Нам все чаще заявляют, что проблемы русского языка в Украине нет, что все это надумано недобросовестными политиками, которые только и хотят, спекулируя на вопросе языка, въехать в парламент. А в действительности — никто ведь никому не запрещает разговаривать на русском, никто козней не строит — говорите, пожалуйста.
При этом, правда, не обращают внимания на то, что не разрешение говорить на родном языке является признаком демократии, а законодательно определенное место языка национального меньшинства в системе государственных ценностей. Было бы удивительно, если бы людям еще и запрещали использовать в быту родной язык! В этом случае мы вообще должны были бы говорить, что у нас не государство, а концлагерь. И после того как нам запретили бы разговаривать на родном языке, судили бы за это, нам бы стали диктовать, какого цвета одежду носить, что есть и т. д.
Другой аргумент сторонников «неактуальности языковой проблемы» — что в соцопросах, посвященных определению насущных жизненных чаяний украинцев, она занимает далеко не первое место. Например, как сообщает «Интерфакс-Украина», в опросе, проведенном Всеукраинской социологической службой с 15 сентября по 3 октября во всех регионах страны, проблема придания русскому языку статуса второго государственного заняла 19-е место в списке актуальных вопросов. По мнению социологов, она беспокоит всего (!) 10,8% украинцев. Правда, эти же социологи забыли сказать, что 19-е место она заняла после проблем, которые напрямую связаны с жизнью и здоровьем наших сограждан, — повышения цен, низких зарплат и пенсий, некачественного медобслуживания, роста уровня преступности и т. д. Было бы странно, если бы для украинцев проблема языка была главнее этого. Людей, так уж повелось, больше волнует проблема хлеба, чем зрелищ.
Но среди «зрелищ» язык — один из лидеров. И поскольку он идет практически сразу после того, что непосредственно связано с выживанием человека в наших непростых условиях, это как раз и доказывает: проблема есть, и она не просто важна, а насущна. Тем более что социсследование, как отмечалось, проводилось по всей стране, и вряд ли житель Галичины или Волыни поставил бы вопрос придания русскому языку статуса второго государственного на первое место среди своих жизненных приоритетов...
В начале этого года в нашей стране работала миссия ОБСЕ во главе с верховным комиссаром по делам нацменьшинств Кнутом Воллебеком с целью определить истинность или ложность тезиса об ущемлении прав русскоязычного населения Украины. Комиссия посетила Львов, Киев, Симферополь и Донецк, где встретилась с экспертами Украинской ассоциации преподавателей русского языка и литературы (УАПРЯЛ), представителями министерств, городских властей, вузов, школ, общественных организаций и т. д. В первую очередь вопрос касался русского языка в образовательной сфере. Работе предшествовала анкета, разосланная всем участникам экспертизы из офиса верховного комиссара.
Мы приведем только некоторые из вопросов, вошедших в нее. Они значимы для нас уже потому, что положительный ответ на них представляется авторам анкеты отражением реальной языковой демократии. ОБСЕ, в частности, интересовало: какие тенденции отмечаются относительно количества школ, в которых учебный материал преподается на русском языке? Каковы причины этих тенденций? Есть ли педагогические колледжи (институты), университеты, в которых готовят педагогические кадры для национальных школ? Существует ли в Украине возможность получить высшее образование на русском языке? Какова правовая база для высшего образования на русском языке? Сколько существует вузов, которые предлагают программу на языке национальных меньшинств? И т. д. Скажите, сколько раз вы ответили положительно? Мы — ни разу. Количество школ сокращается, и причина этому ясна всем, педагогических учреждений, готовящих кадры для национальных школ, нет. Об остальном — ниже.
По результатам работы верховный комиссар передал в Кабмин итоговый доклад под названием
FINDINGS AND RECOMMENDATIONS OF THE OSCE HIGH COMMISSIONER ON NATIONAL MINORITIES ON THE EDUCATIONAL SITUATION OF THE RUSSIAN MINORITY IN UKRAINE («Выводы и рекомендации верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств о ситуации в сфере образования для русского меньшинства в Украине»).
