«Миша, ты не обижайся, только он уже лучше тебя играет» - о Евгении Леонове

Выдающийся советский и российский актёр театра и кино, народный артист СССР, кавалер орденов Ленина и Знак Почёта, трижды лауреат Государственной премии, обладатель нескольких известных зарубежных кинонаград Евгений Леонов остался в истории отечественного кинематографа великим трагикомиком.

Высшие Силы наградили Евгения Павловича двумя жизнями на этой бренной земле. В 1988 году во время гастролей в Германии у артиста случился обширнейший инфаркт, и он умер так называемой клинической смертью. Находился в тяжелейшей коме целых 16 суток и никто из врачей (не боги же и немецкие хирурги) не мог сказать: выживет ли. После операции коронарного шунтирования Леонов не двигался, не говорил. Пришёл в себя лишь после четырёх месяцев реабилитации. И сразу отправился в родной театр Ленком, чтобы сыграть там премьеру «Поминальной молитвы», чтобы свершить, возможно, самый главный свой сценический подвиг во славу русского театра. А потом ещё шесть лет Евгений Павлович играл в театре и кино. Впрочем, я сильно забежал вперёд со второй жизнью Леонова, а надо бы начать с первой…

Однажды он сказал: «Леоновым я не стал, я им родился». Как вы понимаете, читатель, это не самодовольная бравада, тем более не кокетничанье – Евгения Павловича отличала поразительная скромность, почти застенчивость.

И я знаю, о чём говорю. Жизнь с удивительной щедростью подарила мне возможность совместной работы с артистом. Понятно, она была с моей стороны общественной, на чём я непременно ещё остановлюсь. Но всё же… Так что в его словах - всего лишь констатация того бесспорного факта, что стать артистом Леонову - на роду было написано. Своё призвание Женя отчётливо осознал ещё в пятом классе. Всех тогда приняли в пионеры и по этому поводу стали записывать в различные кружки при Дворце пионеров. Сверстники выбирали, как водится, кто моделирование, кто рисование, кто спортивную секцию, а Леонов подался в драматический кружок. Долгое время маленькие артисты репетировали пьесу, сочиненную самими же. Учителя не оценили рвение школьников - премьера так и не состоялась. Но та работа только укрепила в душе Жени страстное желание играть на сцене.

Когда началась Великая Отечественная война, он заканчивал седьмой класс. По совету родителей устроился учеником токаря на авиационный завод. Там работала вся семья Леоновых: отец - инженером, мать - табельщицей, а старший брат Коля - копировальщиком. Осенью Леонов поступил в Авиационный техникум им. С. Орджоникидзе. И первое, что предпринял, записался в кружок художественной самодеятельности. Выступал затем на всех студенческих вечерах. Читал рассказы Чехова «В купальне», Зощенко «Монтёр», стихи Блока и Есенина. В техникуме, как и в школе, все называли его «наш артист». Стоит ли удивляться тому, что на третьем курсе обучения Леонов на свой страх и риск решился поступать на драматическое отделение Московской театральной студии, которой руководил известный балетмейстер Большого театра Ростислав Захаров.

О своём непростом штурме студии сам артист рассказывал так: «Идя на экзамен, я выпросил у брата пиджак. Тот был слегка великоват, и уже поэтому я нервничал. Плюс ещё прекрасно ведь понимал, что рановато мне со своим рылом да в калачный артистический ряд. А в комиссии сидело человек 25. Они добирали курс и потому с особым пристрастием относились к каждой кандидатуре. Естественно, я начал с Чехова и Зощенко. Вижу - члены комиссии восторга не выказывают. «Ещё что-нибудь у вас припасено?» - интересуются. Я честно говорю: «Есть, но то будет ещё хуже». Моя откровенность пришлась экзаменаторам по душе, и они наперебой стали упрашивать: почитайте ещё. Выдаю им «В ресторане» Блока – любимое своё стихотворение. Повисла тишина, а я стал белее стены. Ну, думаю, кранты тебе, Женька. Ан, нет. Один, другой подал голос в мою поддержку. Потом наперебой стали интересоваться у Екатерины Михайловны, видать большого авторитета (позже я узнал, что это была известная актриса в прошлом, преподаватель и писатель Шереметьева) как, мол, вам этот оригинальный парень? Та откровенно сказала: серый, неотёсанный экземпляр, но вы, коллеги, правы: из него можно вылепить очень даже стоящего актёра. Так меня и приняли в студию – сбылась мечта идиота».  

