Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Юмор

Интервью с Анатолием Трушкиным

Интервью Сергея Лузана с Анатолием Трушкиным.

Кор.: - Кому бы из политиков Вы пожали руку?

А.Т.: - Говорят, что политика – дело нечистое, поэтому из соображений гигиены я бы никому руку жать не стал.

К.: - Вам в жизни часто просто везёт, или обычно всего нужно упорно и долго добиваться.

Т.: - Обычно после упорного и долгого труда мне везёт.

К.: - Какую книгу Вы бы посоветовали прочитать каждому обязательно?

Т.: - Если каждый намерен следовать именно моим советам, то пусть он сперва прочтёт мои книги, а потом – «Войну и мир».

К..: - Каким Вы представляете свой портрет?

Т.: - Я – в полный рост, в концертном костюме, босиком, в поле, сею что-то разумное и доброе.

К.: - Ваша формула успеха?

Т.: - Ты можешь сделать ещё лучше, чем ты можешь сделать.

К.: - Была ли в Вашей жизни роковая женщина?

Т.: - Нет, Бог миловал… А, может, наказал...?

К.: - Вы всегда всё хорошо обдумываете, прежде чем поступить так или иначе, или предпочитаете действовать спонтанно?

Т.: - Я твёрдо знаю, что всё и всегда надо хорошо обдумывать, но делать этого не умею и не люблю.

К.: - Вы писатель-сатирик или писатель-юморист?

Т.: - Если встаю с левой ноги, то – сатирик, если с правой – то юморист.

К.: - В это трудное время от кого из коллег-сатириков Вы согласились бы принять гуманитарную помощь и в виде чего?

Т.: - Ото всех – в виде клятвы не писать про тёщу, очереди и колбасу.

К.: - Какого политического деятеля Вы сами себе иногда напоминаете и какие чувства при этом испытываете?

Т.: - Брежнева, когда слышу аплодисменты; понимаю, что не заслужил, но не желаю, чтобы они прекращались. При этом испытываю к себе чувство жалости и восторга.

К.: - Кто Ваша жена и как у неё с чувством юмора?

Т.: - Инженер-домохозяйка. С чувством юмора дела обстоят так: чем больший в семье достаток, тем чувства этого меньше.  Чем меньше достаток, тем чувства юмора больше.

К.: -Что весёленького?

Т.: - А всё. У нас всё весёленькое и смешное: пенсии, дороги, медицина, зарплата, экология – всё.

К.: - Определите молодость.

Т.: - Молодость – это возраст, о котором вспоминаешь с любовью и со стыдом.

К.: - Какая черта характера помогла завоевать эстраду?

Т.: - Все мы, завоеватели, отличаемся жестокостью. Жестокость к себе во время работы.

К.: - Определите зрелость.

Т.: - Если молодость – это время, когда чувства диктуют разуму, если старость – это время, когда разум диктует чувствам, то зрелость – это время, когда они друг другу диктуют, но каждый делает всё по-своему.

К.: - Человек без юмора – это кто?

Т.: - Это – полководец без армии, гармонист без баяна, жених без невесты.

К.: - Что такое звёздная болезнь?

Т.: - Это когда всё, что из тебя сыплется, кажется звёздами.

К.: - Что Вы не умеете делать?

Т.: - Врать, не моргнув глазом. Моргнув, могу сколько угодно. Пугаться, когда смотрю фильмы ужасов. Мне страшнее, когда слушаю наши последние известия. Я не умею долго огорчаться неудачам … своих соперников. Воровать не умею. Стыдно даже – сейчас вроде бы уже все воруют. Взятки брать не умею. Теоретически представляю – как, а практики никакой нет. Не дают. Я не умею противостоять обаянию своей жены, отдыхать не умею – я устаю на отдыхе и потом весь год отдыхаю на работе. Сидеть в засаде не умею, командовать армией, ловить удачу, смотреть на солнце, торговаться. Не умею настораживаться, когда обещают скорое улучшение в жизни. Я, наоборот, расслабляюсь, а в такие судьбоносные моменты надо собираться в кулак, потому что впереди – опасность. Не умею делать конфеты из ничего, доверять, но проверять, радоваться в одиночку, пить в одиночку, до сих пор не умею отдавать жене всё, что заработал.

