Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Бывало...

Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин

Источник: "Великая Русь"

Началось это, наверное, с Грузии, где часто за лобовым стеклом висела фотография Сталина (ниже одно из этих фото). Хотя встречались такие машины по всей стране. А на базарах и в поездах можно было купить самодельные фото Сталина.  Запретить выставлять  портрет власти не могли, но   чувствовалось, что дело это полулегальное (в магазине  портреты Сталина не продавались вплоть до горбачевской перестройки).

Ниже на примере трансформации сознания Ирины Маленко (из семьи репрессированных) дана попытка показать, почему же вопреки 60-летней истории разоблачения "культа личности" Иосиф Виссарионович твердо входит в тройку самых популярных исторических деятелей России (СССР) и положительно оценивается каждым вторым.

Прикрепленное изображение: P1050881.JPG

…Если бы кто-нибудь сказал мне (Ирине Маленко)  лет 15 или даже 10 назад, что на стене в моей комнате будет висеть портрет Иосифа Виссарионовича Сталина, я бы, пожалуй, если бы и не высмеяла этого человека вслух, то во всяком случае, вряд ли бы ему поверила. Но сегодня этот портрет в моей комнате действительно висит.

Этот небольшой пример хорошо иллюстрирует глубокую трансформацию, которая произошла за такое короткое время в сознании людей моего поколения и даже более молодых – в отношении роли и места Сталина в истории нашей страны, в истории мирового революционного движения. Могу сказать, что пройденный мною лично путь к Сталину – не исключение. «Граждане России все более положительно оценивают роль Сталина», - паникуют сегодня российские буржуазные газеты. Даже по официальным, пробуржуазным опросам 45% населения оценивает роль Сталина в нашей истории положительно. Это число сразу увеличилось на 6 пунктов, как только президент Медведев объявил о необходимости кампании «десталинизации». Несмотря на отчаянные усилия властей и авторов проекта, Сталин вошел в ведущую тройку имен. Долгое время Сталин вообще лидировал, причем с большим отрывом, и организаторам проекта лишь с трудом удалось оттеснить его с первого места при помощи «административного ресурса», выведя в лидеры более безопасного князя Александра Невского.

В детстве и ранней юности подавляющее большинство людей моего поколения о Сталине просто не задумывались. Для нас он был всего лишь исторической фигурой, неотъемлемой частью истории нашей страны, как, например, и Петр Первый, но мы не особенно задумывались над тем, какую роль сыграл Сталин в построении социализма в нашей стране, в создании нашего общества таким, каким оно было на момент нашего детства.

Прикрепленное изображение: nh.jpg

На экране телевизоров в брежневское время Сталин появлялся исключительно в контексте Великой Отечественной войны – в фильмах, как документальных, так и художественных. Показан он там был с достаточным уважением к его исторической роли в тот период нашей истории, но вот о довоенном и послевоенном периодах его деятельности не говорилось почти ничего, как будто в те периоды, в отличие от войны,  народ не имел конкретных руководителей, не обобщенных словом «партия и правительство». Такому половинчатому восприятию Сталина способствовали и наши школьные учебники истории того периода- с одной стороны, в них отошли от крайностей хрущевского времени, с другой – осталось положение о «культе личности» и «репрессиях», но лишь в одном абзаце, притом посвященном смерти Сталина. В целом роль Сталина в построении социализма в СССР оценивалась в брежневское время положительно, но о ней предпочитали говорить как можно меньше. «Культ личности» и «репрессии» объяснялись  без каких бы то ни было попыток  анализа событий тех лет. И жившим в брежневское время, верилось в это, потому что  было трудно представить себе, что народ может по-настоящему, искренне любить и уважать своего Вождя (при Брежневе это было насмешкой).

Лидеры, подобные нашему тогдашнему Политбюро, уже не вызывали никаких чувств, кроме усмешек, особенно когда нас стремились «заставить» их «полюбить», как самого Леонида Ильича (к которому я сегодня отношусь хоть и без любви, но с достаточным уважением). И это сказалось и на нашем отношении к Сталину, и на нашей реакции, например, на поступавшие к нам из КНДР журналы с рассказами о Ким Ир Сене. «Культ личности» казался нам чем-то глубоко унизительным для современного, думающего человека, потому что, основываясь на собственном опыте брежневского периода, мы считали, что он был чем-то «из-под палки», а не действительной всенародной любовью. Но старшее поколение знало, о чем оно говорило. Оно вовсе не было «с промытыми мозгами» - оно просто застало руководителей иного типа и масштаба, чем брежневцы и хрущевцы.