Техникум Леонову, естественно, пришлось забросить. Зато в студии он, что называется, дневал и ночевал. В это время среди преподавателей появился фронтовик Гончаров. Зорким взглядом профессионала Андрей Александрович сразу выделил из всего курса губастенького, пухлощёкого студента и стал заниматься с ним особенно прилежно.

Однако после окончания студии Леонов получил назначение в заштатный столичный театр Дзержинского района. Всё потому, что кроме Гончарова никто из студийного руководства не рассмотрел в нём стоящего актёра.

Через некоторое время районный коллектив радикально преобразовали, и он превратился в Московский драматический театр имени Станиславского. Назначенный главным режиссёром Владимир Дудин тоже скептически относился к бывшему студийцу Леонову. И нигде, кроме массовки, его не использовал. Спустя какое-то время Дудина сменил Яншин. И этот корифей отечественной сцены тоже, поначалу казалось, в упор не замечал стараний молодого человека. Но лишь казалось. В новой премьере «Дней Турбиных» Булгакова Михаил Михайлович определил Леонова на роль Лариосика, которую сам когда-то с блеском исполнял во МХАТе.

«Яншин всегда ко мне относился не просто иронично - беспощадно,- вспоминал Евгений Павлович. - Да и за что ему было меня любить. Дикцией я всю жизнь страдаю. Скороговорка тоже меня с молодости преследует. Словом, никак не тянул я на уровень МХАТа времён Станиславского. А Яншин никакой другой меркой не мерил. И поэтому никогда, честное слово, никогда меня не хвалил. За Лариосика и ругал, случалось. Меж тем на «Днях Турбиных» публика меня очень душевно воспринимала: хлопала, кричала. Только Яншин кривился: «Ты Лариосика по-опереточному делаешь». Однажды идём с ним по фойе театра после спектакля. МихМих своё гундосит: «Женя, это не игра, это просто ужасно, ужасно». А впереди показался Марков - знаменитый завлит Станиславского.

Яншин к нему: «Павел Александрович, ну скажите Леонову, что он Лариосика безбожно и по-опереточному коверкает». Марков поворачивается и произносит на полном серьёзе: «Миша, ты не обижайся, только он уже лучше тебя играет».

И я к своему восторгу вижу, как Яншин, довольный, расплывается в своей неотразимой, легендарной улыбке. А мне роняет, как Карлсон – Малышу: «Только ты не подумай, что это правда». Даже перед самой своей смертью, выступая по радио, он ругал меня за Лариосика. А когда я хоронил его, соседка сказала: «Михаил Михайлович всю жизнь мне твердил, что вы – лучший его ученик». Конечно, мне искренне хочется верить в это, как и в то, что Яншин меня любил. А я вот всю жизнь полагаю его своим учителем. Как и Гончарова».

Последний, перейдя в 1967 году из театра на Малой Бронной в театр имени Маяковского, стал настойчиво приглашать Леонова встать под его знамёна. Евгений Павлович долго колебался. Всё же был он очень востребованным актёром в своём театре. За 19 лет – 36 премьерных спектаклей сыграл. К тому же практически в каждом имел или главную, или весьма заметную роль.

Даже, когда и решился всё же на непростой для себя шаг - бросить коллектив, по существу его взрастивший, некоторое время ещё продолжал играть в спектаклях театра имени Станиславского.

«Я думал, что благое дело совершаю: помогаю своим собратьям. А на поверку оказалось, что некоторые из них ходили к директору театра и просили: не приглашайте больше Леонова, что, у нас своих актёров не хватает? Это был удар, что называется под дых.

А я человек с такой волей: если меня кто обидел, то я его спокойно исключаю из своей жизни. Могу с ним здороваться и даже разговаривать на всякие темы, но как человек и коллега он для меня уже не существует.

Это, скорее, недостаток, чем достоинство, но такой уж я, и меня не переделать».    

