Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Бывало...

Истории от Олеся Бузины: Соединенные Штаты Америки от распада спасла Россия

Источник: "Сегодня"
Гражданская война. Самая кровавая в истории США. Кое-кто говорит, что она до сих пор продолжается

14 апреля 1861 г. великую страну за океаном разорвала гражданская война между севером и югом. Британия готовилась к интервенции. Но от гибели США спасли две русские эскадры

Один из моих приятелей, живущих в Нью-Йорке, заметил, что я разгуливаю по Киеву с сумкой, на которой изображен флаг Конфедерации — государства южных штатов, отколовшихся в 1861 году от США. «У нас в Нью-Йорке с такой штукой ходить нельзя!» — сказал он мне. «Не волнуйся, — ответил я. — Ты в Киеве, а не в Нью-Йорке. У нас тут свободная страна. Можешь тоже нацепить флаг Конфедерации. Тебе за это ничего не будет».

Но если отбросить Нью-Йорк, даже в нынешних США есть много городов, где флаг Конфедерации по-прежнему чтят. Кстати, это один из самых красивых в мире флагов — красное полотнище, перерезанное косым синим крестом с белой каймой и тринадцатью звездами, символизирующими отделившиеся штаты. На юге США его можно встретить в барах и клубах. А также в домах простых южан, помнящих, в чьей армии сражались их предки. Флаг Конфедерации — это еще и символ рокабилли — музыкального стиля, зародившегося на землях бывших конфедератов и ставшего предшественником рок-н-ролла. Да и американская «Война и мир» — «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл — тоже порождение войны Севера и Юга, где положительные персонажи — не северяне-янки, а благородные доблестные плантаторы, представляющие культуру, уничтоженную в ходе американской гражданской войны. Как это часто случается в истории, именно проигравшие войну южане выиграли ее в культуре. Никому и в голову не придет оплакивать тощего Авраама Линкольна, подстреленного в театре политическим киллером. А над историей выдуманных Скарлетт О`Хара и Рэта Батлера пролиты океаны слез даже теми американским девушками, предки которых уничтожили прототипов главных героев знаменитого романа. Для Америки южане — то же самое, что для нас белые. Символ Америки, которая могла бы быть. Точнее, сразу двух Америк — КША и США. Точнее — САСШ — Северо-Американских Соединенных Штатов, как официально назывались нынешние Соединенные Штаты в те времена.

«ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС». И, наверное, так и случилось бы (я имею в виду окончательное и бесповоротное разделение Америки на два государства, что, несомненно, пошло бы ей на пользу), если бы в американские дела не вмешалась большая европейская политика в виде вечного англо-российского противостояния. А еще — весьма вредный так называемый «польский вопрос». Казалось бы, где Польша, а где Америка? А поди ж ты! Именно восстание против русского царя Александра II польских шляхтичей, обидевшихся, что «реакционное» самодержавие отменило в их краях крепостничество, помогло освободиться неграм в южных штатах! Парадокс истории!

Но давайте по порядку. Война Севера и Юга случилась в те времена, когда морями еще правила Британия, когда Аляска еще принадлежала Российской империи, раскинувшейся на трех континентах, а Польши на карте не было вообще. Еще во времена Фридриха Великого ее разделили три великие европейские державы — Пруссия, Австрия и Россия. Пруссия угнетала тот кусок Польши, который ей достался, со всем прусским педантизмом.

Адмирал Краббе: «Какой же я немец? Отец мой — финн, мать — молдаванка, стало быть, я — природный русак»

Пруссаки считали поляков людьми второго сорта, держали их в черном теле, онемечивали по полной школьной программе, попутно обучая азбуке, а те в ответ даже пикнуть не смели, понимая, что лучше любоваться в зеркало начищенного немецкого сапога, чем получить этим сапогом по лицу.

