Если не увлекаться такими доминирующими в свободной прессе новостными поводами, как полёт Путина с журавлями и разговор с самой Машей Гессен, то несложно заметить, что в промежутках глава ядерной державы занимался исполнением своих прямых обязанностей. И по итогам первой половины сентября исполнение это складывается во вполне внятную идеологическую картинку.
Буквально в течение недели президент на разных площадках изложил набор очень взаимосвязанных политических принципов. Причём, что важно, принципов не невесть откуда взявшихся, а являющихся логическим развитием, продолжением и переложением на текущую действительность тезисов своих т.н. «программных статей», опубликованных во время предвыборной кампании. А также – концентрацией многого из того, о чём публично говорил Путин аж с весны прошлого года.
В этом отношении очень показательными представляются путинские реплики об «оборонке» на Совете безопасности, интервью телеканалу Russia Today и, конечно, позавчерашнее выступление в Краснодаре.
У всех этих заявлений есть одна очень общая важная черта: Путин рассматривает в них конкретные проблемы, систематизирует их, связывает комплексно – и провозглашает идеологию решений этих конкретных проблем, а уже эти решения как-то сами собой складываются в нечто комплексное.
И вот как ты эти «детали» между собой ни комбинируй, – получается автомат Калашникова идеология «революции сверху».
Это, кстати, ничуть не противоречит хорошо уже изученной политической методике Путина: он ведь не революционер никакой, он – эволюционер, склонный к аккуратным, выверенным шагам с широким использованием компромиссов и консенсусов, надёжных, продуманных долгоиграющих практических сценариев. Путин 12 лет «действует по обстановке» – имея, конечно, в виду представление о требуемом результате. Причём представления о результате на тех или иных отрезках вполне себе могут корректироваться – тоже «по обстановке».
Вот и сложилась сейчас такая обстановка (точнее, такое понимание этой обстановки командой Путина), что дальнейшее эволюционное развитие страны требует пожалуй что и революционного содержания – т.е. отказа от практики, сложившейся в разнообразных сферах государственной жизни, и решительной замены её на прямо перпендикулярную, если не на прямо противоположную.
(К слову, такую методику – комплексную, революционную по содержанию модернизацию государственного механизма без слома государственных устоев – мы и называем сталинизацией.)
Итак, что мы имеем от Путина после летней рекогносцировки?
Мы имеем задачу «комплексного прорыва в оборонной промышленности» – что автоматически подразумевает комплексную структурную перестройку всей экономики с прицелом на её суверенизацию. Что, в свою очередь, невозможно без жёсткой государственной воли и без комплексного государственного же проекта развития типа «пятилеток».
Мы имеем «сенсационное» признание того очевидного факта, что общественное – выше личного, и никак по-другому.
Мы имеем, следовательно, задачу жёсткого возврата к идеологии человекостроения в социальной сфере – в первую очередь в образовательной и культурной политике: комплексное системное и фундаментальное образование, мощная воспитательная компонента в образовании, продвижение широким фронтом традиционных культурно-нравственных ценностей, восстановление суверенитета в информационном пространстве. И всё это – вопреки сложившейся системе и не озираясь на «свободы». И тоже, разумеется, посредством жёсткой государственной воли.
Мы имеем инициативу «национализации элит» – что, помимо уточнения вопроса гражданской лояльности, во-первых, по сути, значительно обессмысливает чиновничью коррупцию и, во-вторых, проводит чёткую границу между склонностью к бизнесу и государевой службой как одинаково уважаемыми, но принципиально разными сферами человеческой деятельности.
Мы имеем логически связанное с этим осознание необходимости механизма личной ответственности ответственных товарищей – что подразумевает не просто перемещение из одной номенклатурной ниши в другую.
Мы, напомню, имеем также методично реализуемый приоритетный проект воссоединения, «собирания русских земель» – сначала в формате Таможенного союза, потом Евразийского (т.е. с интегрированными политическими и военно-политическими институтами).
Обо всём этом не говорилось ранее. Такого типа задачи не ставились перед государством, экономикой и обществом более двух десятилетий. Более того – эта идеология противоречит самой сути посткатастрофного российского государства, включая сюда и практику прежних путинских президентств и премьерств. Иными словами, подавляющее большинство государственных институтов к решению подобных задач не просто не готовы – даже и не предназначены. Не потому даже, что чиновники плохие, а потому что чертежом конструкции не предусмотрено.
И в этой связи очень показательна оценка Путиным природы «арабской весны», адресованная, несомненно, нашим элитам, и избавленная от разоблачений американских происков: «Руководители этих стран явно просмотрели необходимость перемен, не почувствовали тенденций в их собственных странах и в мире, и не произвели своевременно необходимых реформ».
…Путин – не блогер. Он не может излагать звучные лозунги, не сверяясь с обстановкой и готовностью тех или иных продуманных и подготовленных системных решений.
Ведь всякая «революция сверху» только тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет реализовываться в рамках публичных (или непубличных, которых мы можем даже и не заметить) решений, нормативных актов и контроля за их исполнением. Это обязательный следующий шаг после провозглашения политических принципов.
И, кстати, исходя из понимания «сложившихся практик», вся эта жизнерадостная картинка неминуемо будет украшена саботажем. В том числе – и с участием «болотной пехоты».
И к этому надо быть готовым.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