12 августа состоялась встреча члена президиума УАПРЯЛ доктора филологических наук В. И. Теркулова с представителями верховного комиссара. В ходе беседы обсуждались главные положения этого доклада. Господа К. Бушер и В. де Грааф, представлявшие ОБСЕ, ознакомили представителя УАПРЯЛ с основными выводами и рекомендациями верховного комиссара. Правда, при этом настоятельно рекомендовали не оглашать эти выводы, поскольку, как отметили уважаемые чиновники, они имеют «конфиденциальный характер».
Эта же фраза прозвучала и в письме г-на Клеменса Бушера в ответ на запрос УАПРЯЛ о названии доклада. Цитируем: «dokument kotoryi Verkhovnyi komissar otpravil i peredal Pravitelstvu imel nazvanie: FINDINGS AND RECOMMENDATIONS OF THE OSCE HIGH COMMISSIONER ON NATIONAL MINORITIES ON THE EDUCATIONAL SITUATION OF THE RUSSIAN MINORITY IN UKRAINE. On imeet konfidentsialnyi kharakter (выделено нами. — Авт.)» (От кого: «Klemens Buescher» (...)* Кому: ([email protected]**) Дата: 2 ноября, 14:15:46 Тема: Re: Запрос: название итогового документа по результатам визита К. Воллебека в Украину). Такая конспиративность сама по себе вызывает вопрос.
_______________________________
*Здесь указан почтовый ящик г-на Бушера, который мы без его разрешения приводить не будем.
**Официальный почтовый ящик УАПРЯЛ.
Более того, нам известно, что этот документ уже есть у представителей депутатского корпуса. Почему правительство не спешит его обнародовать — понять трудно. Хотя нет, нетрудно. Все предельно предсказуемо. Выводы неприятны. Но есть надежда, что под давлением депутатов общественность Украины все же узнает, что посоветовал г-н Воллебек.
Мы подождем, тем более что обещали. Отметим только то, о чем говорили эксперты и по поводу чего размышляет верховный комиссар.
Основной пафос его доклада заключается в том, что вопросы языковой политики должны быть скоординированы на основе признания абсолютных прав на существование в общественной жизни Украины как государственного языка, так и языков национальных меньшинств. Г-н Воллебек настоятельно рекомендует министерству и правительству проводить языковые реформы в соответствии с законодательством, европейской практикой, Хартией региональных языков, на основе консультаций с заинтересованными организациями, в частности — с УАПРЯЛ. А что мы имеем?
Первая проблема нашей страны — правовой нигилизм. Начнем с Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств — наши политики никак не могут разобраться, подпадает ли русский язык под ее действие. Мол, перевели как-то не так. При этом на прямой вопрос Теркулова о том, распространяются ли нормы хартии на русский язык в Украине, был получен однозначный ответ Винсента де Граафа — советника по юридическим вопросам верховного комиссара по делам нацменьшинств: «Русский язык действительно является в вашей стране языком национальных меньшинств, и все нормы хартии однозначно распространяются на него».
Но бог с ней, с хартией. У нас есть свои законы, регламентирующие права нацменьшинств. И самый главный из них — Конституция. В ней четко написано: «Гражданам, принадлежащим к национальным меньшинствам, в соответствии с законом гарантируется право обучения на родном языке либо на изучение родного языка в государственных и коммунальных учебных заведениях или через национальные культурные общества» (ст. 53). Эта фраза нашла подкрепление в Национальной доктрине развития образования (от 17.04.02 № 347/2002), согласно которой в нашем государстве «забезпечується право національних меншин на задоволення освітніх потреб рідною мовою, збереження та розвиток етнокультури, її підтримку та захист державою».
Заметьте, в указанных документах ничего не говорится о том, в каких учебных заведениях может использоваться русский язык, а значит — он может и должен использоваться во всех, начиная с детского сада и заканчивая вузом. Кстати, это же определено законом о языках УССР № 8313-11 от 28.10.1989. Можно говорить, что закон старый, но он же не отменен! Он перестанет действовать только тогда, когда его заменят новым, а пока обязателен для соблюдения на всей территории нашей страны.
А что же мы имеем на самом деле? Министр образования и науки Иван Вакарчук, не обращая внимания ни на Конституцию, ни на закон о языках, ни на доктрину, в одном из интервью сообщил: «Без істерії з одного та іншого боку російську мову потрібно прибрати з ВНЗ, що й буде зроблено за три роки» (www.osvita.org.ua/news/35760.html). Что значит эта фраза, одному богу известно. Скорее всего, речь идет о том, что русского языка не будет ни как языка обучения, ни как специальности. По крайней мере логика приказов и законодательных актов министерства показывает, что все будет именно так.