А Россия со своей «русской Польшей» (официально это чудо именовалось Царством Польским) возилась, как неразумная нянька с капризным младенцем. В 1815 году Александр I даровал полякам конституцию и даже оставил им армию, состоящую сплошь из ветеранов наполеоновских войн, ходивших в поход на Москву. Его младший брат Константин сдуру женился на смазливой польской барышне, потеряв из-за этого мезальянса право на российский престол. Русскую любовь к Польше поляки поняли как проявление слабости и в 1831 году восстали. Николай I подавил это восстание и ввел военное положение, отправив польскую конституцию в макулатуру, а шляхетских героев молодецким ударом своего лучшего полководца — украинца Паскевича — выперев в Париж, где их эмигрантское житье описал великий немецкий сатирик Генрих Гейне:

Сволочинский и Помойский —

Кто средь шляхты им чета? —

Бились храбро за свободу

Против русского кнута.

Храбро бились и в Париже

Обрели и кров и снедь;

Столь же сладко для отчизны

Уцелеть, как умереть.

Слившись душами всецело,

Спали на одной постели;

Часто взапуски чесались:

Те же вши обоих ели.

В том же кабаке питались,

Но боялся каждый, чтобы

Счет другим оплачен не был, —

Так, и не платили оба.

А менее (или более?) везучих польских повстанцев император разослал по самым глухим гарнизонам империи — в Казахстан и на Кавказ. Некоторые из них сразу исправились — к примеру, пойманный в 1831 году в звании рядового польский шляхтич Мостовский дослужился в русской армии до штабс-капитана и командовал артиллерией в том самом форте Петровском, в котором Тарас Шевченко числился рядовым.

Либеральная заря царствования Александра II снова ввергла Польшу в пучину политического разврата. Поляки всегда очень переоценивали свои силы и недооценивали чужие. В 1863 году они почему-то решили, что если Россия проиграла Крымскую войну половине Европы, объединившейся против нее, то теперь заклевать русского медведя сможет даже ощипанный польский орел.

Масла в огонь подлила социальная политика правительства нового царя. Александр II отменил крепостное право и тем основательно опустошил кошельки польского высшего класса, привыкшего получать сверхприбыли за счет дармового труда своих соплеменников и украинских крестьян (не будем забывать, что до самого 1917 года большую часть землевладельцев на Правобережной Украине составляли именно польские паны). И польский орел клюнул. Но клюнул, как всегда, курам на смех.

В отличие от 1831 года, когда восстала регулярная польская армия, бунт 1863-го вылился в банальную шляхетскую партизанщину, для описания которой лучше всего подходит глава «Конфедераты» из поэмы Шевченко «Гайдамаки». Банды пьяных от водки и пропагандистского лозунга «За нашу и вашу свободу!» шляхтичей кинулись нападать на полицейских и грабить… поезда на Петербургско-Варшавской железной дороге, которую русское правительство построило, чтобы цивилизовать эту самую дикую часть Европы.

ЛЕС РУБЯТ — ЩЕПКИ ЛЕТЯТ. О том, как боролись со «всенародным» восстанием в Польше, лучше всего рассказывают мемуары генерала Дельвига — племянника знаменитого друга Пушкина, с которым тот вместе ходил по бабам. Дельвиг-младший был не менее остроумным человеком, чем его дядюшка, и служил по Министерству путей сообщения. Главным оружием русских оккупантов с польскими повстанцами стала вырубка лесов вдоль железной дороги. Как пишет Дельвиг: «По осмотру инженеров оказалось, что почти половина дороги идет лесами, но в вырубке их не представилось затруднений: местные крестьяне за незначительную плату вырубили их». Пока польская шляхта бунтовала, польский крестьянин вырубал панские леса по заказу оккупационного правительства, помогая подавить бунт. Такой энтузиазм поляков в подавлении польского восстания вызвал даже некоторое удивление русских властей. Перед вырубкой виленский генерал-губернатор Муравьев даже сомневался, хватит ли «рабочих рук»? И сказал: «Если некем будет вырубить леса, я их сожгу». Но жечь не пришлось — эксплуатируемый поляк так рубил сосны поляка-эксплуататора, что только щепки летели. После этого диверсии на железной дороге прекратились, а смехотворное «восстание» пошло на убыль.

