Шестьдесят девять лет назад, в этот самый день, началась Великая Отечественная война – война, память о которой еще долго не исчезнет. В отличие от светлого праздника Победы, 22 июня – день черный. Вспоминая его, нельзя не остановиться на некоторых снова популярных сегодня разговорах.
Разговорах о том, что Сталин-де – никак не меньший преступник, чем Гитлер, а нападение на СССР вообще было превентивным, потому как Союз планировал напасть на Германию первым. Подобная болтовня, как правило, в аргументационном плане ограничивается «резуновскими» принципами: косвенные доказательства и море досужих рассуждений, украшенных якобы точными деталями. Якобы – потому, что, как и Резун-Суворов, его последователи не в ладах ни с фактами, ни с их интерпретацией. Это касается и аргументов «технических», и аргументов «политических». Например, тот же Резун сравнивает количество советских и немецких танков на сорок первый год – только у немцев считает лишь те, которые находились на Восточном фронте, а у Союза – все подряд, во всех округах, и независимо от их технического состояния. Кроме того, «агрессивные намерения» Сталина почему-то никак не отразились на состоянии армии – ведь мобилизации-то не было до 22 июня. Ну, а что до «планов нападения», имевшихся у советского командования – так подобных планов не было только у княжества Монако, наверное. Если даже финны их разрабатывали и попытались применить (целясь на Петрозаводск), то какой это, к черту, аргумент?
То же самое касается и глупейших рассуждений о «пакте» Молотова-Риббентропа. Чаще всего любят рассуждать о том, насколько невыгоден он был Советскому Союзу и как «развязал» руки немцам. То есть, фактически позволил начаться Второй мировой войне. Чушь несусветная: договор подписан в августе, а гитлеровский план нападения на Польшу начал разрабатываться еще в апреле. Кроме того, так называемый «пакт» был более, чем выгоден Союзу. Во-первых, позволил мирным образом (за исключением Финляндии – впрочем, последняя во многом сама виновата) продолжить расширение государства – что, кстати, невероятно раздражало Гитлера, все время «отправлявшего» Союз на восток, в Иран и Индию. Во-вторых, оттянул неминуемую войну – ее неизбежность была очевидна для советской стороны так же, как и для немецкой. Обратите внимание: для обеих сторон было очевидным предстоящее нападение Германии на СССР, отнюдь не наоборот. Гитлер в 45-м признавался, что, поскольку война была неизбежна, то лучше было начать ее раньше. А Молотов говорил: ясно, что нападут, ясно, что придется отступать, вопрос только в том, как далеко и как долго. Благодаря договору о ненападении и отступать пришлось не за Урал, и контрнаступления развернуть не спустя три года. При этом руководство Союза рассчитывало, что страна будет готова к отражению агрессии лишь к 43-му году. Так оно и было – но оттянуть нападение еще на два года не удалось (уж слишком раздражало Гитлера включение в Союз Северной Буковины и Западной Литвы).
В-третьих, лишь благодаря договору Молотова-Риббентропа, СССР смог наладить работу военной промышленности – не говоря уже о готовой военной продукции, полученной от Германии по договору. Многие возмущаются тем, что, мол, отдавали немцам сырье. Надо совершенно не иметь мозгов, чтобы не понимать выгоду получения, например, зениток в обмен на нефть. Что же до заключения договора с нацистами – так к тому времени, к 39-му году, аналогичные договоры о ненападении (даже с более широкими обязательствами) были заключены у немцев практически со всеми. Даже с Польшей. Советский Союз, уставший от бесперспективных переговоров с Великобританией и Францией, раздраженный очевидной безмозглостью поляков (не желавших давать коридор советским войскам, даже несмотря на уговоры Франции), был вынужден заключить договор о ненападении. То, что в качестве обязательного условия такого заключения было торгово-кредитное соглашение, было несомненным успехом.
Ну, а что касается знаменитых «секретных приложений» к договору Молотова-Риббентропа, то пусть сначала найдут «случайно утерянный» оригинал этих мифических документов. Потому, что «фото», гуляющие по Интернет, равно как и опубликованные в «Вопросах истории» в девяностых, даже для цээрушной подделки выглядят слишком топорными. Нет никаких оснований считать легенду о секретных приложениях чем-то большим, чем не самой удачной пропагандистской конструкцией.
А к моменту нападения на Советский Союз уже вовсю работала пропагандистская машина Геббельса, которая и дала начало большинству используемых сегодня антисоветских «аргументов» (хотя до «секретных приложений» даже Геббельс не додумался). Война же, хоть и не оказалась для Союза полной неожиданностью, но все равно надолго привела страну в состояние шока. Тот же Молотов был уверен, что Гитлер не станет воевать на два фронта, отказываясь замечать, что никакого «второго» фронта фактически уже нет – после разгрома Франции. Формально советский народ достаточно быстро оправился от этого шока – на деле не оправился очень долго. Героизм советских солдат позволил победить в войне – но не горькую память о ней. И в этот день, как мне кажется, можно вспомнить всех погибших в ней – в том числе и тех первых защитников советской Родины, чья судьба точь-в-точь совпадает с описанной у Бориса Васильева судьбой защитников Брестской крепости.
Филипп Садиленко
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