Например, в представленном на обсуждение парламента законе «О высшем образовании» вместо старой редакции 5-й статьи, которая гласит: «Мова (мови) навчання у вищих навчальних закладах визначається відповідно до Конституції України та закону України про мови» (заметьте, со ссылкой на нормативные документы — Конституцию и закон о языках), предлагается редакция: «Навчання у вищих навчальних закладах України здійснюється українською мовою» (обратите внимание, без каких-либо ссылок на что-либо — чем Конституция-то не угодила?). Другими словами, ни о каких национальных вузах — русских, крымскотатарских, венгерских, румынских и т. д., о возможности существования которых в нашей стране спрашивал г-н Воллебек, и речи быть не может. А следовательно, не может быть и речи о подготовке в высших учебных заведениях Украины специалистов для национальных школ. Язык обучения в высшей школе — украинский, и точка!
Более того, власть имущие делают все, чтобы в отечественных вузах не было и специальности «русская филология», несмотря на то что во всем мире она переживает ренессанс. Например, в приказе о независимом тестировании в 2009 г. не сказано о тестировании по предмету «русский язык»: «Провести у травні—червні 2009 року зовнішнє незалежне оцінювання навчальних досягнень осіб, які виявили бажання вступати до вищих навчальних закладів України, з української мови та літератури, історії України, математики, біології, фізики, хімії, географії, однієї з іноземних мов (за вибором) — англійської, німецької, французької, іспанської».
Таким образом, усложняется доступ к специальности «русская филология». Эта специальность еще не закрывается в вузах, но поступающие на нее сдают только тест на лояльность, а не на знание предмета — они проходят лишь тестирование по украинскому языку и истории Украины. Мол, знаешь украинский язык и историю Украины — можешь получить право на изучение русского языка и литературы. Это еще более удивительно потому, что для специальности «испанский язык», например, вступительный тест все же предполагается.
Но сравним: данная специальность является первой (опустим те вузы, где испанский язык изучается как второй иностранный, и поэтому вступительный тест для нее не нужен) в 5 национальных университетах, а русская филология — в 15! На это во время Всеукраинского совещания по вопросам подготовки и последипломного образования педагогических работников в декабре прошлого года в Одессе обратил внимание ректор не восточноукраинского и не южноукраинского вуза, а Тернопольского национального педагогического университета В. Кравец. Он прямо спросил министра: почему нет тестов по русскому языку? По его мнению, это нонсенс. Но министр поставленный вопрос проигнорировал!
Абсурдную ситуацию, когда специальность есть, а тестов нет, можно было бы списать на простую оплошность, если бы в этом году все не повторилось. В приказе МОН № 570 от 26 июня 2009 г. читаем: «Провести у червні—липні 2010 року зовнішнє незалежне оцінювання навчальних досягнень осіб, які виявили бажання вступати до вищих навчальних закладів України, з української мови і літератури, історії України, математики, біології, фізики, хімії, географії, однієї з іноземних мов (за вибором) — англійської, німецької, французької, іспанської». Как видим, русского языка опять нет!
Эксперты сообщили г-ну Воллебеку еще и о том, что со следующего года представители нацменьшинств отстраняются от вступительных тестов, поскольку последние будут приниматься исключительно на украинском языке. А если вспомнить, что в этом году в среднем 80% абитуриентов с востока и юга Украины написали заявления о сдаче тестов именно на русском, то можно предположить, что в 2010-м вузы могут потерять огромное количество потенциально талантливых студентов. Приказ о переходе на один язык тестирования противоречит языковой системе среднего образования в стране.
Если мы сохраняем русские, польские, крымскотатарские и другие школы, то по всем европейским нормам и их выпускникам должна быть предоставлена возможность поступать в вузы, сдавая тесты на языке обучения. При этом необходимость теста по украинскому языку и литературе никто не оспаривает. И это было озвучено представителями ОБСЕ. Представитель же УАПРЯЛ это понял так: тесты на других языках должны существовать до тех пор, пока все участники вступительной кампании не подтвердят свое согласие писать их только на украинском.