Но кто же знал наперед, что из революции выйдет такая конфузия? Уставшая без сенсаций западноевропейская пресса вопила, что в Польше идет настоящая война, а русские варвары рубят не лес, а польских младенцев. Что казаки насилуют столетних старух (по-видимому, в этих образах выражались геронтофильские фантазии самих парижских писак — ну какому казаку нужна столетняя польская старуха?), что Висла выходит из берегов от крови и слез! Правительство французского императора Наполеона III требовало предоставить Польше независимость, а Великобритания угрожала морским десантом на Балтике. Раздраженный русский медведь в ответ показал когти.

Россия не боялась английского десанта под Петербургом. Еще в Крымскую войну она забросала подходы к столице морскими минами и была готова, в случае чего, повторить этот фокус снова. Пусть только сунутся! Но лучшая защита — нападение. А у Британии была уязвимая ахиллесова пята, пощекотать которую решили в Петербургском Адмиралтействе. И пята эта обнаружилась далеко за океаном — в Северной Америке.

Неправда, что война между северными и южными штатами началась за освобождение чернокожих рабов. Рабы и их свободы совершенно не интересовали алчных промышленников севера США. Причина противостояния была в другом. Соединенные Штаты были де-юре независимым государством, освободившимся от британского суверенитета в результате войны за независимость еще в XVIII веке. Но де-факто южные штаты и через почти 100 лет все еще оставались полуколонией Великобритании — ее сырьевым придатком. Плантаторы-южане за счет дармового труда рабов выращивали хлопок, уходивший на текстильные фабрики в Англию, а взамен получали дешевые промышленные товары.

ДЕЛО НЕ В РАБАХ. Буржуазия американского Севера практически не имела доступа на Юг. Английские товары были дешевле и не давали проникнуть туда промышленной продукции из Нью-Йорка. США представляли собой рыхлое образование, где каждый штат и даже отдельные компании чеканили собственные доллары (правда, еще золотые и серебренные), а субъекты федерации имели право сецессии — свободного выхода из состава союзного государства.

Президент Конфедерации Дэвис твердо стоял за свободу Юга

В 1857 году на промышленном Севере разразился экономический кризис. Все, что можно было продать североамериканскому потребителю, уже продали. Теперь хотелось продать излишки перепроизводства еще и южанам. А те отказывались покупать: английское, мол, дешевле и лучше! Свобода у нас, господа северяне, или как? Тогда федеральное правительство, являвшееся ставленником буржуазии Севера, ввело высокую пошлину на вывоз хлопка-сырца за пределы США — продавайте нам и по той цене, которую мы назначим! А к этому добавило еще и пошлины на ввоз дешевого импорта из Британии. Заметьте: о правах чернокожих никто еще вообще не говорил. Вашингтонские политики накануне гражданской войны готовы были и дальше мириться с рабством на Юге, если оно будет способствовать дешевизне сырья для промышленного Севера.

ЗА СВОБОДУ ТОРГОВЛИ. Но гордые южане не хотели мириться с тем, что янки запускают руку в их карманы. Они считали своим неотъемлемым правом торговать с теми, кто больше платит, а не выполнять указания адвоката-самоучки Авраама Линкольна, избранного президентом в 1860 году. А Линкольн не мог не стать президентом. Его выдвинул Север, который населяло больше 22 миллиона человек. Население Юга насчитывало всего 12 миллионов — из них 4 миллиона рабов, не имевших избирательных прав. Получалось, что в будущем северяне будут стабильно проталкивать своего кандидата на федеральных выборах и экономически грабить южан.

100 долларов конфедератов. Со сценами жизни на плантациях

Однако у Юга оставалось право на выход из федерации. Первой им воспользовалась 20 декабря 1860 года Южная Каролина. Потом к ней присоединились еще 6 штатов — Флорида, Джорджия, Алабама, Луизиана, Техас и Миссисипи. Вскоре количество отделившихся штатов выросло до 13. Они образовали Конфедерацию Штатов Америки и избрали своим президентом Джефферсона Дэвиса.

