Сейчас многие украинские националисты говорят, что Белоруссия – это единственная страна, не имеющая к Украине территориальных претензий. Правда, при этом украинские националисты к Белоруссии подобные претензии имеют. На всех этнографических картах, издающихся на Украине, Берестейщина – территория современной Брестской области – обозначена как этнически украинская территория. Почему так, рассмотрим поподробнее.
После Брест-Литовского мира территория современных Украины и Белоруссии оказалась под немецкой оккупацией. Подконтрольная немцам территория (сюда входят ещё Польша и Прибалтика) в несколько раз превосходила территорию самой Германии, да плюс к этому на дворе стоял уже 1918 год – четвертый год изматывающей мировой войны. Поэтому немцы решили не полагаться в вопросах контроля над оккупированной территорией только на свои силы и прибегли к услугам местных антироссийских сепаратистов.
На Украине немцы поддержали сформированную ещё до их прихода Украинскую Центральную Раду (УЦР), провозгласившую незадолго до этого независимость Украинской Народной Республики (УНР). Благосклонность хозяев была куплена ценой подписания кабального договора, по которому Украина вынуждена была обеспечивать Германию сырьём и продовольствием. А 25 марта 1918 года в Минске по инициативе и при поддержке немцев была создана Белорусская Центральная Рада (БЦР), которая, в свою очередь, провозгласила независимость Белорусской Народной Республики (БНР). Тяжеловато, видимо, было у немцев с фантазией относительно названий новых марионеточных государств.
Так вот, в «Третьей уставной грамоте», провозгласившей «независимость» Белоруссии, говорилось, что юрисдикция БНР распространяется на «все земли, где живёт и имеет численное преимущество белорусский народ, а именно: Могилёвщина, белорусские части Минщины, Виленщины, Гродненщины, Витебщины, Смоленщины, Черниговщины и смежные части соседних губерний, заселённые белорусами».
В переложении с дореволюционной географии на современную БНР требовала себе все Полесье, часть Волыни и даже немножко современной Киевщины. То есть граница «независимой Белоруссии» должна была проходить чуть ли не по окраинам Киева. Но проблема в том, что, исходя из принципа «обещать – не значит жениться», немцы посулили отдать Полесье УНР. Причём всё, в том числе и северное – с городами Брест, Пинск, Мозырь и Гомель. Для УНР их «украинскость» сомнению не подлежала.
В итоге и УНР, и БНР, уверовав в свою независимость, решили, как «в лучших домах Лондона», провести переговоры по поводу территориальных неурядиц.
В Киев в первых числах апреля 1918 года прибыла официальная делегация во главе с «народным секретарем БНР» Александром Цвикевичем. «Свидомые белорусы» столкнулись с нежеланием УНР признавать белорусскую независимость. Но 19 августа 1918 года переговоры всё-таки начались. С украинской стороны делегацию возглавлял член Центральной Рады Лихнякевич.
Заверив друг друга в братских чувствах, «высокие договаривающиеся стороны» приступили к дележу территории. Тут-то всё и началось. Делегация БНР настаивала на этнографическом принципе, делегация УНР – на географическом и экономическом подходе. После долгой и утомительной дискуссии делегации пришли к соломонову решению: делить необходимо по этническому принципу с учетом экономических и географических факторов. И тут каждая из делегаций извлекла карту этнографических земель. Причём каждая – свою. Белорусская делегация показала этнографическую карту Е. Карского 1917 года. Украинцы же продемонстрировали этнографическую карту, созданную для немецкого генштаба профессором Шеффером. Естественно, в соответствии с первой спорные территории заселены белорусами, а в соответствии со второй – украинцами.
А теперь – маленькое отступление по поводу «этнографических карт», которыми и тогда, и сейчас любят размахивать многие радикальные украинские политики. Обычно карты составлялись по двум принципам: или по языковому, или по второму самоназванию.
Языковой аспект. В Российской империи было множество карт, показывающих распространение тех или иных говоров или наречий. Условно они делились на четыре группы: южно-великорусская, северно-великорусская, малорусская и белорусская. Но среди ученых не было однозначного мнения, куда какой говор относить. Особенно это касалось переходных диалектов. Например, одни причисляли полесские диалекты к малорусской группе, другие – к белорусской. А некоторые лингвисты вообще отрицали существование отдельной белорусской языковой группы, именуя её «западными говорами северо-великорусской группы».