В описании событий строительства социализма в 20-е-30-е годы в школьных учебниках брежневского времени имя Сталина почти не упоминалось, и это создавало у нас, подрастающего поколения, подспудное ощущение того, что социализм этот строился как бы «сам собой». Как бы со смущением упоминались в учебниках истории брежневского времени «вредители народного хозяйства», осуществлявшие-таки на самом деле диверсии на предприятиях и в создававшихся еще только колхозах, но в тоне «кто-то кое-где у нас порой», как пелось в замечательном сериале 60-х-70-х годов о советской милиции «Следствие ведут знатоки». Мы почти не видели вокруг себя портретов Сталина (в учебнике была одна его фотография вместе с В.И. Лениным, если я верно помню).  Написанное Сталиным  даже не рассматривалось. Книг с его произведениями было невозможно найти в магазинах, да и в библиотеках выдавались только по специальному разрешению, насколько я помню. На его работы не полагалось ссылаться в качестве методологической основы в дипломах и диссертациях, его имя было вычеркнуто из рядов классиков марксизма, а его роль в истории была сведена к чисто организаторской и административной.

Такое двусмысленно-стыдливое отношение властей к Сталину в брежневское время породило не только ощущение, что нам чего-то «не досказывали», но и своеобразную форму протеста в народе. Среди шоферов-дальнобойщиков было очень распространено иметь в кабине своего грузовика портрет Сталина, причем выставлять его у лобового стекла, лицом наружу –  для показа окружающим.  Это был протест против нарастающей в те годы коррупции, отступлений от социалистических норм, против отрыва партийной верхушки от народа.

Образ Сталина и отношение к нему передавался нам и  через воспоминания о его времени наших родных и близких.

В  моей семье были те, кого сегодня именуют «репрессированными» - 2 брата моей бабушки. Оба они были партийными работниками, один из них был членом партии с 1917 года (ему тогда было 17 лет) и даже работал вместе с С.М. Кировым в Ленинграде. Они были арестованы в 1937 году и были сосланы на поселение на Урале, но реабилитированы еще при жизни Сталина и остались жить там. Но негативного отношения к Сталину в нашей семье не было, хотя время ареста братьев бабушка и ее родные вспоминали как очень тяжелый и неприятный в их жизни период. От него ими унаследовалась боязнь участия в политике, но не более того.

Не было негативного отношения к советской власти и к Сталину лично и у самих «репрессированных». Василий Васильевич Никифоров с юмором вспоминал позднее о своем аресте: «За что боролись, на то и напоролись!» Он прекрасно понимал, что в политике, в борьбе различных политических линий, особенно в период, когда страна находится в опасности, бывает всякое. Он навсегда остался коммунистом, потому что главными для него в жизни были не какие-то мелкие личные обиды, как, например, у представителей творческой интеллигенции, за деревьями не видящей леса, а страна и народ, дело построения социализма.

Сестра моей бабушки, Тамара Васильевна Никифорова, была уволена с работы из-за того, что была «членом семьи врага народа», но написала письмо Сталину, жалуясь на несправедливость, и после этого была восстановлена в должности и получила в качестве «компансации», как сказали бы сейчас, путевку на черноморский курорт. Она очень любила вспоминать об этом, и была уверена, что Сталин лично посодействовал ей и во всем разобрался.

Соответственно, у меня тоже не воспитали враждебных к Сталину чувств. 30-е-50-е годы воспринимались мной – как по книгам, так и по рассказам родных – как время духовного полета, время осуществления невозможного.

Негативное отношение к Сталину было, прежде всего, в кругах, сохранивших мелкобуржуазное сознание.  Приведу один небольшой пример – женщины, которая сегодня повсюду кричит о том, как нехорошие коммунисты уничтожили ее дедушку - участника партизанской борьбы в годы войны, «сгноив» его в лагере. И только когда начинаешь разбираться в этом деле, то оказывается, что дедушка этот, хоть и был арестован, но умер своей смертью, а арестован он был за участие в «партизанском» отряде, созданном фашистами из наших граждан! И что же, надо было его по головке за это погладить? Когда указываешь на данные факты его внучке, она начинает кричать, что дедушка «не знал, на чьей стороне он сражается». Оставим в стороне даже вполне резонное замечание, что «незнание закона не освобождает от ответственности». Как, интересно, можно «не знать», на чьей стороне ты воюешь в ходе боевых действий? А сегодня этот ее дедушка  реабилитирован, а его наследники получают компенсации как «потомки жертв политических репрессий».

В брежневские годы такое отношение к Сталину – как к «тирану» - не выходило за пределы интеллигентских (преимущественно столичных) кухонь. Вслух подобные мысли если и выражались, то только «эзоповым языком» в художественных произведениях. И дело не столько было в цензуре, сколько в том, что народ сам бы не принял подобные произведения.

Впервые после хрущевских времен, которые мое поколение не застало, широкий общественный интерес к личности Сталина разгорелся (а точнее, был разожжен) во второй половине 80-х, когда нам было лет 20 с хвостиком. В годы так называемой перестройки. Хорошо помню, как в стенах нашего института (я училась в Москве в историко-архивном) была объявлена одна такая лекция. Нам обещали «новое слово в исторической науке», основанное на «закрытых прежде для публикации источниках».  Сейчас я уже даже не помню, кто ее читал.  Народ свисал с перил лестниц, толпился в дверях, висел на окнах… В чем же заключалась лекция? В истеричном и голословном обвинении Сталина во всех грехах и во всех наших бедах, как в прошлом, так и в настоящем. И мы поначалу действительно подумали, что в этом может быть какое-то рациональное зерно – больше всего на основании того чувства, что «от нас что-то умалчивали», о котором я уже упомянула.

