ПсихолоГ_и_Я. Поза “69" для офисного планктона, или Всегда говори “НЕТ!”

Философ сказал: “Самый загадочный и актуальный вопрос во Вселенной – “Почему?”

Лоханулся старик, не подумал.

Самый актуальный, злободневный, каверзный и вопиющий вопрос это не “почему”, это – “НА ХРЕНА?”

У Вас когда-нибудь возникал вопрос: “Ой, а зачем я…” (нужное подчеркнуть)?

Возникал, ессно…

По поводу юзабельности, то есть, легкости в употреблении пассивно настроенных биомасс в целом, вопросов, в принципе, особых не возникает. На том стояли, стоим и стоять планируем.

Другое дело, что восхваляющие прелести демократии бенифициары весом в полтора центнера и послужным списком троих Капоне тактично умалчивают в белый платочек о том, что рычаги управления сменили с калено-швеллерных на прянично-медовые по той простой причине, что раньше тем самым швеллером могли огреть по буйной головушке и самих “юзарей”, вставив раскаленный шомпол народного недовольства в монарший афедрон по самые гланды. Холодным концом, чтоб не вытащили.

Если раньше отношения в системе “бараны-пастухи” были схожи с кровавой восточной страстью – ну, там, всякие революции, мятежи, перевороты-восстания, то теперь все свелось к мягкому петтингу в средней школе. Налогом на наглую морду справа, телевизором слева и журналом “Vogue” по макушке. С одной стороны – обидно и хочется хлопнуть стопиццот, выпрямить спину, втянуть живот и спеть “Интернационал”. С другой – в пионерском лагере, бывало, подушкой больнее доставалось. Мезальянс и перебор – еще, упаси Кришна, в отморозки запишут.

Если Вася треснул меня по затылку вторым томом “Отравляющих веществ в промышленности” (здоровенная книга в о-о-очень твердой обложке), то я имею полное моральное право развернутся и дать Васе в глаз. Не ногой, понятно – не садисты все же, но так, чтобы понял. Далее – по ситуации, вплоть до полной ясности во взаимном позиционировании и достижения дипломатического консенсуса, который, как известно, лучше доброй ссоры.

А вот если Вася назвал меня козлом, причем даже и не козлом, как бы, а “рогатым парнокопытным млекопитающим мужеского полу”, то отвалить Васе пенделей можно, но… Сразу начнется: “Дракой ничего не решишь!”, “Какой несдержанный мужчина!”, “На слова всегда можно ответить словами!” – ну и так далее.

В этом основной принцип демократических взаимодействий – можно обливать друг дружку помоями хоть по самую маковку (“как в Турции”!), но, как только дело доходит до драки, то весь честной народ сразу свяжет в бараний рог, как того самого козла. Который отпущения (“опущения”).

Читаю выкладки из Женевской Конвенции – ржу. Как говорят мертвые языки Сети – “пацталом”. Нет, все правильно и хорошо, но попробовали бы показать сей документ тому же Атилле, особенно те части, где про обращение с военнопленными. Или хотел бы я глянуть, как персы приносят Македонскому “Мораторий на использование конницы и осадных машин”. Хотя это было бы неплохой диверсией – Александр скончался бы не от лихорадки, а от смеха, причем прямо в процессе прочтения.

Раньше было красивше. Раньше, когда мужики были похожи на мужиков, а не на Диму Билана, все было, как-то серьезнее. Люди не боялись рождаться, жить и умирать – тут прав Лавкрафт, прав, хоррорский перец...

Когда два амбала в сверкающих жестянках идут отрывать друг другу головы из-за прекрасной дамы – это, по крайней мере, художественно. Потом можно вызвать пару скальдов, налить им бургундского и наслаждаться сонетом. Или даже балладой, если бургундского много. “Кесарь прогнал наших послов плетьми? Оторвем кесарю яйца!” И все – месть, смерть и преисподняя. И кровь на песке.

И фургон бардов – с бургундским, конечно.