К.: - Самый страшный сон?

Т.: - Будто мне присудили Нобелевскую премию, а в благодарственной телеграмме я сделал 10 (десять) орфографических ошибок.

К.: - Что такое популярность?

Т.: - Популярность – это когда работник ГИБДД останавливает: «Штраф – 50 (пятьдесят) рублей». Потом смотрит: «О, Трушкин! Двести рублей!»

К.: -Бывает лжепопулярность?

Т.: - Бывает, идёшь по улице, все на тебя озираются-улыбаются, и так – до самого дома. А дома замечаешь, что твой костюм не в порядке.

К.: - Вы согласны с тем, что сатирик – это хирург, а юморист – это терапевт?

Т.: - Если те, кого это интересует, больные, – то да.

К.: - К Вам в дом забрался грабитель, ему стало плохо. Кого Вы сперва вызовете, Скорую помощь или милицию?

Т.: - Я вызову жену. Раз забрались в дом, значит, это – домашняя проблема.

К.: - Можно ли в России искоренить воровство?

Т.: - Мы уже на пороге этого. Ещё чуть-чуть – и воровать будет нечего.

К.: - Сатирики куда попадут – в ад или в рай?

Т.: - В раю и без них весело, в аду и без них тошно. Они будут пограничниками.

К.: - Какой-нибудь забавный случай с Вами на сцене…

Т.: - В Екатеринбурге ко мне очень хорошо относятся, и я всех люблю. Звонят, просят приехать, а у меня – сломанная нога, я – на костылях. Говорят – ничего страшного. Полёт, концерт, закрывают занавес, выводят меня к микрофону, костыли забирают, занавес открывается, стою в коричневом ботинке и в коричневом носке, из зала – незаметно. Читаю двадцать минут – не отпускают. А я же на одной ноге, и я не цапля – сейчас рухну. Занавес заело. Тогда открываю рот, но не говорю – якобы, микрофон испортился. Тут же выходит человек на моих костылях, даёт мне их подержать, начинает менять микрофон. Я на его, якобы, костылях под хохот ухожу. Самое весёлое было, когда он починил и без костылей побежал за мной.

К.: - Должен ли юморист относиться к женщине с юмором?

Т.: - Нет, здесь всякий профессионализм исключается, иначе бы альпинист относился к женщине, как к неприступной скале, стоматолог – как к зубной боли, а контролёр вообще относился бы к женщине как к «зайцу».

К.: - Время властно над Вами?

Т.: - Годы берут своё, но я знаю, как с этим бороться. Надо заниматься спортом в смысле – физкультурой. Хотя бы зарядкой, когда есть время. Нету – обязательно надо подтягиваться. Несильно, чтобы не свернуть шею. Короче – как бы ни складывалась жизнь, а просыпаться надо каждое утро.

К.: - Творчество Ваше как-то связано с природой?

Т.: - Думаю, что если музыка повышает надои коров, то сатира должна повышать ядовитость змей.

К.: - Почему хорошо там, где нас нет?

Т.: - Поэтому там и хорошо.

К.: - Ваш совет избирателям – какими критериями надо руководствоваться?

Т.: - Простыми. Чем больше обещает кандидат – тем хуже, чем меньше у него судимостей – тем лучше, чем больше пьёт – тем хуже, чем понятнее говорит по-русски – тем лучше. И совсем хорошо, если говорит мало, а делает много.

К.: - Любите ли Вы оргии?

Т.: - Да. Но – в семейном кругу, без шума, без выпивки, не позже десяти вечера.

К.: - Любите ли Вы загадочных женщин?

Т.: - Это провокация. Каждая женщина – загадка.

К.: - Есть ли в Ваших рассказах что-нибудь автобиографическое?

Т.: - Отвечу уклончиво. Есть рассказ, который начинается так: «У одной женщины муж пил… Не сильно так, но всё-таки. До беспамятства». Так вот, у мужа этого со мной ничего общего нет, но женщина эта списана с моей жены.

К.: - В каждом творческом человеке должно быть что-то от детей. А в сатириках?

Т.: - Мы – вообще как дети. Что думаем, то и говорим.

К.: - Портрет идеальной жены.