Народ подвергся мощной бомбардировке антисталинскими публикациями в прессе, наскоро наштампованными политическими пьесками лично обиженных на Сталина, вроде модного в те годы пасквиля «Дальше! Дальше! Дальше!» Михаила Шатрова. Многие из таких авторов всю жизнь кормились за счет ленинианы. У меня есть такой знакомый (кстати, ученик и друг Шатрова), который в советское время кормился исключительно за счет своих опусов о Ленине, а после  неожиданно оказался «магом и волшебником», «магистром», гадателем на картах и сторонником Союза Правых Сил. Так вот, этот «пламенный ленинец» тоже оказался из «лично обиженных Сталиным». Когда видишь деятельность этих людей сегодня, очень трудно отделаться от мысли, что их предки пострадали в 30-е годы вполне заслуженно. Если они хоть чуть были похожи на своих потомков.

Рассказы о шпионах и вредителях 30-х высмеивались в  80-х как «фантазии» и «средство для расправы с политическими противниками». Точно так же нам внушалось то, что страны НАТО – вовсе не никакие враги нашей страны, а самые что ни на есть наши друзья и «партнеры», все дело было только в «плохих коммунистах», которые не хотели с ними дружиться. О цене такой «дружбы» перестройщики предусмотрительно молчали. Но сегодня мы ее платим, эту цену. Сегодня сама действительность убеждает нас, что бдительность наших дедов, увы, была основана не на фантазии…

Пытаясь внушить нам, что у нас «неправильный социализм» (подобно тому, как у Вини-Пуха были «неправильные пчелы!»), эти «прорабы перестройки» намеренно рассматривали историю нашей страны в отрыве от конкретной исторической обстановки того периода, через призму так называемых «общечеловеческих ценностей», которые всегда на практике ведут к прощению «жуликов и воров» всех мастей, к тому, что у жертв оказывается меньше прав, чем у преступников.

Истерия вокруг имени Сталина достигла тогда такой степени, что за одно только упоминание Сталина в положительном контексте (даже в связи с войной) человек моментально высмеивался как «ретроград», «сталинист», и его просто переставали слушать и воспринимать всерьез.

Я начала чувствовать, что что-то здесь не так, когда начала читать списки реабилитированных «скопом» своих земляков, публиковавшиеся тогда еженедельно в нашей областной газете. Мне бросилось в глаза, что среди «репрессированных» практически не было рабочих, очень мало было крестьян, а подавляющее большинство составляли представители тех же групп, из которых состояли ряды «прорабов и флагманов перестройки» - профессиональные партийные работники и работники торговли. Но никто и не разбирался больше, заслуженно или незаслуженно они понесли наказание – их всех, именно скопом, оправдывали и оплакивали. Тех, кто задавал вопросы, тут же истерично обвиняли в «поддержке авторитаризма».

Моя мама по работе знала очень большое число людей в городе (в общей сложности не меньше 2000). И из этих 2000 репрессированные родственники имелись только у 3 семей (одна из них – наша собственная). Поверить в масштабы «репрессий», в которых нас яростно заверяли перестройщики, после всего этого было тяжело.

Тем не менее, перестроечный антисталинизм отравил на некоторое время в определенной степени и мое сознание. Еще долгое время я, несмотря на мое всегдашнее положительное отношение к социализму, к революции, к СССР, тем не менее испытывала какую-то неловкость в общении с теми, кто однозначно положительно относился к товарищу Сталину. Неловкость эта выражалась в моих мыслях типа «хороший человек, хотя и сталинист».

Возрождения «сталинизма» нет оснований опасаться – в новых условиях социализм в любом случае будет уже другим.  Сталинизм – это не только «культ» и «репрессии», но и все, что в СССР было хорошего, доброго и замечательного.  И вряд ли стало бы таким, каким оно было, без  Сталина и его соратников. И именно поэтому, а вовсе не в силу каких-то «гуманитарных» соображений именно Сталин и является сегодня предметом таких яростных нападок.

Почему люди приходят к Сталину? Потому что они смотрят на нынешнее вопиющее неравенство, на страдания миллионов и безнаказанность грабящих их единиц и задаются вопросом: “А было бы такое возможно при Сталине?”

Сегодня высмеянными уже оказываются авторы антисталинских страшилок а ля 80-е. Как только они раскрывают рты, в ответ раздается оглушительный свист. Их перестают слушать автоматически – «а, еще один либеральный болтун!» Что же, за что боролись, на то и напоролись, как говорил мой предок-коммунист.

Сталину вовсе нет нужды быть идеальным деятелем, ему не нужны памятники и оды, а нам нет нужды его оправдывать. Сегодня его оправдывает сама реальность.

Полностью "путь к Сталину"   http://prometej.info...za-stalina.html


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.