Русская эскадра в Сан-Франциско. И Тихий океан под контролем

Правительство королевы Виктории вскоре признало северные и южные штаты «воюющими сторонами» и находилось в двух шагах от того, чтобы признать Конфедерацию независимым государством. Но сторону северян неожиданно приняла Россия. Это был ответ Британии на давление в «польском вопросе». Петербург послал в Нью-Йорк и Сан-Франциско две эскадры — под командованием адмиралов Лесовского и Попова. Идея их отправки принадлежала морскому министру адмиралу Николаю Карловичу Краббе — 49-летнему шутнику, «знатному коллекционеру порнографии и всякой похабщины», как свидетельствовали его современники, а по совместительству — еще и гению военно-морской стратегии.

РУССКИЙ АДМИРАЛ-ПОРНОГРАФ. О психологическом портрете этого человека может рассказать его фраза: «Ну какой же я немец? Отец мой был чистокровный финн, мать — молдаванка, сам же я родился в Тифлисе, в армянской его части, но крещен в православие… Стало быть, я — природный русак!» Как настоящий моряк Краббе обожал материться, загибая многоэтажные словесные конструкции даже в здании Адмиралтейства, а будущему императору Александру III запомнился как веселый дядька в адмиральских погонах, показывавший ему альбомы с импортными неприличными картинками.

Лобовая атака. Американские генералы оказались бездарными мясниками

Страсть к порнографии и женскому полу не помешала Николаю Карловичу выступить инициатором так называемой «Американской экспедиции» русского флота. Адмиралы Попов и Лесовский получили от него подробные инструкции: если Британия вздумает признать южные штаты и начнет военную интервенцию — выйти в море и начать топить английские торговые корабли без пощады. То же самое следовало сделать, если британский флот попробует атаковать Петербург. Но, прощаясь с Лесовским в Кронштадте, Краббе не забыл попросить его привезти из заграничной командировки новейших порнографических карточек. До главы русского Морского ведомства, обожавшего всякие новшества, уже дошло, что Северо-Американские Штаты далеко продвинулись в этой области человеческого прогресса, заменив рисунки от руки массовым фотографированием нью-йоркских портовых шлюх. Лесовский, имевший на флоте кличку «дядька Степан» и сам обожавший всяческие безобразия, клятвенно обещал не посрамить и в этом деликатном деле чести Андреевского флага.

БРИТАНИЯ СДАЛАСЬ БЕЗ ВЫСТРЕЛА. Гардемарины Степан Макаров — будущий знаменитый адмирал — и уроженец Севастополя Константин Станюкович, которому суждено будет вскоре стать самым известным русским писателем-маринистом — тоже служили на Тихоокеанской эскадре в Американской экспедиции. Экранизированный уже во времена СССР рассказ Станюковича «Максимка» — о маленьком чернокожем мальчике, которого подобрали в открытом море русские моряки — навеян как раз этим путешествием к американским берегам.

Пехота Севера в атаке. 140-й Нью-йоркский добровольческий полк

Внезапное появление русских эскадр в Нью-Йорке и Сан-Франциско осенью 1863 года стало для Англии педагогическим шлепком по самом мягкому месту. К тому времени в мире уже гремела слава крейсера южан «Алабама», практически парализовавшего атлантическую торговлю северян и потребовавшего для своей поимки 15 боевых кораблей. Пять русских крейсеров на Тихом океане и шесть в Атлантике в составе двух эскадр давали в сумме одиннадцать потенциальных «Алабам», остановить которые не хватило бы сил даже у флота Ее Величества.

Синопский бой. Британия не ожидала, что русский флот восстановится

Правительство Британии закрыло глаза на польский вопрос и отказалось от признания Конфедерации южан. Соединенные Штаты сохранили единство, угробив в гражданской войне больше народу, чем потеряют в будущем в двух мировых войнах. А на стол адмирала Краббе легло сразу два альбома с порнографическими открытками. Один из них привез Степан Лесовский. А другой — адмирал Попов, знавший о тайной любви морского министра и стремившийся ни в чем не отстать от своего атлантического коллеги. И все это служит ярчайшим примером того, что может сделать для пользы государства правильно примененная морская мощь.


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.