Первой работой Леонова в театре имени Маяковского стала роль Ванюшина в спектакле «Дети Ванюшина» Сергея Найдёнова. Потом – Нароков из «Таланты и поклонники» А. Островского, Санчо Панса – «Человек из Ламанчи». И всё. За четыре года в театре - три роли. Прямо скажем, не густо к тому времени уже для народного артиста России и киношного любимца всего Советского Союза. Это и явилось главной причиной того, что Евгений Павлович расстался со своим студийным педагогом и перешёл в театр Ленком, а вовсе не телевизионная реклама, за которую якобы Гончаров взъелся на Леонова. Хотя, кто знает, как оно было на самом деле. А говорить на эту тему он не хотел. Зато рассказывал другое: «Театр для меня – главное. Даже несмотря на то, что славу, какую-никакую, мне принёс всё же кинематограф. Но в нём я работаю – когда часто, когда редко. Или - от случая к случаю. А в театре служу, даже тогда, когда в нём и не появляюсь. Веришь – нет, но за все годы труда на сцене я не сорвал ни одного спектакля. Дважды выходил играть с воспалением лёгких. И я не хвастаюсь этим, потому что никому ничего не говорил. А зачем? Вот если уже не смогу поползти на сцену, тогда скажу, тогда точно пожалуюсь на недомогание».

Да, Леонов был драматическим актёром редкой ответственности и самоотверженности.

Собственно, поэтому в 1982 году именно его театральная гильдия избрала общественным директором Центрального Дома актёра имени А.А.Яблочкиной при Всероссийском театральном обществе (ВТО), членом бюро которого долгие годы состоял автор сих строк. К слову, избрала среди нескольких десятков других кандидатур не просто известных, прославленных, а, без преувеличения, легендарных в отечественном искусстве. Но в отличие от них у Евгения Павловича оказался самый высокий, почти стопроцентный проходной балл.

Его первую речь перед нами, общественными активистами ВТО, я, конечно же, не вспомню – сколько лет минуло. Но вот её окончание на всю жизнь врезалось в память своей парадоксальностью.

Он сказал: «И последнее, дорогие друзья. До сих пор половина из вас активно работала в системе ВТО, а другая - сачковала. При мне будет наоборот. Всё. Вопросы?»

Вопросы посыпались как из рога изобилия, потому как мы сразу почувствовали: Леонов - свой. Он не станет ни зиц-, ни почётным директором, а по-настоящему впряжётся в нашу довольно обветшалую (предыдущий директор Михаил Жаров несколько лет среди нас даже не появлялся) общественную театральную телегу. И мы не ошиблись. Нисколько не преувеличивая, могу смело утверждать: работа всех подразделений Дома актёра при Леонове и его первой помощнице Марии Вениаминовне Воловиковой оказалась самой востребованной и эффективной за то продолжительное время, что я там подвизался. И ко мне лично Евгений Павлович испытывал самое что ни на есть дружеское расположение. Кто-то из читателей, возможно, упрекнёт автора в бахвальстве. Воля ваша. Да только есть факт в моей общественной биографии, которым откровенно горжусь. Именно Леонов настоятельно предложил Марку Захарову определить меня в зрительскую бригаду Ленкома «для её усиления». Марк Анатольевич, слава Богу, жив, здоров и, как говорится, соврать мне не даст: так было. Со временем я стал «своим человеком» в театре, с некоторыми актёрами подружился и даже сумел в одном щекотливом деле сильно поспоспешествовать всей труппе Ленкома, о чём тоже многие старожилы творческого коллектива, наверняка, вспомнят. Мне, конечно же, хотелось бы в подробностях осветить здесь тот свой «подвиг». Но это уже, как говориться, совсем другая история.

