Рыбалка :)

Это произошло, по большому счету, из-за того, что я был заядлым рыбаком и привез себе из очередного отпуска несколько углепластиковых складных удочек, что в те времена было большим дефицитом. Моя задача состояла в том, чтобы подготовить снасти, прикормить рыбу и научить, если необходимо, удить рыбу иностранцев.

Официальная часть встречи проходила в тыловом городе, а неофициальная — на прудах пригородного рыбного хозяйства. Правда, мало кто знал, что на этих прудах не надо было никого прикармливать — рыба была настолько голодна, что бросалась на голый крючок. Зато куры в домашнем хозяйстве смотрителя этих прудов были отменной упитанности — рыбий корм пришелся несушкам по вкусу.

Принимающая сторона, следуя традиционному гостеприимству, устроила прекрасный пикник на природе. Все предложенные угощения были приняты гостями «на ура», особенно им понравилась наша водка. Откушав всего в достаточном количестве, гости предложили нам не просто поудить рыбу, а принять участие в соревнованиях по рыбной ловле. Мы приняли вызов, и гостям было предложено выбрать удочки. Первым выбирал сопредельный Пограничный комиссар. Он долго и сосредоточенно перебирал снасти, вертел в руках и разглядывал крючки и поплавки, пока, наконец, не выбрал удочку, оборудованную самыми крупными крючками. На мой удивленный взгляд гость ответил через переводчика, что на большие крючки хорошо ловится большая рыба. «Большому кораблю — большая торпеда» — мелькнуло у меня в голове, и я не подозревал, насколько верной будет эта мысль.

«Спортсмены» заняли исходные позиции, и по моей отмашке международные соревнования начались. Продолжались они ровно столько, сколько понадобилось сопредельному Погранкомиссару с первой же попытки всадить себе в ягодицу два здоровенных кованых крючка… Рядом с прудами находился гражданский аэропорт, и грохот реактивных двигателей взлетающего Ту-134 был заглушен ревом пограничного дипломата. Что тут началось! Все забегали вокруг пострадавшего, тот не дает никому приблизиться к своему сановному заду, наш комиссар грозится растерзать меня, а меня разбирает смех. Спокойными оставались только наши переводчик и врач, захваченный на встречу на «всякий случай», который, по закону подлости, не преминул произойти. Раненый устал бегать и орать, его поймали, успокоили, стали думать над тем, каким способом оказать ему помощь. Мысль везти гостя в больницу была отвергнута сразу, причем сопредельной стороной. Оставалось одно — провести операцию на месте. Утверждать, что выражение «ожидание казни хуже самой казни» верное, я не могу, поскольку не приходилось испытывать ни того, ни другого. Но вот утверждать, что некоторые индивиды докторов боятся больше, чем боли — берусь. Над прудами нависла напряженная тишина — доктор готовился к операции. Все замерли: пострадавший полулежал на расстеленном одеяле, рядом наш комиссар и переводчики. Остальные вполголоса обсуждают перспективы операции. Впору было вызывать священника и нотариуса, но гость был мусульманином, а есть ли у них обряд отпущения грехов, нам было неизвестно. Воздух уплотнился после того, как доктор открыл свой походный чемоданчик. Казалось, что даже рыбы в пруду престали плавать. Подвсплыв и тихонечко радуясь тому, что сегодня им уже ничего не грозит, они внимательно следили за ситуацией. А доктор тем временем подошел к сопредельному Погранкомиссару и попросил снять брюки. Переводчик перевел просьбу доктора и потом еще долго убеждал своего шефа подчиниться врачу. Тот активно противился, что-то горячо доказывал на своем языке. Наш переводчик пытался сдержать смех, но все-таки рассмеялся, чем вызвал гнев нашего командира. После того, как переводчик что-то пошептал на ушко командиру, тот тоже стал надуваться, как аллергик после укуса пчелы. «Сейчас разразится международный скандал», — подумал я, но командир пересилил распирающее его желание захохотать, и его лицо вновь приняло озабоченное выражение. До сих пор остается загадкой, о чем же все-таки говорили сопредельный Комиссар и его переводчик, поскольку впоследствии ни наш комиссар, ни его переводчик не раскрыли эту погранично-дипломатическую тайну.

Доктор, который по специальности был невропатологом, внимательно следил за поведением «раненого», потом вздохнул и сказал: «Неврастеник». Наконец, Комиссар дал добро на раздевание, и процесс начался. Скажу честно, ритуал подготовки невесты к первой брачной ночи (видел в каком-то фильме, как вокруг бегает целая куча бабок и теток и под душераздирающие, жалостливые песни раздевает ее) по сравнению с элементарным расстегиванием пуговиц на брюках комиссара показался бы скучной сценой, поставленной бездарным режиссером. Сколько было трагедии, боли и скорби в позе, голосе и жестах пострадавшего! Члены сопредельной делегации едва сдерживали слезы, члены нашей делегации — смех. Не подумайте, что мы были кровожадными монстрами, а наши коллеги из сопредельной страны — кисейными барышнями. Все понимали комичность ситуации, но им хватило ума водрузить на лицо маску скорби (авось потом зачтется), а нам — не рассмеяться. Как выяснилось потом, наши офицеры, не сговариваясь, представили на месте сопредельного Комиссара нашего. Мат стоял бы такой, что рыбы утонули бы в пруду, а аэропорт закрылся бы ввиду реальной угрозы падения взлетающих и садящихся самолетов, а что было бы с нами — так вообще и говорить не хочется.