Кстати, под тестирование подстраивается и тактика унификации украинских школ и школ нацменьшинств. В приказе № 461 от 26.05.08 «Про затвердження галузевої програми поліпшення вивчення української мови у загальноосвітніх навчальних закладах з навчанням мовами національних меншин на 2008—2011 роки» министерством, основывающимся на убеждении, что «неналежний рівень оволодіння українською мовою випускників окремих закладів робить їх неконкурентноспроможними при вступі (тестуванні) до вищих навчальних закладів, а в подальшому успішно інтегруватись в українське суспільство» (www.mon.gov.ua/laws/MON_ 461_08.doc), предлагается «вымывать» языки национальных меньшинств из процесса обучения. Предписывается, чтобы ряд дисциплин в национальной школе преподавались именно на украинском. Так, с 6 класса предполагают полностью перевести на украинский язык преподавание истории Украины, с 7 класса — географии. И вряд ли этим все ограничится. Скорее всего, в дальнейшем круг таких дисциплин увеличится, что приведет к стиранию различий между украиноязычной и национальной школой.
Другой удар по национальной школе — то, что подготовки специалистов для них скоро не будет. Раз язык обучения в вузах исключительно украинский, то как будут подготовлены учителя физики, географии, математики и т. д. для национальной школы? Их нужно учить языку нацменьшинств, иначе в национальной школе они смогут качественно говорить только на украинском, подменяя язык школьников суржиком! Но... языку нацменьшинств их не учат!
Кстати, есть и меры по ограничению в школах открытия классов с русским языком обучения. Такой класс, по убеждению чиновников, может быть открыт, если есть 25—30 заявок от родителей, в то время как для других нацменьшинств, да и для школ с украинским языком обучения достаточно 8—10 заявок (смотрите об этом журнал «Русский язык, литература и культура в школе и вузе», № 4 за 2009 г.). В школе, и не только украиноязычной, русский язык вообще выносится за пределы даже внеклассной работы — у нас не существует секции «русская филология» в Малой академии наук, не проводится всеукраинская олимпиада школьников по русской филологии, хотя по всем остальным дисциплинам есть и то и другое.
Кстати, г-н Воллебек рекомендует при определении языка обучения в том или ином учебном заведении использовать не данные переписи, а руководствоваться желаниями учащихся и их родителей. Например, в детских дошкольных образовательных учреждениях он называет предпочтительным обучение на языке матери. Должно быть достаточное количество детсадов и яслей для удовлетворения потребности обучения на родном языке.
Думаю, что общественность Украины, ознакомившись с рекомендациями г-на Воллебека, узнает, к каким выводам пришла комиссия ОБСЕ. Хотелось бы только, чтобы их увидели все — в прессе, без купюр. И чтобы можно было почитать комментарии «посадовців» относительно рекомендаций ОБСЕ. Еще хотелось бы, чтобы эти комментарии не строились по принципу «сам дурак!». Мол, в России вот украинских школ нет, так почему мы должны открывать? А потому что мы — не Россия. Потому что мы должны стремиться создать для своих (именно для своих!) граждан комфортные условия жизни.
Очень пугает тенденция, которая насаждается в украинском обществе. Тех, кто за русский язык в образовании, литературе, науке, сразу же объявляют врагами украинского языка, непатриотами, пятой колонной России. А почему? Ведь тех, кто пропагандирует английский язык, испанский и т. д., врагами не считают? Ни один из сторонников соблюдения прав русских украинцев никогда ничего о запрете на украинский язык не говорил. Более того, именно русисты, например, сейчас инициируют создание карты украинских говоров России. А это очень важно. Ведь наши соотечественники там оказались абсолютно без поддержки метрополии — Украины. Сугубо лингвистические студии, кстати, показали, что работа с украинской диаспорой, вопреки победным реляциям многих наших учреждений и зарубежных объединений украинцев, не то чтобы не ведется — она лишена системности.
И это становится причиной, во-первых, потери авторитета Украины как политико-культурного образования среди своих заграничных соотечественников, а во-вторых, быстрой ассимиляции украинцев с автохтонным населением государств, где они живут. К сожалению, Украина больше ждет помощи для себя, чем создает общегосударственные программы для иностранных украинцев. Справедливости ради отметим, что у нас есть «Национальная программа работы с заграничными украинцами на период до 2010 года». Но она, как показало наше общение с украинцами России, малоэффективна.