Продолжу, однако, о кинематографических ролях Леонова. Тоже – единственных, неповторимых, уникальных. За свои 47 артистических лет Евгений Павлович сыграл в 73 фильмах, озвучил 29 мультипликационных лент, снялся в 8 киножурналах «Фитиль». На его счету также целая серия мультэкранизаций архангельских сказов «Смех и горе у Бела моря». И – две телевизионные рекламы. Если исходить из известной анекдотичной установки о средней температуре по больнице, то Леонов на экранах наших кинотеатров и телевизоров появлялся с новой работой 2,4 раза в год. Не бог весть какое мелькание. Однако и с такими вроде бы невзрачными показателями он сумел влюбить в себя всё население Советского Союза от мала до велика. Буквально. (А это уже не анекдот – быль. Знакомая воспитательница детского сада рассказывала. Мальчик говорит другому: «Знаешь, что Винни Пух умер» - «Не ври. Винни Пух умереть не может. Вот приду домой, попрошу папу, и он мне поставит его в телевизор»).

Из всех киноработ Леонова главных ролей наберётся от силы на третью часть. Но что интересно, практически ни в одной из картин с участием Евгения Павловича он не оставался незамеченным.

Ну так, чтобы зритель о нём и не вспоминал вовсе. Наоборот, даже вполне себе эпизодические роли Леонова запомнились прочно, а его кинофразы перекочёвывали в фольклор. Чего стоят легендарные: «Тостуемый пьет до дна»; «Пасть порву. Моргалы выколю! Всю жизнь на лекарства работать будешь!»; «Украл, выпил – в тюрьму, украл, выпил – в тюрьму! Романтика!» Наверное, происходило так потому, что артист обладал сложной, трудно постижимой, почти мистической амбивалентностью. Нисколько не сомневаюсь в том, что эту творческую двойственность подмечали известные кинорежиссёры И. Хейфиц – «Дело Румянцева», В. Фетин – «Полосатый рейс» и «Донская повесть», Р. Тихомиров – «Крепостная актриса». П. Тодоровский «Фокусник», Э. Рязанов – «Зигзаг удачи», А. Митта – «Гори, гори, моя звезда», А. Алов и В. Наумов – «Легенда о Тиле» и другие. И всё-таки обстоятельнее, глубже всех удивительно бесконечную галактику киномира Леонова постиг Георгий Данелия.

Сняв Леонова впервые в фильме «Тридцать три», а это - 1965 год, Данелия затем приглашал его в каждую следующую свою работу, включая даже шесть или семь «Фитилей». То есть, режиссёр превратил артиста в свой творческий талисман. Но и это ещё не всё. Во всех данелиевских картинах, во всех «фитилях», где снимался Евгений Павлович, а их многим более десятка, за исключением ленты «Совсем пропащий», звучит старая русская песня в непременном исполнении артиста: «На речке, на речке, на том бережочке». Почему? Что в ней такого? А ничего. Просто музыкальная память о той великой, неразрывной духовной и творческой связи, которая существовала между блистательным режиссёром и гениальным актёром. Подобный крепкий, созидательный тандем, да ещё и в столь оригинальном оформлении мировому кинематографу более неизвестен. К слову, после смерти своего любимого артиста Данелия прекратил использовать в фильмах и песню о Марусеньке с её белыми ножками. На сьёмках картины «Фортуна» Вахтанг Кикабидзе и Алексей Петренко чуть ли не на коленях упрашивали Георгия Николаевича разрешить им спеть «Мыла Марусенька белые ноги». Мягкий, уступчивый, временами даже ласковый к своим актёрам режиссёр на сей раз оказался кремнем: «Нет, ребята, нет!». И – смахнул непрошенную слезу…

Наш добросердечный народ любит всех скопом своих кино- и телевизионных артистов. Но стяжать такую всенародную любовь, какой был одарён Леонов, редко кому удавалось. Если удавалось вообще.

Марк Анатольевич Захаров рассказывал... В 1978 году Евгению Павловичу решили присвоить звание народного артиста СССР. Когда об этом встал вопрос, один очень авторитетный член комиссии, Герой Соцтруда, многажды лауреат Госпремии совершенно искренне удивился: «Как? Разве Леонов не народный? Да что вы, товарищи! Проверьте внимательно. Он уже, наверное, лет десять, как народный!». И это был тот редкий случай, когда народная любовь намного опередила официальное признание артиста.

Идём с ним по базару в Волгограде. Евгений Павлович интересуется: «Почём рыба?» Продавец: «Вот здесь распишитесь и вся цена».

