Съемки кино – работа довольно нервная: рабочие конфликты между режиссерами, продюсерами, актерами и сценаристами могут доходить до бунтов, реальных драк и даже увольнений. Мы вспомнили десяток примечательных примеров подобных «трений» — далеко не все из которых, к сожалению, закончились примирением сторон.
Среди режиссеров, доводящих свои команды до изнеможения, Ридли Скотт мог бы занять одно из призовых мест: неутомимый перфекционист, он прославился умением добиваться желаемого во что бы то ни стало. Настоящий Колизей кажется маленьким? Построим свой, побольше! Разонравилось освещение в сцене, снимавшейся две недели? Переснимем! Нужна естественная реакция человека, которому в лицо плеснули кровью? А мы его не предупредим! Еще на дебютном «Чужом» Скотт вверг отдельных актеров в такое исступление, что они ругались и дрались. Но на съемках «Бегущего по лезвию» на него ополчились, кажется, все, кто только можно. Сценарист сходил с ума от требований постоянно переписывать диалоги, оператор и актеры не понимали, почему в брак идут совершенно отличные, на их взгляд, дубли, продюсеры бесились из-за отставания от графика съемок и превышенного бюджета… Команда постоянно не высыпалась: многие сцены снимались ночью, а вставать Ридли все равно требовал рано.
Творческие поиски могли бы сойти ему с рук в Британии, где Скотт, долго работавший в рекламе, был в авторитете и считался человеком, знающим свое дело. Но «Бегущий» делался в Голливуде – там молодого заокеанского постановщика еще не знали и не понимали, зачем он так измывается над своими подопечными. Скотт же не считал нужным объяснять каждое свое действие, в результате чего утратил всякую связь с сотрудниками: после серии рабочих конфликтов проект превратился в каторгу как для него, так и для всех остальных, — люди выходили на работу из-под палки. В итоге они сговорились устроить «заносчивому английскому тирану» эффектный урок презрения: однажды утром все явились на съемки в одинаковых футболках, на которых была напечатана фраза «Да, босс». Измотанный до крайней степени режиссер ответил на это симметричным жестом – на следующий день он надел майку с протестным лозунгом «Ксенофобия — отстой!»
Но это помогло ненадолго: к концу съемок, когда снималась финальная сцена на бутафорской крыше, команда взбунтовалась уже по-настоящему. В процессе очередной выматывающей многочасовой смены все одновременно бросили работу и ушли спать – будь что будет. Наутро съемки возобновились, но мокрый от дождя голубь, который должен был улетать в небо, упорно садился на крышу и пытался обсохнуть. Присутствовавшие при этом тягомотном процессе продюсеры Джерри Перенчио и Бад Йоркин рассвирепели и объявили, что распускают команду. Скотту было плевать: оставшись с несколькими преданными помощниками, он распилил уличную декорацию и затащил в студию, где все-таки доснял все, что хотел. Не потерпев такого самоуправства, студия Warner Bros. со скандалом уволила «неконтролируемого бритиша» — чтобы быть допущенным к монтажу, ему в итоге пришлось пойти на сокрушительные уступки и выбросить из фильма ряд важных сцен, на восстановление которых в различных «режиссерских версиях» потребовалось много лет. В кинотеатрах же «Бегущий по лезвию» с треском провалился: всестороннее признание пришло к нему лишь десятилетия спустя.
Вы не видели Ван Дамма в «Хищнике»? А он там был. И играл инопланетного охотника целую неделю. Но затем между ним и режиссером случился конфликт, в результате которого бельгиец потерял работу. На тот момент Жан-Клод был еще откровенно никем, но выбирать не приходилось: в его активе была лишь одна более-менее заметная киноработа – главная отрицательная роль в боевике «Не отступать, не сдаваться». Чтобы оставаться на слуху, он готов был браться за любые предложения. Но узнав, что в новом фильме ему придется носить дурацкий костюм космического монстра с полностью закрытым лицом, Ван Дамм утратил весь энтузиазм – его амбиции простирались гораздо дальше роли простого каскадера, участие которого даже не будет отражено в титрах.