Сейчас – не так. “Вы будете гнобить демократию, а мы перекроем к вам поставки просроченных окороков и малиновых штанов. Голосуем”. Или вялые позиционные войны, когда ракета стоимостью 1 (один) миллион с копейками баксов на расстоянии десяти километров поражает глиняную хижину, где сидит бородатый абрек с трехлинейкой. Вы воображаете блокбастер с таким сюжетом? Я – слабо. Недаром всякие Спилберги паразитируют на теме крови на песке гораздо чаще, чем на всяких “врагах государства”. И где бы мы были без нашего великого славного прошлого? Остается только будущее, которое ни один вменяемый автор-режиссер-клипмейкер-футурист еще не изобразил ни славным, ни великим – то утопят нафиг в волнах Атлантики, то какую дрянь заразную пустят по ветру. Чужие и Булычев давно бухают по-черному в одном французском кафе.

Но это все глобально, а на бытовом уровне можно сказать иначе (хотя о том же самом) – мы разучились говорить “Нет”.

Почему и “офисный планктон”. Цитирую с “Лукоморья”:

“Офисный планктон” (они же «офисное быдло», «канцелярские крысы», «овощи» и т. п.; отдельная особь называется «планктонина» и всячески склоняется: «планктонины», «планктонине» и т. д.) — обширная категория неудачников, паразитирующая на рабочем классе и представляющая собой винтик в механизмах управления, учета, бухгалтерии, финансов. Пролетариат постиндустриального мира, неспособный, впрочем, даже на функции пролетариата индустриального. Алсо, оказывает мелкие сексуальные услуги крупному начальству”.

Летчиками не рождаются – ими становятся в неравных боях с инструктором и штурвалом. То же касается и “планктонины”: для того, чтобы достичь энной точки погружения в болото (опять Турция), необходимо дать себя до такой степени загнать.

Для меня “офисный планктон” – любое существо с IQ выше тридцатника, способное отличить кирпич от козинака, но не способное сказать никому, кто хотя бы отдаленно напоминает начальство, крепкое, как хрен с грядки Тараса Бульбы, “А не пошел ты на х.., товарищ!” Не умеющее отстаивать хотя бы базовые подходы к собственной многострадальной заднице и, со временем, начинающее получать от самого процесса вторжения в оное место удовольствие психофизиологического характера. Без анестезии, шеф! В два тарифа!

Не весь офисный планктон – планктон. Бывал я в офисах, где над окнами в сад реял кумачовый лозунг с грохочущей маяковщиной:

Хватит пылиться в офисе сраном,

Пойдем, накатим по 200 граммов!”

И ничего – овцы были сыты и волки толерантны к вынужденному вегетарианству, поелику, как пел ОН : “..и всосали – нельзя за флажки!” Старый, как мир, принцип качественно-количественных преобразований оставался неколебим, как первый закон термодинамики: если ты плюнешь в морду коллективу, то коллектив утрется, но если коллектив плюнет на тебя, то даже пара рахитичных чурок в смоляных китайских бронежилетах с лейбами “Охрана” не спасут от сметающей волны народного гнева.

Поэтому “волки” ели простоквашу и либерально рассуждали на темы “симбиоза социальных прослоек”, а коллектив – дружный колектив, бывает и такое! – корпел у мониторов, пил пиво и греб повышенную ставку. И работа шла, причем туда, куда надо.

Чудны дела Твои, право слово…

Мы разучились говорить “Нет!”. Раньше – умели. Когда в XVIII веке во Франции монаршьи тухесы решили, что головы сограждан – это не просто удобные пуфики, а еще и три-четыре килограмма диетического легкоусвояемого сала в комбинации с батутом, то им сказали “Нет”, да так, что в Версале жарко стало. Кое-кому потом сильно икалось, и это тем, кому повезло – остальных просто долго искали.

Сейчас с нами можно делать все, что угодно. “Лошадкой”, боком и с прискоком.

Но – к черту пламя революций. У вас-то как с этим?

Вы можете сказать “Нет”?

Вы можете сказать шефу “Нет” в ответ на хитрое предложение задержатся после работы и подтереть за протупившей бухгалтершей, с которой Сам собирается в сауну на исповедь?

Вы можете попросить у инспектора ГАИ документы, а потом вежливо намекнуть ему, что его место – возле во-о-он той березки в десяти кэмэ южнее и посему на него, инспектора, возлагается эмпирический нефритовый стебель?

Вы можете сказать “Нет” синеокой юнице с пятым размером в ответ на ее предложение купить ей страусовые босоножки за 2000 евротугриков?

