Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Интересное

Боевой «Грач»: несколько эпизодов из истории создания и испытаний легендарного штурмовика Су-25

Сорок лет назад начались испытания уникального самолета – штурмовика Су-25. До сих пор эта машина остается востребованной, оставаясь на вооружении на только Воздушно-космических сил России, но и ВВС ряда других стран.

Оригинал взят у uacrussia

История разработки, испытаний и эксплуатации Су-25 обширна и многогранна. В этом номере корпоративного журнала «Горизонты» мы приводим лишь несколько ее эпизодов, рассказанных главным конструктором Су-25 Юрием Викторовичем Ивашечкиным.

Юрий Викторович Ивашечкин. В ОКБ П. О. Сухого работал с января 1961 года. С марта 1968 года сначала неофициально возглавлял работы по теме Т-8, в конце 1974 года официально назначен руководителем этой темы. В 1980-1985 годах – исполнял обязанности главного конструктора Су-25. В 2000 году стал первым главным конструктором самолета Sukhoi Superjet 100.

Истоки «восьмерки»

Осенью 1967 года, когда отмечалось 50-летие Октябрьской революции, были проведены очень крупные маневры наших войск в Белоруссии. Там для авиации, поддерживающей сухопутные войска, в том числе, были задания по обнаружению скоплений механизированных частей противника и по возможности их уничтожению. В попытках выполнить такое задание принимали участие в основном сверхзвуковые самолеты типа МиГ-21, а также дозвуковые МиГ-17. Когда результаты учений потом были проанализированы, в том числе и в Военно-воздушной академии им. Ю. А. Гагарина, выяснилось, что лучше всего эти задачи выполнял наименее скоростной МиГ-17. Он имел возможность не только обнаружить скопление техники, но и атаковать ее сходу. На это у него хватало времени. А сверхзвуковые все проскакивали мимо. И даже если и обнаруживали цели, то им приходилось делать второй заход.

Но МиГ-17 был небронированной машиной, его боевая нагрузка – относительно небольшая. Тогда у одного из сотрудников кафедры применения фронтовой авиации ВВА им. Ю. А. Гагарина полковника Ивана Васильевича Савченко родилась мысль, что в свое время зря отказались от самолетов-штурмовиков типа Ил-2 и Ил-10.

В то же время в КБ Сухого работал инженер отдела боевого применения самолетов полковник в отставке Дмитрий Николаевич Горбачев. Во время Великой Отечественной войны он возглавлял учебные подразделения ВВС. Он был знаком с Савченко, который рассказал ему о результатах анализа учений в белорусских лесах и спросил: «Слушай, у вас есть ребята, которые “посмотрели” бы штурмовик в современном виде?» Горбачев в конце февраля 1968 года поговорил об этом с заместителем начальника бригады общих видов Олегом Сергеевичем Самойловичем. Тот загорелся этой идеей.

15 марта 1968 года наши друзья и коллеги по КБ Сухого Валерий Александрович Николаенко, Леонид Иванович Бондаренко и Александр Михайлович Монахов получили повышение и решили это дело отметить. Свои услуги по организации этого мероприятия предложил Монахов. Все собрались на его квартире. Там был и Самойлович, и я. Сидели, разговаривали. Потом как-то темы исчезли. Тут Самойлович обратился ко мне: «Нам надо серьезно поговорить. Не хочешь заняться новым проектом, штурмовиком?»

Говоря честно, у меня уже были мысли, что должен быть современный самолет, который обеспечивал бы поддержку сухопутных войск на поле боя. Но для меня это предложение было неожиданным. Самойлович понял, что я ответить сразу не готов, дал мне два дня на раздумья. Я тогда работал над «соткой» (проект стратегического бомбардировщика «изделие 100», он же Т-4 – Ред.). Но подумав, я согласился. Так началась работа над «восьмеркой», Т-8, будущим Су-25.

Работа велась сначала в секрете от руководства. Вместе с аэродинамиком, бывшим летчиком-истребителем морской авиации Вячеславом Михайловичем Лебедевым мы прикинули летно-технические характеристики самолета. В мае Олег Сергеевич Самойлович пришел к выводу, что проработки достигли той степени готовности, когда о них можно было доложить руководству. Первым познакомили с проектом начальника бригады общих видов Ивана Ивановича Цебрикова. Ему идея понравилась. 29 мая Самойлович и я во главе с Цебриковым доложили о проекте Павлу Осиповичу Сухому. Сухой в своей обычной сдержанной манере задавал вопросы, а потом сказал: «Ну что ж, продолжайте работать». Все! Это для нас была высшая похвала! Как будто нам преподнесли подарок! И тема раскрылась, перестала быть неофициальной внутри КБ. Мы стали «стыковаться» с другими бригадами, советоваться, даже привлекать для расчетов и уточнения каких-то вещей.