Второй принцип составления этнографических карт брал за основу «второе самоназвание». Поскольку подавляющее большинство населения Белоруссии и Украины на вопрос «кто ты?» отвечало: «русские» или «руськие», задавался и уточняющий вопрос. И тут можно было услышать весьма экзотические ответы: тутейшие, чернорусы, хацюны, полищуки, пенчуки, малороссы, ятвяги, кривичи, белорусы, берестюки, украинцы, казаки, гидуны (даже так!), севрюки т. д., – кого в какую «нацию» занести, зависело от политических пристрастий «картографа». Например, самоназвание «литвин». По-польски это значит «литовец». Белорусы утверждают, что это слово – синоним слова «белорус». На Украине исходят из того, что литвины – это субэтнос украинского народа, наподобие гуцулов или лемков. Так что в разные годы на спорных украинско-белорусских территориях получался абсолютно разный результат при переписи.
Возьмем, например, Северное Полесье.
Данные российской статистики за 1875 год: малороссов – 85%.
Перепись населения 1897 года: малороссов и белорусов поровну – примерно по 40%.
По переписи 1909 года около 90% населения было причислено к русским.
По переписи 1931 года (когда этот край входил в состав Польши) ведущим этносом – более 50% населения – стали уже «тутейшие». И резко возросло количество поляков – до 10%.
В послевоенных переписях количество белорусов здесь прочно стабилизировалось в районе 85%, количество же украинцев составило 3-4%.
Так что «этнографические» карты никак не могли ответить на вопрос «чья земля?». Переговоры между делегациями зашли в тупик.
Начался поиск «третейского судьи». Сначала им захотел выступить руководитель УНР Михаил Грушевский. В качестве компромисса он предложил создать на спорных территориях «белорусскую автономию». Как назвал её Михаил Сергеевич, – «белорусский Пьемонт». Но белорусы возмутились: это что за Пьемонт без Италии? Вежливо, но твердо отказались. Тогда в «третейцы» пригласили завкафедрой русской истории Киевского университета Довнар-Запольского. Украинская сторона пропустила факт, что Довнар-Запольский – белорус, и в итоге учёный заявил, что Белоруссия имеет право не только на всё Полесье, но и на земли значительно южнее. Где точно должны были пролегать границы «Великобелоруссии», Донвар не объяснил, но южнее Полесья – это уже Подолье и почти Молдавия. Мотивировал профессор подобные притязания гениально просто: «На востоке белорусы обрусели, на западе значительно ополячены, а наша южная часть самая ценная и в национальном, и в экономическом отношении». С большим трудом делегации УНР удалось исключить господина профессора из переговорного процесса.
Договаривающиеся стороны попытались провести плебисцит на промышленных предприятиях Гомеля, выяснить, за кого рабочие: за БНР или УНР? Лучше б они этого не делали. Рабочие огорчили обе «народные республики», поскольку в подавляющем своем большинстве высказывались за «единую и неделимую Россию». После этого у обеих делегаций пропало желание опрашивать население спорных территорий.
Тогда белорусы решили апеллировать напрямую к хозяину – немецким оккупационным властям. И неожиданно даже для самих себя получили поддержку. Начальник германского генштаба генерал Гинденбург приказал немецким картографам провести демаркацию «межгосударственной границы по белорусским меркам».
Поддержка объяснялась в первую очередь старым проверенным лозунгом «разделяй и властвуй». До этого Германия сделала много «одолжений» УНР. Но Рада абсолютно не справлялась с возложенными на нее обязанностями. Она не обрела авторитета в обществе, не выстроила убедительной государственной структуры, занимаясь только принятием никем не замеченных громких законов и застольев после этого. Но самое главное, Рада не справлялась и с обещанными поставками сырья и продовольствия. Из-за этого 28 апреля 1918 года (без единого выстрела!) немцы упразднили УНР, а на её месте была провозглашена «Украинская Держава» во главе с гетманом Павлом Скоропадским.
Делегация БНР все ещё пребывала в Киеве и пыталась вступить в переговорный процесс с новоявленным украинским руководителем. Но Скоропадскому, решавшему важный самоидентификационный вопрос: я кто – русский генерал? украинский гетман? или же немецкий холуй?, – было не до проблем с марионеточной БНР.
В середине июня 1918 года белорусская делегация несолоно хлебавши уехала в Минск, оставив решение территориального вопроса на потом. А потом…
Потом в Киев и Минск вступила Красная Армия и правительство БНР сбежало в эмиграцию. Навсегда.
После советско-польской войны 1920 года большинство спорных территорий окажется в Польше. После воссоединения Западной Украины и Западной Белоруссии между властями УССР и БССР чуть было не вспыхнули старые споры. Но товарищ Сталин быстренько напомнил товарищам, что земля у нас общая, а «спорные территории» формально разделил пополам.
А с 1991 года весьма условная административная граница превратилась во вполне осязаемую государственную, по обе стороны которой живут люди, имеющие одинаковую бытовую культуру, говор, традиции, но с различной национальной самоидентификацией.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