Если мне доводится оказаться в очереди, а за мной стоит инвалид или ветеран – пропущу. Все мы люди – сегодня он, завтра я и кто знает, как ляжет карта? Будущее – оно дискретно и непонятно, как состав бургера в “Макдаке” да и совесть, в конце концов, иметь надо. Но если оный страдалец сидит, забившись в угол и ждет у моря лосося – не жалею. Потому что любое явление имеет первопричину и прямо вытекающее из нее следствие. За свои права не обязательно бороться – иногда достаточно вспомнить, что они у тебя есть.

Всегда говори “НЕТ”. Там, где вместо “нет” вы сползаете во всякие “ну, я не знаю..” или “да ну нафиг…” – там начинается дорога к болезненным ощущениям в вашем седалище. Не в большом, коллективном, а в вашем, родимом. Отсюда все болезни “планктона”.

Если вы сведущи в том, что сейчас называют “пикапом” (съем он, просто съем – “пикап” – это маленькая смешная машинка), то вы, наверняка знаете правило женского “Нет”. Если же не знакомы – советую вызубрить назубок и повторять перед сном как “Отче наш”.

Вот идеальный вариант негативного развития событий: “Мадам, вы прекрасны. Поехали ко мне домой, мои родители уехали на симпозиум и мне страшно одному в холодной кровати”.

“Сер, мне очень жаль, но – нет”

“Нет так нет. Спокойной ночи, мадам, всего доброго”.

“Да и вам не хворать, поручик”.

Все – встретились, обменялись предложениями, не сошлись – разбежались. Просто, как в сетевом маркетинге. “Вот вам утюг. Нет, спасибо, мне утюг не нужен, мне нужен тостер. А, ну, тогда до свидания”. Откланялись, подняли шляпы, все довольны, все друг друга поняли. Ни у кого никаких претензий.

Но вот если дама начинает ломаться и мямлить: “Да ну.. Мне пора домой.. Завтра рано вставать.. Не знаю, давайте, как-нибудь, в другой раз” – все, крючок проглочен. Таким образом вам, как бы, говорят: “Ну уломай меня, пожалуйста! Давай, чертов тормоз, подбери слова! Сделай это! Снимаю с себя всякую ответственность!”

“Нет” – это ответственность. “Нет” нужно уметь сказать, для этого нужна воля. Да, пусть в зачаточном состоянии – но воля! – у многих нет и такой. Воля нынче в дефиците, особенно у вчерашних рыцарей. Какая, к чертям, кровь на песке – на ватке у стоматолога – и та вводит в прострацию. А ведь это – не за прекрасных дам и не до смерти. Это – для тебя, хрен собачий, чтобы флюс сдулся.

Мы и себе “нет” не всегда скажем – куда там менты или теща! На ночь не жрать – не выходит, собаку выгулять – не могу, жене не то, что розы – веник ромашковый принести – не получается. Хотя на пиво хватает.

Сюсюкаем с собой.

Телимся.

“Нет” не оставляет места для спекуляций. На “нет”, как хорошо известно, и суда нет, и, часто, в застенках НКВД выживали именно те, кто уходил в глухую несознанку – не важно, виноват-не виноват. Сжал остатки зубов, отстоял свое “нет” – получай шлангом по почкам и валяй валить лес во благо. Не отстоял – пуля в затылок над унитазом. Чтоб кафель не пачкать.

Только тех, кто умеет говорить “нет” уважают. Среди “планктона” особенно. А, казалось бы – много ли ума надо, чтобы сказать кому-то это простое “нет”?

Не в уме тут дело.

Как у Стругацких: “Не понимание от тебя требуется, но нечто совсем иное”.

Да, сложно. Но, как говаривал, ехидно хихикая, Малланага Ватьсьяяна, дописывая “Камасутру”, “голь на выдумки хитра”. Поэтому, специально для офисного планктона, предлагаю позицию 69-ую, специальную.

Это я без иронии говорю, без цинизма. “69-я” – это, на самом деле, круто. Это когда вы друг друга и никто – вас. Взаимное удовольствие. На практике это выглядит так: не можете сказать “нет” по отдельности  – скажите вместе.

Встаньте стеной, штакетником, частым гребнем – ты да я, да мы с тобой – и скажите.

Скопом – оно и батька легче пинать.

Помните – Вы имеете право хранить молчание. Все, что Вы скажете, может и будет использовано против Вас.

Но вы также имеете право и не хранить. Потому что то, что вы НЕ скажете, скорее всего, против вас уже используют.