Молниеносное решение
Из книги О. С. Самойловича «Рядом с Сухим. Воспоминания авиаконструктора»:

Вначале самолет выглядел совершенно не так, каким мы его знаем сейчас. Это был действительно легкий штурмовик с весом боевой нагрузки 2 тонны, с двигателями АИ-25 конструкции А. Г. Ивченко. Мы его назвали легкий войсковой самолет-штурмовик (ЛВСШ). Уже к концу мая, то есть спустя всего два месяца, разработка компоновочной схемы самолета была закончена, и я понял, что больше скрывать нашу работу от Павла Осиповича Сухого. Я пригласил начальника бригады И. Цебрикова после работы к нам, и мы показали ему этот проект. И опять его реакция была: «Как вы могли?!» Я ответил ему: «Конечно, можно было бы пойти и традиционным путем – сначала получить «добро», а может и отказ… В общем, нам показалось, что будет лучше сначала разработать проект, а затем уже доложить Павлу Осиповичу.». Немного успокоившись, Иван Иванович выслушал наш рассказ о новой машине. Тут уместно вспомнить про одну уникальную способность И. И. Цебрикова. Он имел феноменальную память. Бывало, конструктор докладывает ему о разработке, Цебриков сидит у доски с полузакрытыми глазами и, кажется, ничего не слушает. Но когда начинается доклад у Павла Осиповича (а первый доклад всегда делал начальник бригады), он буквально слово в слово повторяет ему все то, что говорил конструктор-разработчик. Короче, на следующий же день Цебриков сообщил Сухому, что в бригаде разработан проект нового самолета, и он просит принять нас для доклада. Так Сухой познакомился с нашими работами. Реакция его была молниеносной – начинаем разработку аванпроекта. И тут же приказал строить макет самолета.

Операция «Ромб»


На фото: самолеты 378-го штурмового авиаполка (сформирован в 1984 году на базе 200-й отдельной штурмовой авиаэскадрильи) на аэродроме Кандагара.

Это было весной 1980 года. В Афганистане есть такой городок Шинданд. Он находится на высоте около 1140 м над уровнем моря. Туда по распоряжению министра обороны СССР Дмития Федоровича Устинова отправили для испытаний два Су-25. Устинов тогда сказал: «Испытывать самолеты надо в реальных боевых условиях». Эта операция получила название «Ромб». Он не знала примеров – самолет еще не прошел госиспытаний, а его посылают для проверки в реальную боевую ситуацию!

Вместе с Су-25 в рамках операции «Ромб» в Афганистан для испытаний отправили четыре Як-38 с вертикальным взлетом. Их перебазировали откуда-то с севера, с летчиками, с техниками. И кто-то из командиров морских летчиков, эксплуатировавших Як-38, высказывались сначала с недоверием к новому «суховскому» штурмовику. Казалось, что Як-38, действительно, больше подходит к условиям Афганистана: там горы, ущелья, поэтому самолет с вертикальным взлетом удобнее.

Но они забыли, что на Як-38 стояли два двухконтурных подъемно-маршевых двигателя РД-38. А они оказались очень чувствительны к давлению воздуха и к температуре. Чуть давление падает или температура поднимает, снижается тяга. Потому, когда начались полеты, Як-38 взлетать вертикально не смогли. Стали взлетать по-самолетному: перекладывали под 45 градусов сопла, начинали разбег, метров через 200-300 самолет подпрыгивал, после чего его нужно было еще разогнать, перекладывая постепенно сопла в горизонт. При боевой нагрузке не больше одной тонны Як-38 нужно было километров семь на разгон. Он уже уходил за полосу, и где-то вдалеке было видно, что он начинает набирать высоту.

Когда мы отправлялись в Афганистан, мы летели на испытания. У нас была своя программа. Но нам сказали, что командир дивизии может вызывать наши самолеты на реальную работу. Под 9 мая 1980 года наши проводили операцию. Есть там городок Фарах. В его районе в ущельях был мощный укрепрайон душманов. Туда наша пехота сунулась и потеряла при входе в ущелье на минах две БМП. Тут командир дивизии и дал нам приказ вылетать и выручать нашу пехоту. Мы стали туда летать с четырьмя тоннами бомб на каждом самолете. И нам хватало половины полосы, чтобы оторваться и отправиться на задание (длина ВПП на шиндандском аэродроме 2300 м – Ред.).

Сначала использовали то, что было под рукой – бомбы по 100 и 250 кг. Потом решили применить что покрупнее. Набрали на одну машину восемь «пятисоток». Кинулись на склад за «сотками», а их почти нет. Сказали, что из Кабула летит Ан-12 и везет их. Нужно было еще МБД (многозамковый балочный держатель – Ред.), а у нас по программе МБД не предусматривался. Что делать? Один наш инженер рассказал, что «яковлевцы» на свои машины привезли МБД2-67, подходящие и для Су-25. У них на четыре самолета было по два МБД. Мы к ним, просим взаймы. А они отвечают: «Да они нам не нужны. Мы сами еле взлетаем». Они нам дали два МБД, мы их повесили под вторую машину, а тут как раз прилетел и самолет из Кабула с «сотками». Мы 32 «сотки» и повесили. Так они парой и взлетали: один с восьмью «пятисотками», второй – с 32-я «сотками». Ну и под Фарахом «разгрузились». Там все затихло, и наша пехота прошла без единого выстрела.

