Группа ученых, уехавших из России, написала открытое письмо ее президенту и премьер-министру, в котором дала плохую оценку нынешнему положению российской науки и предложила свои рекомендации по ее развитию.
Вице-президент РАН, председатель Президиума СПб НЦ РАН, лауреат Нобелевской премии, академик Жорес Алферов признался «Росбалту», что письмо его заинтересовало, но разочаровало.
- Жорес Иванович, неужели ничего ценного для российской науки и для себя лично как одного из ее руководителей вы не нашли в этом письме?
- Дела с наукой у нас не самые лучшие. Это так. Правительство, президент, министерство образования и науки, Академия наук должны заниматься тем, чтобы поднять нашу науку на уровень решения тех задач, которые, в том числе, поставил президент – технологическая модернизация России. Это правильно. Что касается конкретных предложений – ничего нового. Письмо меня даже разочаровало.
- Его авторы предлагают, например, создать единый Российский исследовательский институт. Разве это не новая идея?
- Они что, уже забыли, что такой институт есть – это Российская Академия наук? Слава богу, нам удалось не дать ее разрушить, отстоять ее как систему научных организаций. А такие намерения были, и они еще не оставлены. Предлагалось, например, всю науку передать в университеты, как это сделано на Западе, а РАН предложить статус общественной организации, сделать из нее что-то вроде клуба по интересам.
Но западный опыт нам не подходит — мы имеем другую историю страны и другую историю РАН. На нашу Академию было достаточно нападок еще в 20-е годы прошлого столетия. Тогда ее хотели ликвидировать как наследницу царского режима. Стали создавать Комакадемию и всякую другу чепуху. В начале 90-х годов РАН хотели ликвидировать уже как наследницу тоталитарного советского режима. Тогда опять появилась «куча» всяких академий и чего угодно под таким названием.
Но надо помнить, что Российская Академия наук основана Петром Первым, что она уже до революции имела в Петербурге 40 научных учреждений. Столько же имеет в этом городе и сегодня. Не дав ее разрушить, мы, конечно, сохранили вместе с положительным опытом много отрицательного и знаем об этом. Но мы убеждены, что РАН – основная база развития науки в стране. Ее надо развивать и совершенствовать.
- Вы против развития науки в университетах?
- В университетах науку развивать нужно. Я говорил об этом 20 лет назад и не устаю повторять сегодня. Но это не значит, что нужно ломать РАН. Я убежден: нужно развивать науку в университетах и образование — в Академии наук. Чем я и занимаюсь сегодня, создав Академический университет. Нужно развивать, а не ломать. Вот и весь подход. В письме я этого не увидел.
Возможно, авторы письма не имеют серьезного опыта в организации науки. Письмо подписали ученые, которые занимают должности ассистентов, доцентов. В их числе практически нет выдающихся ученых. Пусть они меня простят, но складывается впечатление, что это письмо подписали те, у кого на Западе не сложилась научная карьера. Уехали, надеялись, но, не сложилось. Что ж, бывает.
- Как вы относитесь к их предложению открыть в России вакансии для зарубежных ученых?
- Хорошо отношусь. Но такие возможности давно открыты. К тому же сегодня в России нет того отношения к уехавшим ученым, какое было в последнее десятилетие советской власти. Тогда на каждого из них смотрели как на предателя Родины. Сейчас все изменилось. Сейчас очень много наших коллег, работающих на Западе, приносят пользу нам, мы имеем массу совместных научных проектов.
- Но такое сотрудничество все же надо организовывать.
- Оно так и организовано! Есть общепринятый механизм международного научного сотрудничества. Профессор, например, имеет право, если он получил приглашение, поехать в любой зарубежный университет. При этом ему сохраняется его зарплата в его университете. Мы имеем возможность приглашать зарубежных ученых, и приглашаем их. При этом мы не устанавливаем им какую-то особую стипендию или зарплату, отличную от стипендий или зарплат наших специалистов. Они получают у себя дома свою зарплату. Мы же даем им квартиру бесплатно или на льготных условиях, и возможность участвовать в наших исследованиях. Это общепринятый механизм. Потому ничего нового в предложении авторов письма в данном случае тоже не вижу.
- Но, похоже, «подписанты» спрашивают об оплачиваемых вакансиях?
- Для некоторых конкретных , подчеркиваю – конкретных — научных проектов, которых у нас нет, а там есть и нам такие нужны тоже, мы можем пригласить к себе зарубежных ученых и дать им высокую зарплату. Иначе они же не поедут. А наши ученые в этих случаях не обидятся.
- Авторы письма критически относятся к нынешней системе образования в России. А вы как ее оцениваете?
- Что касается вузов, то я вообще не понимаю, что за пирамида из них строится сегодня. Два национальных университета вверху, с грехом пополам, я еще могу понять. С грехом пополам понимаю и идею федеральных и исследовательских университетов. А всем остальным что делать? Какие права и деньги им достанутся?
C удивлением узнал, например, что в число исследовательских вузов не попал Санкт-Петербургский политехнический университет. С моей точки зрения, это более достойный университет, чем некоторые, попавшие в этот список. И вообще, по-моему, надо смотреть конкретно, какие направления мы хотим развивать и вкладывать средства в те институты и университеты, которые могут готовить классных специалистов по этим направлениям. Что касается связи школа-вуз, то авторам письма, видно, повезло, они еще не слышали про наш ЕГЭ.
- Как вы к нему относитесь?
- Я все время был против ЕГЭ. И сегодня против. И в нашем Физико-техническом лицее большинство учителей – против. Есть, правда, те, кто рассматривает его модификации и надеется, что из него что-то полезное можно извлечь. Но лично я считаю, что ЕГЭ – это хороший экзамен при получении прав на вождение автомобиля. В автошколах он может быть основным методом проверки знаний. Но, не в университетах. Для нас всегда, даже для тех, кто имел золотую медаль, было обязательным собеседование. Так должно быть и сейчас. Вот и все.
- Из ваших ответов авторы письма могут узнать много нового для себя.
- Пусть узнают. Им и не только им я говорю, что самой большой бедой российской науки является не низкое финансирование, не неразбериха с системой образования, и даже не «утечка мозгов», а невостребованность достижений науки обществом. Мы должны быть нужны своей стране.
- В письме между строк читается мысль о том, что российская наука может отстать навсегда. Может?
- Это – чушь! Во-первых, мы не везде отстаем, а по многим направлениям лидируем. Во-вторых, пока есть научные школы, пока мы готовим кадры, мы догоним всех, как это уже не раз было в истории нашей страны и ее науки. Хотя, признаюсь, все это очень трудно.
В чем я, безусловно, поддерживаю авторов письма, так это в том, что дать энергию экономическому и технологическому развитию страны может только наука. И ей надо отдавать приоритет.
Беседовала Неонилла Ямпольская
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