Кстати, и с украинскими школами в РФ проблемы не только российские. Об этом говорил и глава Украинского всемирного координационного совета Дмитрий Павлычко: «Поскольку в России нет ни одной украинской школы, Кабинет Министров Украины должен согласовать с правительством Российской Федерации вопрос открытия украинских школ в местах компактного проживания украинцев». И здесь не нужно говорить о пассивности правительства РФ. Это наша вина и наша беда, поскольку, как говорил тот же Павлычко, именно «Украина до сих пор на правительственном уровне не выступает с соответствующими инициативами».
Значит, не обращались, молчим. Наверное, чтобы был повод потом покивать на Россию — «раз они так, то и мы так». Возможно, следует начать с воскресных школ и специальных групп в детсадах в украинских населенных пунктах России, поскольку сейчас нет достаточного количества кадров, которые могли бы квалифицированно обучать украинистике. Нам нужно заняться подготовкой учителей для России. Для этого необходимо, с одной стороны, брать на себя бесплатную подготовку украинцев — граждан России на факультетах, так или иначе связанных с украинистикой в украинских вузах, а с другой — оказывать содействие созданию специализаций цикла «Украинистика» в вузах России. И не надо говорить, что это сложно. Как известно, эти специализации открыты в таких научных центрах России, как МГУ, СПбГУ, Московский лингвистический университет и т. д. Готовы к открытию таких специализаций и другие вузы РФ.
Но они появятся лишь тогда, когда мы будем содействовать открытию украинских учебных заведений, когда в украинистах возникнет потребность в России. Кстати, в Украине существует большое количество филиалов российских вузов. Возможно, следует говорить о необходимости открытия хотя бы одного филиала украинского вуза в России? Это может быть, например, филиал Киево-Могилянской академии или Киевского национального университета им. Т. Г. Шевченко.
Мы пытались это сделать? Вряд ли. По крайней мере общественность Украины об этом не знает. (А между тем в 2003 г. президентами Украины и РФ было подписано соглашение об открытии филиалов КНУ в Москве и МГУ в Киеве. И как же оно выполняется? А никак.)
Словом, не Россия должна стать инициатором в этом вопросе, а именно Украина. А у нас пока только борются за украинский язык с русским языком в своей стране! Умиляет мотивация — посмотрите, мол, сколько на Украине издается книг на русском, а сколько на украинском! Сколько газет и журналов на русском, а сколько — на украинском! И т. д. Возникает резонный вопрос: а к кому претензии? Неужели к тем гражданам, для которых русский язык — родной? А может быть, ошибаются те, кто слишком примитивно понимает свою роль в возрождении украинского языка и культуры? Может, они не на правильном пути? Например, у нас действительно нет национального кино. Но мы избрали слишком простой путь внедрения в кинематограф украинского языка — путь субтитров. От этого национальное кино не возникнет.
Возможно, стоит бороться не с русским языком в кино, а за украинский? Если, например, те деньги, которые тратятся на дублирование (кстати говоря, не просто примитивное, но иногда даже позорящее наших редакторов), выделить молодым режиссерам, пустить на развитие украиноязычного кино, тогда результат получше будет. Да и с газетами и журналами то же самое. Может, стоит подумать о финансовой поддержке украиноязычных СМИ? Но кому это надо — важнее отпечатать предвыборные агитки и прокламации.
Стоит, наверное, перефразировать слова министра образования: «Без істерії з одного та іншого боку давайте сядемо разом, обговоримо те, що нам рекомендувала комісія Ради Європи, й спільно пошукаємо шляхи примирення, шляхи вирішення такого болючого питання — питання про мови!» И не дай нам бог держать ответ перед потомками за то, что у нас был шанс сделать Украину единой, обеспечить ее спокойствие и благоденствие, а мы им не воспользовались.
Л. А. КУДРЯВЦЕВА,
доктор филол. наук, профессор
В. И. ТЕРКУЛОВ,
доктор филол. наук, профессор
Украинская ассоциация преподавателей русского языка и литературы
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