С нами были инженеры из 3-го вооруженческого управления ГНИКИ (тогда – 8-й ГНИИ ВВС им. В. П. Чкалова – Ред.) с Волги, где проводятся государственные испытания авиационной техники и вооружений. Они сели на вертолет и полетели посмотреть результаты «работы» наших машин. Возвращаются и говорят: «Ну и натворили мы там!»

Они там эксперимент провели: собрали ручные гранаты, мины, эквивалентные по боевой массе одной «сотки», сложили кучей, спрятались в укрытие и подорвали. И после взрыва на некоторое время оглохли: там были ущелья с отвесными склонами, и звуковая волна переотражалась и усиливалась. Они и говорят: «Когда наши работали с “пятисотками”, представить трудно, что там было». От взрывов бомб Су-25 там были страшные осыпи. Некоторое время в ущелье стоял трупный запах, поскольку там не столько из-за самих бомб, сколько из-за осыпей погибло очень много душманов. Ну, война есть война…

За 50 дней операции «Ромб» двумя опытными Су-25 было выполнено 100 полетов, 40 из которых – на реальные боевые задания. Уникальный результат! Чего только стоили полеты на имитацию атаки склона горы в лоб! А год спустя, в Афганистане, на шиндандском аэродроме уже начала действовать первая эскадрилья Су-25 (200-я отдельная штурмовая авиационная эскадрилья – Ред.).

Недостающие бустера

Самолет изначально планировали без гидравлики, максимально простым. Но на всех самолетах этого класса – F-105, Alpha Jet и другие – уже тогда стояли бустера. Сказали об этом Сухому. Павел Осипович, как обычно в таких случаях, попросил посоветоваться с заместителем главного конструктора по аэродинамике Исааком Ефимовичем Бославским. Бославский тоже поддержал установку бустеров. Но до 1984 года Су-25 выпускали в безбустерном варианте, который считался более живучим.

Но в конце 1981 года именно по причине отсутствия гидравлики произошла катастрофа. У Су-25 прямое крыло, хорошая несущая способность, маневренность. Но он оказался очень чувствителен к скорости. Мы ввели ограничение на скорость полета 0,82 Маха. Если только летчик превышал это ограничение, начиналась тряска, кренение. Именно из-за этого мы потеряли один самолет в Афганистане в декабре 1981 года. Тогда летчик капитан Михаил Дьяков пошел в атаку в ущелье. У него была полная нагрузка под крыльями – восемь 500-килограммовых бомб. Он стал бросать бомбы не по паре, а поочередно. По устойчивости самолет позволял это делать. Но он, увлекшись атакой, превысил 0,82 Маха, самолет стал вялым. Ему надо было выныривать из ущелья, он потянул на себя, его еще начало кренить. В результате он ударился в самую верхушку горы.

Сначала сообщили, что это боевая потеря. Потом была комиссия. Мы туда прилетели, захотели посмотреть останки самолета. Он был там, где упал. Туда было можно пробраться, там уже наши стояли. Мы прилетели туда на вертолете, смотрим – гора обломков. Оказывается, после сбора всех частей самолета их дополнительно подорвали гранатами, чтобы ничего в целом виде не досталось душманам. Как тут анализировать причины катастрофы? Мы стали растаскивать эти обломки. И на одном из люков двигательного капота я увидел 30-милиметровую дырку. Только почему то заусенцы идут изнутри. Стали смотреть двигательный отсек – оказалось, на двигателе стоит 30-милиметровый шток, который и проткнул капот. Но поскольку сохранились черные ящики, мы их расшифровали, и все режимы были поняты. Пришлось признать, что это не боевая потеря, установили запрет на ассиметричный сброс бомб, на превышение скорости, соответствующей числу Маха 0,82. И тут же дали указание ставить бустера. Разработка и внедрение в серию установки бустеров заняли два с половиной года. Так эта проблема была решена.

Немного сухих фактов:

В 1956 году Министерство обороны СССР упразднило штурмовую авиацию в составе Военно-воздушных сил и передало ее функции истребителям-бомбардировщикам. Однако к концу 1960-х годов стало ясно, что это решение было ошибочным. Тогда же в ОКБ Павла Осиповича Сухого в инициативном порядке началась работа по созданию нового штурмовика, получившего рабочее обозначение Т-8. 22 февраля 1975 года прототип штурмовика был поднят в воздух, в декабре 1980 года были закончены Государственные совместные испытания. В мае-июне 1981 года была сформирована 200-я отдельная штурмовая авиаэскадрилья, которая с июля начала боевую биографию Су-25 в Афганистане. Там он получил собственное имя «Грач».

Фотографии: архив Юрия Ивашечкина; Сергей Александров; Юрий Савицкий (сайт russianplanes.net)


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.