В Ташкенте долго сидим в ресторане. Перед уходом я достаю кошелёк, чтобы расплатиться. Смотрю: директор ресторана идёт с книгой. Женя пишет в неё добрый отзыв, и как я потом ни упрашивал хозяина заведения взять деньги – ничего у меня не вышло. Он был отцом в нашей труппе. К нему обычно обращались «Евгеша» или «Хлопотун». Грешен, я часто пользовался его всенародной славой. Когда, скажем, нужно было через Моссовет пробить очередную квартиру для вновь поступившего к нам актёра, я посылал к Председателю Моссовета Леонова. Четверть века возглавлявший эту могущественную контору Владимир Фёдорович Промыслов мне мог отказать. Леонову – никогда. Я мало чем горжусь из того, что сделал. И далеко не уверен, что многие мои спектакли останутся в народной памяти. Но то, что я великому русскому актёру придумал роль еврея в джинсовом костюме – это людьми должно помниться долго...

«Евгений Павлович,- спросил я однажды артиста,- а вам не бывает обидно, что мультяшная роль Винни-Пуха отодвинула на второй план многие ваши серьёзные работы?» - «Нет, не бывает. Понимаешь, уже внуки мои вряд ли когда-нибудь увидят своего деда в той же «Оптимистической трагедии». Да и «Поминальную молитву» вряд ли они посмотрят. А «Винни-Пуха» будут смотреть они, их дети, дети их детей. Так что всё путём».

Наверное, у Леонова наблюдались случаи, когда бы он, что называется, выходил из себя. Но мне за многие годы никогда не приходилось этого наблюдать. И никто из его коллег никогда не вспоминал о нём сердитом. А вот особый леоновский юмор был известен всем, кто с артистом так ли иначе контактировал. Марья Воловикова предупреждает Евгения Павловича о том, что чиновник Н. очень нехороший человек и его следует особенно опасаться. «Маша, много лет назад я впервые показал свой голый зад на всю страну (имелся в виду фильм «Полосатый рейс» – М.З.). Что ж мне Н. опасаться. Покажу и ему».

Как-то я поделился с Евгением Павловичем, что с техникумовской юности коллекционирую анекдоты и всякие народные байки. «И сколько уже собрал?» - «Не считал, но, полагаю, тысяч семьсот-восемьсот будет» - «Без пяти минут миллионер. Пора тебя раскулачивать хотя бы на пару свежих анекдотов». И потом неизменно обращался за новым анекдотом со словами: «Можно тебя раскулачить?» Кстати, сам рассказывал байки потрясающе! Помните из фильма «Обыкновенное чудо»?

«Эй, вы там! Плаху, палача и рюмку водки. Водку мне, остальное ему. Живо!» Вот так и он «травил» анекдоты. Хоть бы мускул лица дрогнул. А уж рассмеяться своей же байке – да ни в жизнь. Высший пилотаж рассказчика!

Стоит Леонов за кулисами и наблюдает через специальную дырочку за тем, как реагирует зал на действо. Рядом с ним останавливается молодой актёр Виктор Х. И молча вперивается взором в старшего коллегу. Проходит минута, другая, пять минут.   Евгений Павлович: «Витя, извини, я тебя перебью, но мне пора выходить на сцену».

…Сразу же после армии сын Леонова Андрей привел в дом жену. Безо всяких объяснений. Только заметил, как бы мимоходом: «Её звать Алехандра и она отныне будет жить с нами». Родители потеряли дар речи. Когда его обрели, помогло это им мало: девушка приехала из Чили, чтобы учиться на врача и почти не понимала по-русски. Вдобавок у неё было имя, состоящее из частей имен сорока (!) ближайших родственников. Что-то типа: Алехандра Мария Куэвос Сит, ну и так далее. Леонов-старший стал называть кроху-невестку просто Сашей и взял над ней шефство. Вскоре появился внук, конечно же, Евгений. Малыша своего тёзку Павлович не просто любил – трясся над ним. До такой степени обожал, что даже гулять с дитём боялся: «А вдруг случится что-то непредвиденное: машина из-за угла или сосулька упадет, или я его потеряю! Я же такого горя не переживу». Опасения были не напрасны. Однажды посадил на санки трехлетнего внука и пошёл с ним гулять в парк. Шагает себе не спеша, о чем-то раздумывает, а прохожий его окликает: «Мужик, ты случаем пацана не потерял?» Леонов оглядывается - его наследник в ста метрах позади в сугробе валяется.

