ПсихолоГ_и_Я. Влияние онанизма на половую жизнь в загробный период (Just do it)

Денег, говорите? В “девятку”, но не в “бычий глаз”. Денег хочет большинство, но вне их небесного сияния есть что-то вроде “мертвой зоны”, как тень от ножки лампы, в которой кучкуется группка идеалистов, которая не хочет. То есть, хочет, конечно, но не в первую очередь, а опосля всяких там “любвей”, “истин” и свободного секса.

Не денег все хотят, а счастья. Просто трактуют по-разному, зачастую сами не врубаясь, что же именно они хотят и так ли оно им надо.

Ну да ладно. Ф Бобруйск интерпретации. Хотите счастья – давайте становиться счастливыми. Нет, по-честному. Без шариковских “В очередь, сукины дети!”, но и без профессорских “А вот пива гражданину Шарикову не предлагать!” Делить будем не отнимая, следуя заветам Сталкера. Не того, который в пиксельном Чернобыле с краденым “калашом”, а того, который говорил:

“Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!”

Счастье – штука тонкая и неуловимая, как мыло в ванной. Ловить его эмпирически – дохлый номер, поэтому вооружившись научным методом мы будем действовать последовательно и логично. Итак…

Во времена оные были довольно популярны так называемые “визуально-логические тренажеры для детей”, суть которых сводилась к следующему: на картинке формата А4 были вперемешку изображены разнообразные предметы и существа, зачастую в стиле “оголтелый сюр” – летающие троллейбусы, фламинго в смокингах, Лужков на “Запоре” и тому подобный взрывающий мозг контент. Под картинками находилась подпись-задание, например “найди зайчика” или “где спрятался мишка”, причем под “зайчиком” могло подразумеваться все, что угодно: от белорусской валюты до трамвайного безбилетника. По идее авторов сия штука должна была тренировать логическое мышление и развивать мышление ассоциативное, но в реале тренировала волю и развивала словарно-матерный запас.

Так вот, самым простым способом быстро сориентироваться во всем этом кошмаре, было сначала отсечь все, что “зайчиком” точно не является, то есть применить, как говаривал Борис Моисеев, “доказательство от пра-а-а-ативного”. Ту же методу мы применим и при поиске счастья – нафига изобретать велосипед, если уже куплен танк? Поэтому начнем разбираться с НЕ-счастьем.

Жизнь человека можно разделить на две плавно переходящие друг в друга части: то, что мы делаем “по нужде” и то, что мы делаем “для души”. С “нуждой” все более-менее ясно: это работа, сон, еда и, непосредственно, “нужда”. Малая и большая. “Поручик, вы хотите в клозет? Мадам, туда нельзя “хотеть”, туда мне просто “надо”.

Все, что мы делаем для того, дабы поддерживать свое ежедневное существование, как правило, не вызывает у нас горячего энтузиазма. На работу тащимся как на плаху, едим “студенческий набор” в “Маке” для того, чтобы “заморить червяка”, точнее, чтобы опустить ему на буйную, ни в чем не повинную головушку шлакоблок в виде холестериновой бомбы картонного вкуса и фекалоидного вида, “камасутрим” с женой через “не могу” и три таблетки “Виагры Лайт”, превращая обязательный секс во что-то типа распиливания дров двуручной “Дружбой-2″ и спим с пружиной в заднице по четыре часа в сутки, но не потому, что Леонардо Да Винчи, а потому, что в 00.30 сериал “Семейка Абрамсов”. Вы работаете на “постоянке”? Посмотрите в зеркало сразу после того, как проснулись утром в пятницу – зомби из “Обители Зла” на вашем фоне будут милы как кавайные няшки японской манги пубертатного периода.

“Нужно любить то, что ты делаешь, тогда труд, даже самый грубый, возвышается до творчества”. Это Мэ Горький. Он прав, по сути – нам про это много раз говорили умные дяди: отдавать восемь часов в сутки ненавидимой работе есть мазохизм и грех, хуже мужеложства. В последнем случае, вы, хотя бы, меняетесь местами и есть некий шанс того, что процесс стоит на “по любви”; в случае с работой по принципу “до шабаша осталось…” вас имеют все, кому ни попадя, в одной и той же позе, начиная от клиентов, которые всегда правы, и заканчивая шефом, который таким образом приколачивает к стулу вашу социальную мобильность на пару с зачаточным уважением к самому себе.

