Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Фунты, тугрики...

Каспийский вектор внешней политики США

Источник: ВОЙНА и МИР

Геополитическое сдерживание России остается целью стратегии США на Каспии.

После распада Советского Союза и образования новых независимых государств, число прикаспийских держав одномоментно выросло с двух до пяти. Каспий перестал быть внутренним водоемом России и Ирана, к которым прибавились Азербайджан, Казахстан и Туркмения. Вслед за этим внутри «каспийской пятерки» обострились противоречия вокруг сырьевых богатств, биоресурсов и безопасности на море. Воспользовавшись неурегулированным статусом Каспия, свою политику здесь активизировали Соединенные Штаты, предложившие собственное видение будущего региона, в котором к минимуму сводилась роль Тегерана и Москвы.

В начале 1990-х гг. ключевым для Запада на каспийском направлении стал вопрос о нефти. Американские и европейские кампании массово устремились во вновь открывшиеся кавказские и центральноазиатские республики, высоко оценивая перспективы Каспия как одного из немногих малоосвоенных районов мировой нефтегазодобычи. В 1993-1994 гг. ими были подписаны первые крупные контракты с Казахстаном (Тенгизшевройл) и Азербайджаном (Контракт века).

Движение в регион корпораций широко поддержала администрация президента Б. Клинтона. Стимулируя коммерческий интерес западных ТНК, правительственные структуры, пресса и экспертное сообщество США распространили явно завышенные прогнозы о сосредоточении на Каспии запасов нефти, сравнимых с ресурсами Персидского залива. Они, как оказалось позже, были сделаны без необходимых геологических исследований и впоследствии не подтвердились. Сегодня понятно, что нефти в Каспийском регионе существенно меньше, чем предрекали первые оптимистичные прогнозы – около 2,3 – 2,4% доказанных мировых запасов, по западным оценкам 2014 г., вместо ожидавшихся 15% и более.

Но в середине 1990-х Белый дом предпринимал названные шаги, вероятно, не столько для расширения доступа к стратегическому сырью, сколько с целью «дистанцировать» каспийские республики от Москвы, воспользовавшись центробежными тенденциями, охватившими постсоветское пространство. Через обещания крупных западных инвестиций у истеблишмента новых независимых государств формировалась иллюзия того, что разрыв кооперационных связей с Россией желателен.

Одновременно был выведен за рамки просто коммерческих интересов американского бизнеса и вопрос о каналах транспортировки добываемых углеводородов на внешние рынки. Он тоже стал рассматриваться в Соединенных Штатах как инструмент геополитической борьбы. В середине 1990-х гг. анализ и разработка каспийской энергетической политики США была поручена Совету национальной безопасности. Координация усилий американских ведомств была возложена на специального советника президента и госсекретаря по энергетической дипломатии в Каспийском бассейне, должность которого учреждена в Госдепартаменте в 1998 г. В то же время отраслевые министерства, в частности торговли и энергетики, в меньшей степени имели возможность влиять на принятие решений по данному направлению. В результате внешняя политика США была сориентирована на создание т.н. южного энергетического коридора – системы трубопроводов, которая должна позволить экспортировать каспийскую нефть и газ в обход территории России и Ирана по маршруту «Центральная Азия – Каспийское море – Кавказ – Турция».

В интересах реализации данной стратегии Соединенным Штатам удалось привлечь в качестве союзников страны ЕС, присовокупив свои трубопроводные проекты к стартовавшим в 1993-1995 гг. европейским инфраструктурным программам TRACECA и INOGATE и широко растиражировав тезис о необходимости диверсификации энергопоставок в Европу. В ноябре 2009 г. с целью координации усилий Вашингтона и Брюсселя учрежден Энергетический совет США – ЕС. Турция, заинтересованная в транзитных доходах и альтернативных поставках энергоносителей, также выступила на стороне Белого дома.

При поддержке Европы Вашингтон претворил в жизнь намеченные в середине 1990-х годов планы частично. Запущены два нефтепровода (Баку – Супса в 1999 г. и Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД) в 2006 г.), а также Южнокавказский газопровод (Баку – Тбилиси – Эрзурум в 2007 г.). Тем самым введен в строй кавказский участок «южного коридора», соединивший с Турцией месторождения нефти и газа Азербайджана.

Теперь для завершения масштабного геополитического проекта Соединенным Штатам необходимо строительство нефте- и по возможности газопровода (Nabocco), соединяющих Центральную Азию с Кавказом по дну Каспийского моря. К этому их подталкивает и то обстоятельство, что основные запасы нефти оказались не в Азербайджане (1 млрд т), как предполагалось, а в Казахстане (3,9 млрд). Без казахской нефти, скажем, БТД при проектной мощности в 50 млн т в год был задействован лишь на 60% даже в период высоких цен на углеводороды. Одновременно по доказанным запасам газа Азербайджан значительно уступил Туркмении.