Вскоре после начала съемок в мексиканских джунглях он отказался работать в одной из сцен, где требовалось прыгнуть с дерева. По мнению Жан-Клода, сцену невозможно было сделать без травм, а инвалид со сломанными конечностями вряд ли смог бы ударно строить кинокарьеру в боевиках. Ван Дамм потребовал позвать каскадера, на что режиссер Джон МакТирнан возразил, что он и есть каскадер, иначе зачем бы его нанимали? К тому моменту уже было ясно, что Жан-Клод – «проблемный парень»: с ростом в 177 сантиметров он выглядел весьма неубедительно против Арнольда Шварценеггера (188 см), и как это исправить, никто не знал. К тому же «брюссельский мускул» с самого начала заедался с другими каскадерами, а с одним даже подрался. Кроме того, он постоянно жаловался на тесный, жаркий и неудобный костюм, чем вызывал у всех раздражение. Узнав, что иностранец вдобавок еще и работать отказывается, суровый продюсер Джоэл Силвер разгневался и уволил Ван Дамма, не заплатив ему за работу ни цента. Попытки использовать для трюков обезьяну в спецкостюме успехом не увенчались: та оказалась еще менее послушной, чем бельгиец. Но затем кастинговые агенты нашли 220-сантиметрового экс-баскетболиста Кевина Питера Холла, и дела наладились.
Что до сцены, из-за которой уволили будущую звезду боевиков, то она и правду оказалась небезопасной: каскадер, взявшийся выполнить рискованный трюк, сильно травмировал лодыжку и тоже выбыл из проекта. Так, во всяком случае, позже утверждал сам Ван Дамм.
На съемках вестерна «Джоси Уэйлс – человек вне закона» исполнитель главной роли Клинт Иствуд постоянно грызся с режиссером-сценаристом Филипом Кауфманом – формально из-за разных взглядов на первоисточник (в основе ленты лежала книга Форреста Картера «Ушедшие в Техас»), а на самом деле, как считают очевидцы этого противостояния – ради внимания актрисы Сандры Локк, к которой оба неровно дышали. Добавлял Клинту нервов и перфекционизм постановщика, стремившегося перенести на экран эпоху Дикого Запада во всех мелочах: это замедляло съемки, а Иствуд, как инвестор ленты, напротив, мечтал разделаться с картиной как можно быстрее и дешевле. Обладая помимо прочего режиссерским опытом, он постоянно указывал Кауфману, как и что делать, зля его этим до невозможности.
«Последней каплей», заставившей Иствуда окончательно выйти из-под контроля, стала винтажная пивная банка, на поиски которой режиссер отлучился со съемочной площадки в ближайший город – а ехать туда было вовсе не близко. Прикинув, сколько времени убьется, пока Кауфман разыщет этот мелкий предмет реквизита, который Иствуд вовсе не считал таким уж необходимым, актер плюнул на все, послал режиссера к черту и сам сел в его кресло. За оставшуюся часть дня сцена была снята, а когда Филип вернулся и запоздало обнаружил «бунт на корабле», державшаяся на честном слове субординация уже не подлежала восстановлению: окончательно перетянувший на себя одеяло Иствуд больше не подчинялся ему, не считался с его мнением и в дальнейшем руководил съемками как хотел. Рабочие будни превратились в унылый ад, наличие «двух капитанов» всех напрягало, поэтому при первой же возможности Клинт нажал на своего приятеля — продюсера картины Роберта Дэйли, и превратившийся в помеху Кафман был окончательно изгнан с проекта.