Ну да ладно, черт с ними, с большими и малыми нуждами современного сапиенса. Жизнь скомпилирована таким образом, что пространство для маневра есть далеко не всегда, и иногда здесь, действительно, виновата “прошивка”. Родителей не выбирают, отражение в зеркале тоже, и если вы по комплекции больше напоминаете не шкаф, а вешалку, то боксером вам не быть, равно как и не летать в космос с давлением 200 на 160. Фрейд недаром говорил, что анатомия – это судьба; так вот, родиться “в бывшем СССР” – тоже судьба, правда, не столько короля Лира, сколько Арлекина.

Но оставим в покое тени забытых предков и вернемся в наш психический макрокосм.

До сих пор мы говорили о вещах спорных – не в смысле, что истин в последней инстанции здесь может быть столько же, сколько инстанций, а в смысле, что с самыми очевидными вещами все любят спорить наиболее яростно. Можно, конечно, валить все проблемы на героин, суку-жену и урода-босса, но каждый раз, когда я объясняю эти прописные истины клиентам, то чувствую себя кем-то вроде Капитана Очевидности на полставки. “Доктор, почему меня не любят в коллективе? Потому что Вы ведете себя как последний мудак. Доктор, а почему меня бросили три жены? Go to первая строка”.

Но теперь пришла пора окунутся в сладостный мир досуга, всего того времени, которое мы тратим на себя, любимого. Уж, казалось бы, “время для души” каждый из нас уже просто в силу здорового животного эгоизма использует как старый еврей тысячедолларовую проститутку – “Мойша-таки умер счастливым, чтоб он сдох!”

Ан нет, господа! Волыним, филоним, сачкуем, маемся дурью. Вот говоришь человеку: “Что самое ценное?” Он отвечает: “жизнь”. “Отлично, а что самое ценное в жизни?” “Время”. Ну, выбрасываем из жизни те 12, или около того, часов что мы тратим на унылое самообслуживание за мультимедийными педалями компьютера или между передней и задней бабками станка, ну отнимем сон и кофе – остается чистый навар. Но как мы его тратим?! Я берусь доказать – и три миллиарда китайцев со мной, конечно, согласятся – что 99% ныне живущих “рабов урбана” умеют так провести свое свободное время (читай – “жизнь”), что этот процесс становиться столь же привлекательным, как наблюдение процедур, связанных с вынужденной скоростной дефекацией в стенах привокзального сортира.

Нет, нет, я не буду рассказывать с постной миной, что трясти целлюлитом в лазерах дискотеки после розового колеса с “писсом” на оболочке или валяться в кустах уделавшись “Ягой” это плохо. Боже упаси! Валяйтесь и трясите – лишь бы в шмак! “Я сама была такою триста лет тому назад” – со всеми вытекающими, и неизвестно еще, кто прав: кетаминовый торчок, сражающийся с Дартом Вейдером рука об руку с бравыми психонавтами Химок или полуторацентнерный пуританин, сидящий в рейтузах у телеэкрана и думающий, что сочувствуя Жириновскому он спасает мир от лондонских либерастов. “А для звезды, что сорвалась и падает…” Ну, вы в курсе.

Но совсем другие палестины рисуются на горизонте, если в самый разгар дискотечного угара вы думаете о том, что вот неплохо было бы сейчас посидеть у камина с томиком Набокова или – еще круче! – после дискотеки, валяясь в снятом номере с двумя нимфетками серии “перезревшая вишня, укрепленный бампер” мечтать о соседке Лизе – большой дуре и ботанше. Это уже, дорогие мои, не рай в отдельно взятом шалаше, а шалаш в отдельно взятом раю. Шалаш из дров, над которыми в пламени диссонансов всех мастей медленно прокручивается ваша грустная тушка.

Несоответствие между желаемым и действительным – это проблема. Но несоответствие между желаемым действительным и действительно желаемым – это шизофрения. Объясняю на пальцах: вам всю жизнь хотелось пекинеса – ну в восторге вы от маленьких собачек! – а вы идете и покупаете здоровенного слюнявого стафорда, потому что понимаете – с пекинесом засмеют. Да и толку от “стафа” побольше и солиднее псина…

Или так: умирает Рабинович и плачет. Сара спрашивает: “Дорогой, таки что такое?” А Рабинович отвечает: “Сарочка, об одном жалею: вот пил всегда чай – дома с одной ложечкой сахара, а в гостях с тремя”.  “И что?” “Так ведь люблю-то с двумя!!”