Тем временем присутствующие увидели обыкновенные полосатые «семейные» трусы, которые не вызвали никаких эмоций. Зато вид двух торчащих крючков вызвал самые низменные и потаенные желания у некоторых подчиненных пострадавшего. Хищный блеск в глазах, который всего лишь на миг вспыхнул и тут же погас, указывал на то, что некоторые из присутствующих иностранцев с удовольствием вырвали бы из начальственного зада не только крючки, но и по доброму куску мякоти. При этом, как я подозреваю, об анестезии никто бы и не подумал. Крючки сидели крепко, плотно и глубоко. Всякое прикосновение к ним заставляло присутствующих закрывать уши, пока раненый орал благим матом.

— Что будем делать, док? — спросил командир.

— Лечить, — ответил спокойный военврач.

— А может быть, пускай себе живет? А, док?

— Попробовать все равно надо, товарищ полковник!

Командир с тоской посмотрел на невропатолога, и спросил:

— Обезболивающее-то хоть взял с собой?

— Конечно. Спирт.

Диалог нашего командира и врача очень заинтересовал сопредельного переводчика, который попытался выяснить у доктора некоторые подробности предстоящей операции. Док напустил на себя умный вид, свел брови и сказал что-то на латыни. Их переводчик спросил у нашего:

— Что он сказал?

— А черт его знает!

Иностранец почесал за ухом, вспомнил своего преподавателя русского языка, который все время утверждал, что русский язык — «очень могучий, но очень „трюдный“ язык». Бедолага-старик даже не представлял, насколько могучий — на его глазах произошло чудо — один русский не понял, что сказал другой.

Наконец, доктор налил стакан спирта, подошел к раненому и попросил его встать. Окружающие опять на некоторое время прикрыли уши. Через переводчика комиссару объяснили, что эту жидкость надо выпить одним махом по команде доктора. Иностранцы проявили уместное любопытство по поводу содержимого стакана. Им объяснили.

— А что будет? — не унимались они.

— Сейчас увидите, — пообещал доктор и попросил двух наших офицеров подержать тело после принятия анестезии вовнутрь.

Доктор зашел за спину сопредельного Комиссара, примерился к крючкам, мысленно отработал движение рук и, сняв фуражку, сказал:

— Я готов!

Неготовым оказался главный герой. Он рявкнул на столпившихся у него за спиной подчиненных, и потребовал, чтобы они ушли с занятых ими зрительских мест и не мешали операции. Иностранцев как ветром сдуло.

— Вот теперь и я готов — сказал комиссар и взял стакан в руки.

— Ну, Склифосовский, смотри мне! — напутствовал врача командир. — Не опозорь советскую медицину!

Доктор глубоко вздохнул, перекрестился, и, примерившись к крючкам, тихо сказал известное всему миру гагаринское «Поехали!».

Сопредельный комиссар, учуяв запах спиртного, смело опрокинул содержимое в рот, весело подмигнул нашему командиру одним глазом, проглотил спирт и сделал глубокий вдох. Доктор рванул крючки, оказывавшие помощь офицеры не удержали тело, и оно, так и не поняв, что операция уже завершена, выпучив глаза и ловя ртом воздух, медленно начало оседать на землю. Лицо несчастного сменило поочередно все цвета радуги, при этом проявлялись какие-то непонятные полутона. Наконец, комиссар начал кашлять. Кашлял он долго, настолько долго, что доктор успел обработать раны йодом и залепить их пластырем.

— Ну вот, — сказал облегченно доктор и показал купленные мной в московском охотничьем магазине крючки, — несмотря на все усилия пограничной медицины, больной остался жив. А ведь мог помереть. От передозировки спирта.

Сопредельный комиссар, дожевывая поднесенный кем-то свежий огурчик, утирал слезы, и ошалело мотал головой. Через некоторое время он с удивлением обнаружил, что крючки отсутствуют на уже ставшем привычным месте.

…Спустя несколько месяцев на сопредельной территории проходила погранкомиссарская встреча. Покончив со всеми формальностями, хозяева пригласили гостей в обеденный зал, где за чашкой предваряющего обед чая, сопредельный комиссар достал из кармана три коробочки. Две были абсолютно одинаковые — на черном бархате лежали два золотых крючка.

— Те самые, — сказал комиссар, — я попросил ювелиров позолотить их. Передайте, пожалуйста, один крючок вашему доктору, второй я буду хранить у себя, пока я жив. В память о блестяще проведенной хирургической операции. «Первой самостоятельной операции», — мысленно добавил наш командир, но подарок с благодарностью принял.

В третьей коробке был классный набор разнокалиберных крючков.

— А эту коробочку передайте, пожалуйста, хозяину удочек. Я буду рад, если таким образом компенсировал ему потерю двух крючков.

Через несколько лет по телевизору показывали передачу про сопредельную страну. В одном политическом деятеле, дававшем интервью корреспонденту, я узнал сопредельного Пограничного комиссара. Я начал смеяться от мысли, что в нашей стране есть несколько человек, которые видели зад этого политика, обещавшего в интервью улучшение жизни своим гражданам, если они изберут его премьер-министром страны.

geraldika.org