Чтобы дополнительно его унизить, Иствуд отказался даже вписывать низложенного постановщика в титры, вставив в графу «режиссер» собственное имя. За это и поплатился: Гильдия режиссеров Америки, столкнувшись с таким нецивилизованным увольнением, потребовала от студии Malpaso Company (основанной самим Иствудом) выплатить Кауфману крупный штраф, а прочие студии обязала титровать нанятых ими режиссеров даже тогда, когда работу над проектами за них заканчивал кто-то другой. Иствуд, не желая играть по навязанным ему правилам, решил вообще устранить из своей работы всякое соперничество: с нанятыми постановщиками он с тех пор не связывался, предпочитая режиссировать свои фильмы самолично.
Многие критики и зрители отмечают мощную «химию» между Райаном Гослингом и Рэйчел МакАдамс в мелодраме Ника Кассаветиса «Дневник памяти». На самом деле, как признался режиссер спустя десятилетие, на съемках эти двое друг друга терпеть не могли. Дошло до того, что между дублями Гослинг на глазах всей группы попросил Кассаветиса заменять актрису «кем-то поприятнее», когда камере требуется показывать его чувства крупным планом. «Я не могу. Просто не могу работать с ней, — пожаловался актер. – Просто ничего не чувствую, ничего».
Кассаветис был в отчаянии. Вместо бесплодных препирательств он отвел Райана к продюсеру, и те вдоволь наорались друг на друга за закрытой дверью. Вопреки требованиям Гослинга, МакАдамс так и не уволили, и он нехотя смирился с ситуацией. После этого, по словам режиссера, дело пошло «пусть и не гладко, но все же получше — Райан, кажется, даже зауважал Рэйчел за ее стойкость». Любопытно, что настоящая «химия» между ними возникла уже после съемок: центральные звезды ленты неожиданно для всех продолжили весьма прохладно начавшееся знакомство и провстречались целых четыре года.
Стэнли Кубрик, известный своим тираническим перфекционизмом, на съемках «Цельнометалличесой оболочки» проявил его во всей красе. В «Сиянии» он умудрился измотать и довести до слез бесконечными дублями не только центральную актрису, но даже престарелого ветерана мюзиклов Скэтмэна Крозерса, превратить издевательство над которым в итоге попросил лично Джек Николсон. В новой же картине режиссер не только сам конфликтовал с актерами, но и членов команды между собой перессорил.
Сперва с Кубриком хотел судиться писатель Густав Хэсфорд, по книге которого снималась лента. Режиссер, «забывший» внести его в список соавторов, согласился поместить имя Хэсфорда в титры, однако никак не согласовал это со сценаристом – Майклом Герром, перелопатившим произведение до неузнаваемости, специально чтобы быть единственным автором. Между Хэсфордом и Герром после этого пробежала черная кошка, и они больше никогда не общались, хотя конфликта можно было избежать – ведь утрясти вопрос с авторством Кубрику следовало в первую очередь. Кроме того, Кубрик, не желавший отвлекаться от съемок и ради этого не поехавший на похороны собственных родителей, требовал такого же фанатизма от остальных членов команды. Но актеры в процессе затянувшихся на много месяцев съемок, из-за которых у них посрывалось следующие проекты, истомились настолько, что повиновались сквозь зубы. Всех раздражала манера Кубрика постоянно врать о сроках, снимать какую-нибудь маленькую сцену целый день – а на следующий день полностью ее переделывать. Исполнитель одного из главных ролей Мэттью Модайн за время съемок женился, а его жена успела зачать ребенка и родить. Чтобы получить выходной и поприсутствовать на родах, Модайну пришлось устроить скандал и на полном серьезе пригрозить Кубрику членовредительством, после которого все съемки уж точно пошли бы насмарку – только тогда постановщик согласился его отпустить.