Воображение, не скованное условностями, сразу рисует толкиеновских назгулов из “Властелина колец”, которые днем летают над горами падали с бланками отчетности а вечером самозабвенно мастурбируют на воображаемые огни уютной Хоббитании. “Нет повести печальнее на свете…”

Бывает и хуже. Сколько раз уже говорили про исцеляющую силу хобби – не хватит памяти дарованного эволюцией винчестера. “Соблазни соседку, тещу, тестя – только не сиди!” – слова золотые. Но есть увлечение – когда вам нравится выращивать фикусы и у вас вся квартира заставлена горшками с этими полезными растениями, а есть увлечение увлечением. Это когда вы тащитесь, скажем, от почтовых марок, но вместо кляссера у вас в браузере постоянно открыт сайт “Марки народов мира” и вы, пуская сопли на клавиатуру, весь вечер рассматриваете наборные марочки и коллекции вздыхая: “Живут же люди!”

Тоже ничего. Удовольствие можно получать разными путями – именно поэтому я никогда особо не осуждал любителей психоделической химии – я же слушаю музыку в записи. Но если мне про эту музыку рассказывает сосед у которого в гостиной японская акустика за 1000 зеленых – это уже клиника. Одна моя подруга после работы всегда ходит ужинать в маленькую полуподвальную кафешку средней паршивости, полностью игнорируя нулевой сервис и взвинченные в стратосферу цены. Спрашиваю – зачем? “А там у них классная музыка”. Заинтересовался, пошли вдвоем. Да, музыка отличная – джазовые импровизации Скрина со товарищи транслируемая через колонки на потолке. Задаю вопрос: “Ты же никогда не слушала ничего подобного, откуда такая любовь?” Ответ “сбрил” начисто: “Ну, так дома ж я оперу слушаю”.

Белый рояль мне в корму, смоляной фал куда не надо! Да, я понимаю – тяжело таскать кирпичи. Тяжело стоять на ринге против Кличко, тяжело готовить обед на тридцать персон на газовой плитке 50-х годов прошлого века, особенно если ты -  повар в ресторане “Вог”, тяжело плавать брасом на длинные дистанции. Тяжело признаваться жене в измене и отсиживать срок за растрату казенных средств. Но неужели так тяжко просто пойти и хотя бы раз в жизни сделать то, что вам действительно нравится?

..Живые мертвецы онанируют строем, глядя на проплывающую мимо собственную вяленую мечту, которую им показывают в дигитальном виде. Да не оскудеют торретнты на порно; да воссияет светлое завтра! Девушки рыдают, матросы смеются.

Я не перевариваю христианскую идеологию как таковую. Не верю ни во что, что не поддается матанализу. Но есть у наследников тамплиеров один момент, который всегда завораживал меня своей художественной силой. Имеется в виду идея Страшного Суда – не последующие казенные пересылки по небесному этапу, а сам момент встречи с Большим Шефом, когда тот говорит новопреставившемуся чудику: “Отвечай, сына, как ты прожил жизнь в земной юдоли? Чего творил, чего наворотил?”

Что отвечать? Что отвечать, если ответить-то, обычно, и нефиг?

Еще в начале этого лета я, совершая ежедневный утренний кросс, выбежал на дорогу и тут из-за здоровенного грузовика припаркованного у обочины вылетела красная “девятка”. Скорость крезанутого “болида” была такова, что я понял – все, кина не будет. Даже если затормозит – ну, смоют меня с четырех метров асфальта а не с десяти – велика разница.

Удар адреналина был такой, что в полной мере проявил себя эффект “сжатия времени” – тех самых секунд, когда еще есть возможность додумать последнюю мыслю. Время, конечно, не тормозит – на форсаж идет обмен веществ, но дух все равно захватывает.

“Ну вот, – подумал я, – добегался. Завещания нет, да и черт с ним. Мир повидал, кому-то там помог, чего-то там нацарапал на скрижалях Истории, всего попробовал понемногу. Секс по любви был, не по любви – тоже был, жил в свое удовольствие. Неплохо”.

Разминулись мы, где-то, сантиметров на пять. Водила, кстати, тормозов даже не коснулся. Так – вжжжжик! – и умотал в утреннюю дымку. А я стоял и чувствовал совершенно придурошную радость. Не потому, что остался в старом добром комплекте – это приходит позже, вместе с осознанием бренности бытия, о котором бухтел на досуге Ондатр Туве Янсон, валяясь в старом гамаке, а из-за последней цепочки мыслей, мелькнувшей и застрявшей в офигевших нейронных цепочках.

Утро красило нежным светом стены модернового фитнес-клуба. Дышалось как после кислородного коктейля – легко и свободно. Жизнь, похоже, удалась.