Как снимали фильм «Летят журавли»

Наверное, в этом совпадении нет ничего удивительного – Калатозов стал не только классиком советского киноискусства, но и вошел в историю мирового кинематографа: 60 лет назад его фильм «Летят журавли» получил главный приз Каннского кинофестиваля, а Калатозов стал единственным советским режиссером-обладателем Золотой пальмовой ветви. Но самое интересное осталось за кадром.

В основу сценария легла пьеса Виктора Розова «Вечно живые», написанная еще в 1944 г. Но тогда она не была опубликована из-за идеологических причин – главная героиня, которая не дождалась любимого с фронта и вышла замуж за его брата, не соответствовала образу верной и преданной советской женщины. Когда через 13 лет пьесу наконец опубликовали, Михаил Калатозов тут же разыскал автора и предложил ему вместе написать киносценарий. Они добавили туда еще несколько эпизодов – сцену бомбежки Москвы, спасение героиней ребенка на мосту, гибели родителей главной героини, смерти ее возлюбленного и встречи победителей в финале, но основная сюжетная линия осталась неизменной – о влюбленной паре, разлученной войной, и юной девушке, совершившей ошибку и раскаявшейся в этом.

В том, что фильм признали шедевром киноискусства во всем мире, была и большая заслуга оператора Сергея Урусевского – благодаря предложенным им новаторским приемам (использование ручной камеры, съемка на круговых рельсах) эту картину признали одним из первых примеров «советской новой волны», времени экспериментов и «летающих» по площадке камер.

Урусевский рассказывал: «В сценарии было очень много бытовых сцен, но мы сумели повернуть все в романтическую сторону, что ли… Не было в сценарии ни смерти Бориса, ни самоубийства Вероники. Это все писалось во время съемок, и очень долго не оформлялось в сознании, как эти сцены будут сниматься. Все возникло стихийно, в процессе работы… Нужно было выразить мысль, высказать ее на экране максимально острыми средствами. Никто ведь не ставил такой цели: давайте, мол, только изобразительными! Но средства почему-то возникали изобразительные…».

Работа над фильмом шла непросто – сначала тяжело заболела Татьяна Самойлова, исполнявшая главную роль, затем на съемках пострадал Алексей Баталов – по сценарию, ему нужно было падать в воду во время драки с солдатом, отпустившим шутку в адрес его невесты Вероники. Актер упал прямо на торчавшие из воды стволы деревьев и ветки и сильно поранил лицо. Ему пришлось наложить несколько швов, и он уже даже мысленно попрощался с актерской профессией. К счастью, порезы быстро зажили, и уже через месяц Баталов смог вернуться на съемочную площадку. А его актерская карьера после этого пошла на взлет.

Больше всего споров и у критиков, и у публики вызвал образ главной героини. Благодаря Калатозову зажглась звезда Татьяны Самойловой, но если ее актерский талант не вызывал сомнений, то ее внешний облик был нетипичным для кино тех времен, тем более для фильма о войне – ее и позже всегда называли «несоветской» актрисой, с «асимметричным и странноватым лицом». К тому же созданный ею образ был очень противоречивым и разделил зрителей на два лагеря – тех, кто ее осуждал, и тех, кто ей сочувствовал. А Никита Хрущев и вовсе не скрывал своего возмущения, окрестив главную героиню «шлюхой», а сам фильм – «идеологически невыдержанным».

«Летят журавли» не был классическим фильмом о войне – в нем не шла речь о героических подвигах и сражениях, а вместо этого в центре сюжета была любовная линия. Критики обвиняли режиссера в слабой драматургии и в том, что они разменяли «масштаб больших жизненных вопросов на мелочь душевных изломов и киноэффектов». Один из критиков ставил в укор режиссеру то, что он «с ненужной обстоятельностью объясняет грехопадение Вероники».

Судьбоносным для фильма стало случайное присутствие на съемочной площадке кинолюбителя из Франции Клода Лелуша, который попал в Москву по турпутевке и в течение 2-х дней работал ассистентом оператора. Тогда он снял свой первый документальный фильм – о съемках «Летят журавли». Наблюдая за работой Калатозова и Урусевского, он сам принял решение заниматься тем же, и впоследствии Клод Лелуш стал одним из самых известных в мире французских режиссеров. По возвращении на родину он связался с директором Каннского фестиваля и убедил его включить в программу фестиваля фильм Калатозова. В результате «Летят журавли» получили главный приз – Золотую пальмовую ветвь, фильм стал лидером французского кинопроката, а Татьяну Самойлову, получившую специальный диплом жюри Каннского фестиваля, начали называть «советской Брижит Бардо».

О том, как в Каннах публика реагировала на этот фильм, Татьяна Самойлова рассказывала: «Поначалу во время конкурсного просмотра в зале стояла тишина, никакой реакции. Мы напряглись. Во время сцены проводов Бориса на фронт раздались первые аплодисменты. Потом они вспыхивали уже постоянно: бомбежка, смерть Бориса, мои пробеги. В глазах членов жюри появились слезы, хотя им и не положено проявлять свои чувства. Когда показ завершился, была долгая, долгая овация. Мы поднялись, кланялись. Потом был яркий свет, масса восторженных слов в наш адрес. Нас все время фотографировали, журналисты не давали нам выйти из зала. Интервью следовали одно за другим». Пабло Пикассо назвал фильм гениальным, а Татьяне Самойловой предрек звездное будущее.

При этом в советской прессе о триумфе «Летят журавли» опубликовали всего одну небольшую заметку, в которой не упоминались имена режиссера, сценариста и оператора, а о победе на кинофестивале сообщалось очень сдержанно: «Фильм «Летят журавли» был показан еще на второй день фестиваля. Он произвел глубокое впечатление на публику и журналистов. Мировая печать посвятила ему сотни статей, в которых отмечала достоинства картины. Особенный успех имела Татьяна Самойлова».

Во Франции фильм стал лидером кинопроката – тогда его посмотрели 5 млн 300 тысяч зрителей, а в СССР он занял только 10-е место в прокате. Он был оценен по достоинству только спустя годы. В наши дни «Летят журавли» называют одним из символов советского кино и одним из лучших фильмов отечественного кинематографа. Его эпизоды разбираются во всех учебниках по киноискусству.

Источник