В остальное время Стэнли управлял актерами, как подопытными кроликами, в частности, сделав все, чтобы молодые люди, игравшие новобранцев, действительно, а не просто по сценарию, презирали своего толстого медлительного товарища – Винсента Д’Онофрио (исполнителя роли Гомера Кучи). Возненавидел его даже Модайн, который сам же и рекомендовал своего друга Винсента на эту роль! «Когда он смотрит на меня своим взглядом недоумка, мне хочется его треснуть!» – писал актер в дневнике. Он даже купил боксерскую грушу, готовясь к неизбежной стычке с «тупицей», но вовремя сообразил, что его вовлекли в искусственный конфликт, смоделированный Кубриком: ведь Д’Онофрио не был толстым, его заставили набрать 32 кг специально для роли. Просто режиссеру очень хотелось, чтобы в одной из следующих сцен Гомера Кучу избили как можно более убедительно – а для этого требовалась реальная вражда между актерами, которую он раздувал, в полном соответствии сценарию, с помощью изматывающей муштры а-ля «тренировочный лагерь».
Все эти «нацистские эксперименты» режиссеру даром не прошли: кто-то из подопечных отомстил за издевательства, подкараулив, когда Кубрик пойдет по нужде, и заперев его в кабинке биотуалета. Оказавшись в затруднительном положении, Стэнли вынужден был вызвать помощь по рации, стараясь так подбирать слова, чтобы о его проблеме не догадались все окружающие. Но конспирация не помогла: благодаря «сарафанному радио» новость быстро разлетелась и служила неиссякаемым источником шуток для всей команды до самого окончания съемок.
Вам не приходило в голову, почему Билл Мюррей не появился в сиквеле «Ангелов Чарли»? Что ж, актер никогда особо не скрывал, что первая часть его изрядно раздражала. Сценарий был, по его мнению, слабым, но еще больше Мюррея возмущал подбор актеров. Возмущал настолько, что он пошел на прямой конфликт с Люси Лью, оборвав ее монолог во время репетиции одной из сцен. «Я понимаю, почему здесь вы. У вас есть талант, — сказал он Дрю Бэрримор и Камерон Диаз, после чего повернулся к Люси. – Но что ты, черт побери, делаешь в кино? Ты же не умеешь играть!» Звезда «Убить Билла» была так ошарашена этим заявлением, что накинулась на Мюррея с кулаками, и членам съемочной команды пришлось их разнимать.
Позже Билл говорил, что имела место не вражда, а «рабочий момент», и что журналисты просто раздули из мухи слона: «Люси рассвирепела, потому что решила, что это что-то личное». На самом деле, по его словам, актриса не могла заставить себя с естественным видом произносить дурно написанные реплики, а он пытался подбодрить ее, в чем, впрочем, не преуспел. Но с тех пор они узнали друг друга гораздо лучше и больше уже не дрались, у них «вполне теплые отношения». А если из-за кого он и отказался сниматься в продолжении, так это другая участница тройки, имя которой он называть не хотел бы. Если это правда, то остается загадкой, кого из «ангелов» на самом деле не переваривает Мюррей. Однако факт остается фактом: в продолжении ленты вместо него снимался уже Берни Мак.
