто забыли отменить. И вот, в конце 60-х, на задворках станции Рязань-Сортировочная, во дворе между серебряными от старости бараками сороковых годов, на летней эстраде под огромным тополем, вешали экран и показывали нам старые, старые фильмы «Александр Невский», «Встречный», «Волга-Волга», «Чапаев», «Суворов», «Дети капитана Гранта» и – «Остров сокровищ».
Снова Елена Камбурова, снова меланхолия и откат. Да, песня опять-таки не с эстрады, но, для разнообразия, не из фильма, а из радиопостановки Лии Веледницкой «Дикая собака динго» с Ией Савиной, Олегом Ефремовым, Олегом Табаковым и Консовским от автора. Грандиозно! Песня Новеллы Матвеевой о странах, лежащих за горизонтом. Это одна из лучших композиций советского радио.
Ещё немного депрессии, но такой уж я был ребёнок, любил драму. Можно ли забыть «Тяжёлым басом ревёт фугас, ударил фонтан огня...»? Это незабываемо. Куль, культ, культ – песня из фильма Теодора Вульфовича и Никиты Курихина «Последний дюйм», а композитор Моисей Вайнберг, а поэт Марк Соболь, а поёт бас-профундо Михаил Рыба (который, помимо прочего, озвучивал эзотерический мультфильм Василия Ливанова «Самый, самый, самый»). Пафос этой песни заключался в радикальном отрицании пафоса, и мне очень нравилось такое противоречие, хотя я, конечно, в детстве не так всё формулировал.
И, разумеется, культом для меня был вокальный квартет «Аккорд», причём все их номера. Но больше всего я любил напрочь забытую к 70-м годам песню «Хоровод (Шейк под балалайку)», странную софт-панк-композицию, соединяющую фольк, рок-н-ролл и евро-поп. Эта песня - уникальное явление в советской эстрадной музыке, не имевшее никакого развития. Эйфория, агрессия, стремительное переключение стилей, это было именно то, что мне нужно.
А кончилось детство для меня с песней «Золушка», спетой Людмилой Сенчиной. Это уже 1973 год, когда все морские горизонты, фонтаны огня и любви уплывали в галлюционоз. Иногда из снов, из ментального пространства изменённого сознания выпадал какой-нибудь артефакт – хрустальный башмачок, чья-то улыбка или случайный взгляд, но даже мне, глупому мальчику накануне взросления, было ясно, что с реальностью не надо связывать никаких надежд.
И потому моим первым и главным тинейджерским хитом стали анархистские зонги из «Дорогого мальчика» Стефановича.
Комментарий Р.Б. Список, конечно, можно продолжить, но для начала хватит и этого.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