О намерении продвигать транскаспийские трубопроводы США официально заявили еще в 1998 г. и с тех пор неоднократно подтверждали эту задачу. Однако «воплощению в металле» лоббируемых из-за океана транскаспийских экспортных трасс по-прежнему мешает позиция Москвы, выступающей категорически против подобного строительства на Каспии.

Параллельно с проникновением на нефтяной рынок прикаспийских государств возрос и интерес американской стороны к региональным конфликтам – Нагорному Карабаху, в нескольких десятках километров от границы которого проходит БТД, и курдским территориям в Турции, где в октябре 2012 г. в результате теракта был взорван участок Южнокавказского газопровода. Необходимость защиты западной энергетической инфраструктуры стала использоваться Белым домом как обоснование для наращивания военного присутствия в регионе, включая вовлеченность в набирающий обороты процесс милитаризации Каспия.

Осенью 2003 г. Пентагон выдвинул инициативу «Каспийский страж» по переоснащению и переобучению специальных, пограничных и береговых подразделений, в первую очередь Азербайджана и Казахстана, а также координации их действий под американским патронажем, ориентировочной стоимостью более 100 млн дол. В мае 2008 г. группа конгрессменов из США, посетившая Астану, предложила Н. Назарбаеву разместить в казахстанской акватории Каспия плавучую самоходную радиолокационную станцию в качестве элемента четвертого позиционного района американской системы ПРО.

Инициатива «Каспийский страж» должна была обеспечить долгосрочное военное присутствие США на Каспийском море и, не исключено, могла привести в будущем к появлению здесь постоянных пунктов базирования.

При продвижении своих интересов американская дипломатия сделала ставку на закрытые двусторонние переговоры с Баку и Астаной. Позитивно отреагировал на предложение США находившийся в напряженных отношениях с Тегераном Азербайджан, где инструкторы из стран НАТО (включая представителей частной военной компании Academi) приступили к подготовке спецназа ВМС и проведению учений GOPLAT (Gas&Oil Platform) по защите морских нефтедобывающих платформ. Позиция Казахстана относительно программы «Каспийский страж» была изложена в ходе закрытых консультаций в Астане в январе 2006 г. и заключалась в том, что ее реализация возможна, но для этого необходимо согласие России.

В свою очередь Москва выступила категорически против вмешательства США в вопросы безопасности на Каспии и выдвинула альтернативную концепцию «КАСФОР». Позднее подход Астаны был подтвержден в документах саммитов прикаспийских государств 2007 и 2010 гг., что еще более отдалило перспективу старта масштабного проекта Пентагона в районе Каспийского моря и подтолкнуло его сосредоточиться на более локальных инициативах, связанных с подготовкой спецподразделений.

Окончательно снять вопрос о возможности военной деятельности НАТО в акватории Каспия должна Конвенция о статусе моря, подготовка которой ведется прикаспийскими государствами с 1996 г. Работа по ней особенно активизировалась в последние годы. Несмотря на то, что принять документ в окончательной редакции по-прежнему мешают разногласия, связанные с порядком раздела углеводородных ресурсов морского дна, участникам удалось прийти к пониманию того, что размещение на Каспии военных подразделений третьих стран недопустимо. В сентябре 2014 г. на IV саммите глав прикаспийских государств в Астрахани согласованы принципы поведения на Каспии. Среди них – неприсутствие на море вооруженных сил, не принадлежащих сторонам, и осуществление плавания исключительно судами под местными флагами. Пока данные принципы носят характер политических деклараций и станут юридически обязательными только после принятия и ратификации Конвенции. Но даже в таком виде они сужают для Вашингтона поле для маневра на каспийском направлении.

Отдельно стоит обратить внимание на одобренный в Астрахани принцип обеспечения на Каспии стабильного баланса вооружений сторон в пределах разумной достаточности. Говорить о необходимости такого баланса побудила гонка вооружений, которая в 2000-е годы, помимо прочего, была спровоцирована напряженностью вокруг попыток НАТО играть более весомую роль в регионе. Например, поддержанное США и Турцией увеличение военной мощи Баку стимулировало на ответные действия не только Иран, где многие восприняли это как подготовку северного плацдарма для возможного нападения, но и Туркменистан, оспаривающий у Азербайджана ряд месторождений углеводородов и приступивший к созданию своей военно-морской флотилии и базы в порту Туркменбаши.

Автор: Дмитрий Сергеевич Попов
Уральский региональный информационно-аналитический центр, г. Екатеринбург
руководитель центра, кандидат юридических наук

Источник: http://riss.ru/analitycs/27035/


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.