Из воспоминаний Александра Абдулова: «Изначально мы репетировали пьесу по Шолом Алейхему «Скрипач на крыше» с одним грузинским режиссёром. Долго работали, но чувствовали: что-то не то. Леонов пожаловался Захарову: ничего, мол, у нас не получается. Марк Анатольевич посоветовал: а вы, мужики, потолкуйте на эту тему с Гришей Гориным. Мы так и сделали. И через пару недель имели «Поминальную молитву». Дошли до премьеры, и тут Леонов натурально умирает на гастролях в Германии. Но потом премьера всё же состоялась. Ты себе не представляешь, какая была давка! Никогда ещё за всю историю нашего театра на новый спектакль не приходило столько народу, заведомо зная, что на него попадут лишь редкие счастливчики. На самом деле люди хотели лишь убедиться, что Леонов жив, здоров и будет играть.

С Леоновым мне, слава Богу, посчастливилось работать много – чуть больше двадцати лет. Но лучшее, что мы сделали: он – Тевье, а я – Менахема. Когда Захаров решил ставить «Дон Кихота», я сказал Евгению Павловичу: «Всё, это наша с вами последняя «Поминальная молитва». Я ухожу в «Дон Кихота». А на следующий день меня пригласили на какое-то мероприятие в Дом кино. И там я, переодеваясь, теряю нательный крестик. Долго ищу его сам, мне помогают коллеги. Нахожу. И звоню Леоновым на квартиру. И Ванда мне сообщает: «Саша, Женя умер».

*

В 2001 году на Мосфильмовской улице в Москве была установлена бронзовая скульптура заведующего детсадом Трошкина (Доцента) (из фильма «Джентльмены удачи») в исполнении Е.Леонова.

В 2007 году в Московском музее современного искусства установили памятник героям комедии «Мимино», в том числе и персонажу Леонова.

В 2011 году в городе Дилижан (Армения) – поставили памятник героям комедии «Мимино», в том числе персонажу Леонова.

Скульптура героя Е. Леонова — штукатура Коли из кинофильма «Афоня» установлена в 2010 году в Ярославле.

В городе Тараз (бывший Джамбул, Казахстан) - памятник Леонову, посвящённый фильму «Джентльмены удачи».

Специально для «Столетия»

Евгений Леонов

2 сентября в 1926 г. родился замечательный актёр. Леонов Евгений Павлович. Сегодня ему было бы 90 лет.

Гениальный советский комик Евгений Леонов родился в семье простого московского авиаконструктора и домохозяйки через два года после своего старшего брата Коли. Жили Леоновы в коммуналке на Васильевской улице, но, несмотря на тесноту, дом их всегда был полон гостей. Мама Анна Ильинична была душой компании. Она умела так смешно рассказывать любые, даже самые обычные истории, что гости были готовы их слушать часами. Маленький Женя явно перенял у матери этот талант.

Когда Леонов окончил седьмой класс, началась война. На фронт мальчик не пошел, он совершал трудовые подвиги в тылу. Всю войну Леоновы всей семьей работали на авиационном заводе: отец – авиаконструктором, мать – табельщицей, брат – копировальщиком, а Женя – учеником токаря.

В начале войны будущий актер поступил в Авиационный техникум им. Орджоникидзе, но так его и не закончил. Художественная самодеятельность в техникуме так увлекла Евгения, что с третьего курса он ушел в Московскую экспериментальную театральную студию к Ростиславу Захарову, знаменитому балетмейстеру Большого театра.

Далекий от искусства неотесанный юноша, который даже пиджак попросил на экзамен у своего старшего брата, покорил приемную комиссию своим обаянием. Он прочел серьезным театральным педагогам все, что выучил в самодеятельном театре техникума: Зощенко, Чехова, а под конец и свое любимое стихотворение Блока «В ресторане». Преподаватели посовещались и решили, что из такого фактурного юноши можно сделать прекрасного актера. И не ошиблись.

Евгений ушел в освоение актерской профессии с головой. Он приходил в студию в восемь утра, а уходил далеко за полночь.