Т.: - Его невозможно нарисовать, потому что идеальную жену не видно и не слышно.

К.: - Что такое вдохновение?

Т.: - Это состояние, когда обо всём забываешь. Что-то вроде склероза.

К.: - В каждом литературном герое есть частица автора. Значит, в Вас есть что-то от жуликов, врунов, прохиндеев?

Т.: - Я-то скажу – есть. Но должны ли Вы верить жулику, вруну, прохиндею?

К.: - «Песня строить и жить помогает…» А юмор?

Т.: - А как же… Все ведущие наши комики и сатирики построили себе квартиры, дачи, купили автомобили.

К.: - Расскажите о своих слабостях.

Т.: - Суеверие. Когда нахожу деньги, мне кажется, что это – хорошая примета. И наоборот – когда упаду, или обманут, или ограбят, считаю, что это – не к добру. Самонадеян. Я, например, почему-то уверен, что богатство не развратило бы меня, что допусти меня к казне, я воровать бы не стал. Трус отчаянный. Я боюсь с большой суммой денег гулять ночью по неосвещённым переулкам. Последнее время и без денег боюсь. Бездарен. Я уверен, что я не Гоголь и не Салтыков-Щедрин. Самоед. Всё мне кажется, что я не Гоголь и не Салтыков-Щедрин. Капризен. И царизм-то мне плох, и коммунизм, и нынче опять как бы выжить – никак что-то мне никто не угодит…

К.: - Чего Вы боитесь в будущем?

Т.: - Того, что было в прошлом.

К.: - Какой парадокс нашей жизни удивляет Вас больше всего?

Т.: - В самой богатой стране живут самые бедные люди.

К.: - Вы привыкли давать автографы. Кто у Вас будет брать автографы на необитаемом острове?

Т.: - Играют же в шахматы сами с собой! Вот и я на необитаемом острове сперва подскочу к себе, скажу: «Сподобил же Господь – кого вижу! Вы – мой любимый юморист. Вы – гений! Дайте автограф!» Потом забегу с другой стороны и скажу: «Дорогой мой! Если бы Вы знали, как я устал от славы!» И всё-таки дал бы автограф.

К.: - Ваше субъективное мнение о себе и Ваше объективное мнение о себе?

Т.: - Это сложно. Мне объективное и субъективное представляется так: молодой, весёлый, красивый человек, такой, как я, стоит перед зеркалом и видит там сутулого, грустного дедушку.

К.: - Какие у Вас отношения с налоговой инспекцией?

Т.: - Я не знаю, как их назвать. Это – не любовь. Это, скорее, совместное пребывание на нудистском пляже. И я – голый, и инспекция – голая. Так, поглядываем друг на друга, вроде бы – отдыхаем, но все – настороже.

К.: - Чего Вы не любите?

Т.: - Манную кашу, революции, тараканов, обувь промокшую, осень, беспорядок не люблю, если где-то что-то плохо лежит – подберу. Уже это будет лежать не плохо, а хорошо, и не где-то – а у меня дома. Несмотря на патриотизм и на то, что тяга к беспредельному у нас в крови, почему-то не люблю наши цены. Все. Мат не люблю, но уважаю – всё-таки своя необычная большая многовековая культура. Не люблю, когда официант подаёт счёт, тяжёлую работу не люблю, наказания, болезни. Не люблю похмелье, и даже не знаю, кто любит. Почему-то не люблю налоги, даже маленькие. Это странно, потому что маленьких всех любят – котят, волчат, змеёнышей, крокодильчиков, а тут почему-то никаких чувств.

К.: - Что такое задний ум?

Т.: - Нас с Вами не касается. Это должно беспокоить тех, у кого плохо с передним.

К.: - Какая завтра будет погода?

Т.: - Погода у нас, как и всё остальное, день ото дня, год от года, будет становиться всё лучше и лучше.

К.: - Юмор сближает людей?

Т.: - Не всегда. Если я смеюсь над Вами, а Вы – надо мной, то не очень сближает.

К.: -Что нужно сатирику для успеха?

Т.: - То же, что лесничему.

К.: - А что нужно лесничему?

Т.: - Талант.

К.: - Как можно у нас победить взяточничество?