У актеров является нормальной практикой шутить друг над другом, но то, что устроили Марлону Брандо его коллеги по «Крестному отцу», перешагнуло все рамки приличий. Оказавшись в одном фильме с мегазвездой, известной своими своевольными выходками, молодые актеры решили, что не худо бы преподать Брандо урок – и, сговорившись, стали неожиданно скидывать штаны во всех сценах с его участием. Первыми этот трюк продемонстрировали Джеймс Каан и Роберт Дюваль, желая таким образом «снять мандраж» от работы с маститым актером, с которым они только что познакомились. После первого дня съемок парочка ехала домой, и увидела рядом машину Брандо. Каан не задумываясь снял штаны и высунул задницу в окно. Брандо, по его словам, «просто офонарел». Выходка друзьям так понравилась, что на другой день было решено продолжить. Показывание голого зада Марлону стало популярным развлечением на репетициях — и временами даже прямо во время съемок. Оппонент держался изо всех сил, стараясь не выказывать раздражения – но все были уверены, что он рано или поздно психанет: все-таки снимался крайне серьезный фильм, а тут такой безобразный «детский сад»…
Вскоре к «клубу голозадых» присоединился и Аль Пачино, скинувший штаны под столом во время съемок одной из сцен, а затем вышедший из-за стола с серьезным видом… По словам актера Ричарда Брайта, эпидемия эксгибиционизма на съемках «Крестного отца» дошла до того, что «чья-нибудь задница поджидала тебя за каждой закрытой дверью». Молодой режиссер Фрэнсис Форд Коппола не вмешивался и не призывал никого к порядку, у него хватало других проблем: все в команде считали, что он недостаточно опытен и талантлив, каждый день ждали, что его уволят и заменят кем-то другим, а сам он, чтобы сэкономить хоть немного денег на будущую безработную жизнь, ночевал на диванчике у Каана. Тут было не до чужих задов. «Во время съемок каждый человек на площадке был уверен, что «Крестный отец» станет крупнейшей катастрофой всех времен», — рассказывал он позже.
Что же чувствовал Брандо, попав в этот пандемониум? Как оказалось, молодым наглецам все же удалось зацепить оскароносца за живое, и он просто выжидал удобный момент для мести. Такой момент наступил на 44-й день продакшена, когда снималась многолюдная сцена свадьбы: позируя для группового фото, мэтр неожиданно повернулся задом, скинул брюки и показал ягодицы всей съемочной команде, актерам и пятистам членам массовки. В осадок выпали не только случайные зрители, но и Дюваль с Кааном – признав в Марлоне «своего парня», после съемок они благоговейно подарили ему пояс с выгравированной надписью «Чемпионская задница». Противостояние на этом себя исчерпало и даже перешло в приятельские отношения: сегодня актеры вспоминают о тех днях с исключительной теплотой.
Все наслышаны о непредсказуемом нраве бывшей звезды Диснея, а ныне безнадежно алкоголичке и наркоманке Линдси Лохан – из-за этих своих «качеств» она и исчезла с экрана, снимаясь теперь в кино крайне редко. Кажется, ни одна из ее последних киноработ не обошлась без жалоб со стороны нанимателей – и микробюджетный неонуар «Каньоны», деньги на который собирались через Kickstarter, не стал исключением.
Лохан, прекрасно осведомленная, что фильм рассчитан на максимально «взрослый» возрастной рейтинг NC-17, что вся команда работает за 100 долларов в день, что ее экранным партнером будет знаменитый порноактер Джеймс Дин, и что сценарий подразумевает обнажение, вспомнила об этом факте только после подписания контракта. Актриса, сама выбравшая себе роль в сценарии, неожиданно стала брыкаться, периодически исчезала со съемок в неизвестном направлении, опаздывала, устраивала слезные истерики, притворялась больной, просаживала на обеды по шесть сотен за раз, а когда дело дошло до тех самых сцен с обнаженкой, заперлась в уборной, и выманить ее оттуда удалось только отчаянными криками «Ты же подписала контракт!» Но и после этого актриса продолжала мотать всей киногруппе нервы – разделась она только после того, как немолодой режиссер Пол Шредер (сочинивший «Таксиста», «Бешеного быка» и «Последнее искушение Христа»), перепробовавший все мыслимые способы убеждения, сам сбросил с себя всю одежду. Можно только представить, что сказала по этому поводу его супруга… Джеймс Дин тоже отличился, сбежав на съемки очередного порнофильма как раз в тот момент, когда Шредер с помощниками выводили Лохан из запоя. Из-за непредсказуемости Линдси съемки удалось закончить лишь с огромным скрипом – и переснять наиболее слабые моменты уже не удалось, поскольку актриса резко пропала с радаров и перестала отвечать на телефон. Сама она после просмотра фильма клянет режиссера на чем свет стоит; впрочем, так было со всеми последними киноработами Лохан.