Театр.

Закончив театральную студию, Евгений Леонов поступил на службу в Московский театр Дзержинского района. Визитной карточкой театра был спектакль «Ровесники», где молодой актер играл Кольку. Но не прошло и года, как этот театр расформировали, а вместо него организовали знаменитый Московский драматический театр имени Станиславского, который возглавил знаменитый советский театральный режиссер Владимир Дудин. Труппу Леонова приняли в новый театр, но главных ролей молодым актерам не доверяли, поэтому Евгений играл в массовке. Денег за это платили мало, и актеру пришлось идти подрабатывать в кино, поначалу тоже в массовке.

Постепенно Леонову стали предлагать все более серьезные роли, но настоящее признание его драматического таланта на сцене пришло к актеру, когда он был уже настоящей кинозвездой. В 1966 году знаменитый к тому времени на весь Советский Союз комедийный актер сыграл серьёзную драматическую роль Креонта, царя-тирана в пьесе «Антигона» древнегреческого драматурга Софокла, которую поставил в театре имени Станиславского Борис Львов-Анохин. В 1979 году артист ушел из театра имени Станиславского к своему бывшему преподавателю Андрею Гончарову, который в тот момент был художественным руководителем театра имени Маяковского.

Евгений Леонов любил свою профессию до трудоголизма. Он выходил на сцену с температурой и воспалением легких. Но, несмотря на это, Гончаров был им недоволен, потому что актер часто отказывался от участия в спектаклях из-за съемок в кино. Последней каплей стала съемка популярного актера в рекламе рыбы. Режиссер в гневе собрал всю труппу и оскорбил Леонова перед коллективом, предложив пустить шапку по кругу, чтобы собрать актеру денег, раз он так в них нуждается, что опускается до рекламы. Леонов ушел к Марку Захарову в Театр имени Ленинского комсомола.

В 1988 году, во время гастролей «Ленкома» в Гамбурге Евгений Леонов пережил клиническую смерть. Он сыграл Подсудимого в пьесе «Диктатура совести», а через три дня после спектакля у него остановилось сердце. Леонову сделали коронарное шунтирование, но сразу после операции у актера случился обширный инфаркт. Артист пролежал в коме шестнадцать суток, и все это время за любимого актера переживала вся страна. И он вернулся.

Не прошло и полугода после клинической смерти, как Леонов снова вышел на сцену в спектакле с символичным названием «Поминальная молитва», сыграв главную роль Тевье-молочника. Артист был задействован в этом спектакле шесть лет.

Фильмы.

Дебют Евгения Леонова в кино состоялся еще в 1947 году. Его первые эпизодические роли были настолько небольшими, что история их не сохранила. В 1949 году актер засветился в фильмах Владимира Немоляева «Карандаш на льду» и «Счастливый рейс», но снова в эпизодах. Потом молодому актеру стали доверять более серьезные роли, а в 1961 году на советские экраны вышел фильм Владимира Фетина «Полосатый рейс», после которого Леонов проснулся знаменитым. Если бы в Советском Союзе считали кассовые сборы, то эта комедия побила бы все рекорды: за один только год ее посмотрели больше тридцати двух миллионов человек.

Артист стал настолько популярен, что его хотели снимать практически все советские режиссеры. Неожиданно актер изменил своему комическому амплуа, сыграв казака Якова Шибалко в мелодраме Владимира Фетина «Донская повесть» по рассказам Михаила Шолохова. Драматическая роль была исполнена Леоновым настолько блестяще, что он получил за нее сразу две премии: на Всесоюзном фестивале в Киеве и на Третьем Международном фестивале в Нью-Дели

Артиста полюбили не только зрители, но и самые яркие советские режиссеры. У Георгия Данелия он сыграл в трагикомедии «Не горюй!», у Виктора Мережко – в «Зареченских женихах», у Петра Тодоровского – в «Фокуснике», у Эльдара Рязанова – в сатирической комедии «Зигзаг удачи», а в 1969 году голосом Леонова заговорил один из самых известных советских мультипликационных персонажей – Винни Пух.