Т.: - Можно, если прилично дать на лапу тем, кто с ним борется.

К.: - Много ли платят за яд сатиры?

Т.: - Природа мудра. Когда платят много, яд превращается в елей.

К.: - Как Вы относитесь к роскоши?

Т.: - А что это такое?

К.: - Ваши слабости?

Т.: - Падок на лесть. Меня легко убедить в том, что я – самый талантливый, самый красивый, самый умный, что у меня нет слабостей, что я безразличен к лести.

К.: - Происхождение Вашей фамилии и рода.

Т.: - Фамилия Трушкин состоит из нескольких частей. «Тр» - трезвый, «у» – умный, «ш» – шарж, шутка, «кин» – кинжал. Всё вместе, я полагаю, означает «утренний цветок». Теперь – про род. Здесь я буду точнее. Мама была сиротой, она – из деревни Собакино Михайловского уезда Рязанской губернии, родители отца – тоже крестьяне Рязанской губернии. Рязанский я – со всех сторон.

К.: - Самый смешной вопрос, который Вам задавали зрители?

Т.: - «Вы пишете вечером, днём или трезвый?»

К.: - О чём жалеете?

Т.: - О том, что мало любил близких, которые уже ушли из жизни.

К.: - Что такое совесть?

Т.: -Об этом надо спрашивать тех, у кого она есть. И в данном случае – вопрос по адресу. Совесть – это … Короче, так – чем её больше у человека, тем хуже он живёт.

К.: - Сколько Вы зарабатываете?

Т.: - Больше, чем хотелось бы моим недоброжелателям, и чуть меньше, чем хотелось бы самому.

Интервью у себя.

Несколько слов о писателе Трушкине.

Я не знаю его. Мы ведь все прекрасно разбираемся в других людях, особенно в их недостатках, и абсолютно не знаем себя. То есть, нам кажется, что знаем, но мы все ошибаемся. И я, как все, считаю, что я – очень хороший человек, справедливый, умный, красивый. И меня удивляет, почему это не бросается в глаза окружающим. Мне странно, что все встречные женщины не падают в обморок, объятые страстью. Странно, что Академия наук не обращается ко мне за консультациями. Странно, что птицы не слетаются приветствовать меня по утрам. И особенно странно, что меня постоянно обвешивают и обсчитывают, как будто сразу не видно, что это – большой грех обманывать такого замечательного человека. Но я думаю, что это всё – ненужные подробности. Людям интересно узнать что-нибудь из тайных моих пороков – где, когда, с кем, по-чёрному ли пьёт, вылезает ли из казино, сколько приводов имеет – вот что интересно. Про тайны не буду спрашивать.

Ваша любимая книга?

Русские народные сказки и Конституции.

Ваша мечта?

Открыть публичный дом. Потом его филиалы во всех городах, собрать много денег и начать нравственное возрождение России. Сейчас же все так – сперва обогатиться, потом возродиться.

Вы часто бывали за границей. В чём наше главное отличие от них?

У них – живи как хочешь, у нас – как хочешь, так и живи.

Чем отличается эротика от порнографии?

В эротике показывают то, о чём думают, а в порнографии – то, чем думают.

Какой у нас должна быть высшая мера наказания?

Худшее из преступлений – обман народа. Тех, кто врёт в руководстве – к высшей мере наказания на Руси – тем взяток не давать!

Умрёт ли когда-нибудь сатира?

Чем общество совершеннее, тем оно требовательнее к себе, тем больше у него потребность в сатире. Так что, своей смертью – чего же ей умирать? Другое дело, если кто-то из-за угла – трубой по голове. Сатиру вынашивает, вскармливает и воспитывает совесть. Если мы действительно идём к правовому государству, то сатире ничто не угрожает. В природе у сатиры один-единственный противоестественный враг – наша тяга к сотворению кумиров, к сотворению пяти-звёздных вождей, идолов, прочих безукоризненных монстров, не терпящих сатиры. Хватит монстров, да здравствует сатира!

Общее впечатление о нашей жизни?

Оно давно высказано – «Умом Россию не понять».

P. S. Русские не сдаются и идут вперёд, пока не падают замертво: от усталости, пьяными или бездыханными.

"Проза.ру"


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.