Что до Шредера, то ему к подобным унижениям не привыкать: еще в 1978-м году Джордж К. Скотт (один из двух актеров – вместе с Брандо – когда-либо отказавшихся от «Оскара») на съемках малобюджетной ленты «Жесткач» допился до того, что наотрез отказался продолжать работу. «Ты великий сценарист, но худший в мире режиссер, — сказал Скотт Шредеру в своем вагончике. – Я выйду отсюда к камерам только если ты поклянешься мне, что никогда больше не будешь снимать кино». Шредер упал на колени и поклялся. В следующий раз, когда они встретились после завершения ленты, Шредер уже был объявлен в газетах будущим режиссером «Американского жиголо». Скотт удостоил его единственной презрительной фразы: «Ты брехло». Шредер не возражал.
Евгения Моргунова сложно назвать актером шекспировского уровня, но как комический здоровяк Бывалый из комедий Леонида Гайдая он реализовался на все сто процентов. Слава троицы «Трус-Балбес-Бывалый» была всенародной. Однако со временем слава вскружила актеру голову, и все неожиданно закончилось. Во время съемок «Кавказской пленницы», отсматривая после полуночи в закрытом зале готовые дубли, Гайдай услышал крики с задних рядов: «Гайдай, что за халтура! Ты совсем мышей не ловишь!» Обидные комментарии прозвучали несколько раз – только после этого постановщик попросил включить свет и увидел Моргунова, сидящего в зале с какими-то нетрезвыми девицами. Вероятно, тот хотел «зарисоваться» перед дамами, но Гайдай счел такое амикошонство, да еще в разгар рабочего процесса, недопустимым – он распорядился выставить Моргунова со спутницами на улицу, а когда позже монтировал фильм, выбросил в мусор все эпизоды с Бывалым, какие только смог (подобно случалось с Моргуновым нередко и в принципе являлось обычной практикой наказания провинившихся артистов). С Евгением знаменитый режиссер после этого работать отказывался наотрез и не разговаривал с ним почти три десятка лет.
Юрий Никулин же, с которым, как считали зрители, Моргунов наверняка «не разлей вода», после одного из грубых розыгрышей коллеги запретил вахтерам пускать его к себе в цирк на Цветном бульваре, сказав: «У нас и своих клоунов хватает». На гастроли вместе с остальными участниками комедийной троицы он ехать отказался – опять же из-за Евгения. Моргунов, рассчитывавший на эти гастроли, рассерженно заявил, что больше никогда не подаст Никулину руки, а потом при каждом удобном случае рассказывал о нем разные нелестные истории. Снова общаться они начали лишь в 90-е годы.
Режиссер Кевин Смит не любит вспоминать об этом эпизоде, но однажды все же проговорился. Во время работы над «Двойным КОПцом», где у него снимался целый Брюс Уиллис, Смит столкнулся с полным нежеланием последнего соответствовать комедийному тону ленты. Экшен-звезда постоянно смотрела на окружающих, как на лузеров, и совершенно не пыталась привнести в фильм никакой жизни. По словам Смита, вынужденная необходимость ежедневно лицезреть подобный эгоцентризм «просто рвала его душу на части».
Когда же Смит попросил Уиллиса выдать немножко пародии на культовый сериал «Детективное агентство «Лунный свет», который Брюс до сих пор тайно ненавидит, актер отказался в довольно грубой форме. Поскольку режиссер настаивал, перебранка достигла такого накала, что струхнувшему Смиту пришлось на какое-то время покинуть локацию – Уиллис настолько вышел из себя, что, очевидно, готов был его избить.
На вечеринку по поводу завершения съемок Брюс не явился, чем лишний раз унизил всю команду, и разочаровавшийся в кумире детства Смит не отказал себе в удовольствии поднять в отместку тост со словами: «Я хочу поблагодарить всех, кто работал над фильмом. Кроме Брюса Уиллиса, сраного м*дака».
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