Вместе с Анатолием Папановым, Всеволодом Сафоновым и Алексеем Глазыриным Евгений Леонов воплотил образ целого поколения, прошедшего войну в пронзительной киноповести Алексея Смирнова «Белорусский вокзал», которая получила приз на фестивале в Карловых Варах. А вскоре актер поразил зрителей своим перевоплощением сразу в двух ролях в эксцентрической комедии Александра Серого «Джентльмены удачи». Для того чтобы убедительнее сыграть жестокого вора по кличке Доцент, актер ходил в Бутырскую тюрьму понаблюдать, как ведут себя настоящие заключенные.

Леонов сыграл отца Нелли Ледневой в «Большой перемене» и друга Афони в «Афоне», но одной из лучших его ролей считается роль Сарафанова в кинодраме «Старший сын» Виталия Мельникова. Поразительно тонко удалось передать актеру богатый внутренний мир косноязычного главного героя.

В 1978 году Марк Захаров, у которого к тому времени Леонов играл в театре, предложил актеру роль короля в фильме «Обыкновенное чудо». Это был настоящий профессиональный вызов. Леонову предстояло воплотить тот же образ, что до него играл великий Эраст Гарин. Что из этого получилось, знает любой поклонник советского романтического кинематографа. Леонов сыграл отца героини Евгении Симоновой так убедительно, что до сих пор ходит легенда, что актер и в самом деле ее отец.

В середине восьмидесятых Леонов сыграл в фильме Георгия Данелия, ставшем впоследствии культовым. Это была фантастическая сатирическая комедия «Кин-дза-дза». Снимали картину в пустыне Каракумы. Условия работы были настолько тяжелыми, что съемочная группа постоянно ругалась. Режиссер потом удивлялся, что он умудрился поссориться даже с неконфликтным Леоновым, от которого за двадцать лет совместной работы не слышал ни одного резкого слова.

В 1978 году собралась комиссия, чтобы присвоить Евгению Леонову звание Народного артиста СССР. Ее члены удивлялись, почему они не сделали этого раньше. Евгений Павлович к тому времени был без преувеличения всенародно любимым актером.

Личная жизнь.

Леонов с юности был очень стеснительным в общении с женщинами, понимая, что внешне он – далеко не герой-любовник. Свою будущую жену актер встретил на улице. Он приехал в Свердловск на гастроли с театром Станиславского и первым делом вместе с товарищем отправился смотреть незнакомый город. Товарищ, в отличие от Евгения, был не из робкого десятка и очень быстро нашел для них обоих приятную женскую компанию – двоих студенток музыкально-педагогического училища. Одну из них звали редким и загадочным именем Ванда. Леонов был так очарован девушкой, что в тот же вечер пригласил ее на свой спектакль, после чего повел гулять по ночному Свердловску, читая стихи.

Училище в Свердловске Ванда так и не закончила. Вернувшись в Москву, Леонов оборвал ей телефон, уговаривая приехать, и она сдалась. Родители Евгения пришли в восторг от его избранницы, и он тут же сделал ей предложение. А вот родители Ванды видели свою дочь замужем за серьезным человеком, а не за «каким-то там актером», к тому же, тогда неизвестным. Но она все равно ответила Леонову «да».

16 ноября 1957 года влюбленные поженились и прожили вместе всю жизнь. Ванда закончила ГИТИС и стала театроведом, а в 1959 году родила Евгению сына Андрея.

Смерть.

29 января 1994 года, когда Леонов в очередной раз собирался в театр играть Тевье-молочника, у него оторвался тромб. Пришедшие на «Поминальную молитву» зрители узнали, что спектакль отменяется из-за внезапной смерти актера, но никто из них не сдал билет. Все время, которое должен был идти спектакль, зрители простояли у театра со свечами, которые принесли из ближайшего храма.

На доме на Комсомольском проспекте в Москве, где Евгений Леонов прожил почти тридцать лет, установлена мемориальная доска.

Фильмография.

- Полосатый рейс
- Донская повесть
- Белорусский вокзал
- Джентльмены удачи
- Большая перемена
- Афоня
- Старший сын
- Мимино
- Обыкновенное чудо
- О бедном гусаре замолвите слово
- Кин-дза-дза!
- Убить дракона
- Американский дедушка
И другие фильмы.

Источник